- Тол... Анатолий Анатольевич! - взвизгнул Артур. - Это кто?

- Витек. Киллер мой на ставке, - охотно разъяснил Толстый. - Я его и сам боюсь, если честно. Долгоиграющий ему кликуха. У него быстро еще никто не умирал. Любит это дело, ничего не попишешь.

Борихин скорчил туповато-свирепую гримасу и чуть сильнее прижал ствол к промежности великого художника. И тут слова посыпались из Артура, как горох:

- Ну хорошо, не было, не было никакого Брюсселя. В Тамбове я был. Вернее, в области... Осторожней с пистолетом, пожалуйста!

Из сбивчивых, но предельно искренних показаний Артура следовало, что в день, когда произошел поджог, он находился далеко - в одном из райцентров России. И поскольку пребывал под подпиской о невыезде из-за очередной полукриминальной шалости, то ни совершить это преступление, ни организовать его никак не мог.

Борихин еще раз испытующе посмотрел в глаза Артуру и убрал пистолет.

Толстый с сожалением поскреб в затылке и сказал:

- Ладно, живи пока. Но из города рыпнешься - смотри! Отдам тебя Долгоиграющему в личное пользование. Должны же у человека быть свои маленькие радости... Оревуар, Артуро.

Маленький отряд в том же порядке двинулся по проходу к дверям. Артур проводил его злобным и ничего не прощающим взглядом, а потом повернулся лицом к сцене. Его феи уже выглядывали из-за занавеса и шушукались.

- Чего вылупились, шалавы, - заорал на них "кутюрье". - Никогда деловых переговоров не видели? Кто там лыбится? Да вы без меня под забором передохнете, мать вашу! Все, комансон. Ля мюзик жу. Ту ль монд э ге! Раз-два-три. Поехали.

Столики летнего кафе стояли под старыми каштанами. Здесь было почти прохладно, хотя на улицах от жары плавился асфальт. Запыхавшаяся Вера с облегчением плюхнулась на пластмассовый стульчик, сдула прилипшую ко лбу челку, глотнула холодного пива из Зининого стаканчика и только потом поздоровалась с ней. Первым делом она выложила подруге самую радостную новость: Толстый, кажется, . согласился съездить к Стефании на сеанс.

- Ну-ну, - без энтузиазма отозвалась Зина, - потом поделишься результатом...

- Что, не веришь в эти дела?

- Почему? Очень даже верю. Вот наша завотделением - умница-баба, доктор наук, людей с того света вытаскивает, - а поехала к ворожке за советом. Та ее на пятьсот баксов и кинула. Легко так...

- Да ладно тебе. Стефания вообще денег не берет, если хочешь знать... - Вера помолчала, а потом решилась начать тот разговор, ради которого, собственно, и пришла: - Так что там насчет твоей продвинутой методики?

- Решила все-таки попробовать?

- А что? Думаешь - никаких шансов? - Зина погладила ее по руке.

- Хочешь совет? Пока молодая - возьми бэбика из приюта. Уедешь на полгода с понтом - на сохранение легла, а я тебе тем временем здоровенького подберу, без патологий.

- Спасибо, Зинуль. Только... Я ведь не просто ребенка хочу. Я маленького Толстого хочу. Чтоб его глаза были, его улыбка...

- Ну, знаешь, так всю жизнь прохотеть можно.

- Конечно, можно. Мне, кстати, Костя знаешь что сказал? Что Стефания и мои женские проблемы решить может.

Зина с жалостью посмотрела на подругу. Бред же несет! Правда, в ее положении за любую соломинку хвататься будешь. Что ж, придется быть с ней пожестче. Это иной раз помогает.

- А вот тут я готова на штуку баксов спорить, - проговорила она вслух. - Идет? А то у меня, как всегда, денежные затруднения.

- Какая ты добрая!

- Какая уж есть. Но я врач. И если я говорю своей подруге, которой очень хочу помочь, что ничего не могу сделать, то пусть сельская бабка со своими шушу-мушу ни мне, ни тебе лапшу на уши не вешает. Ясно?

- Ясно. Зато мне, выходит, терять нечего. Хуже не будет. - Тут Зина только руками развела. Ну что ты с такой упрямой дурехой делать будешь?

- Ну, если хочется экзотики, съезди. Только проследи, чтобы она, эта твоя Стефания, руки как следует вымыла. И ко мне по-любому заскочи после своей ведьмы. Береженого Бог бережет.

Уже по дороге от Артура, прямо из машины, Борихин созвонился с Мовенко и попросил его проверить алиби начинающего кутюрье. Мовенко, как всегда, поворчал, но просьбу обещал уважить.

Теперь Борисович мерил шагами свой офис и неодобрительно поглядывал то на сникшего Василия, то на онемевший телефон. Мовенко, впрочем, не заставил себя долго ждать. Молча выслушав его сообщение, Борихин положил трубку и посмотрел на Василия.

- Ну что? - вскинулся тот.

- Ничего. Все верно. Были у него проблемы с райотделом. И подписка была, и прочее. А в день пожара он вообще был на принудиловке.

- Где был?

- Привлекался к общественно-полезному труду.

- Вот черт! - Василий вскочил и заметался по комнате.

- А ты чего дергаешься? Исключение подозреваемого - тоже результат. Сужается круг поисков, - утешил его Борихин.

- Результа-а-ат! - с горечью протянул Вася. - Вам легко говорить, господин Долгоиграющий. А я этого Артура знаете как выпасал!

Вместо ответа Борихин вдруг что есть мочи шлепнул себя по лбу. В азарте он и думать забыл об обещании, которое дал Семену Аркадьевичу! Очередной след завел в тупик, версия лопнула. Так что одна надежда на Семена. Надо бежать. На ходу отдавая распоряжения остолбеневшему от такой начальнической прыти Василию, Борихин бросился к выходу...

Семен Аркадьевич открыл дверь, едва прозвенел звонок.

- А, здравствуйте, Игорек. Я уж вас заждался...

Борихину стало стыдно. Старик, конечно, тоскует в отставке. Столько лет проработал - и как еще проработал! - и вдруг взяли да и вытурили на пенсию без особых церемоний. Вот и осталась одна у него радость - таким незадачливым сыщикам помогать. Слава Богу, кой-какое допотопное оборудование у него дома имеется, а вот необходимые реактивы Семен на свои нищенские пенсионные гроши покупает. Борихин вздохнул:

- Извините, Семен Аркадьевич. Все никак вырваться не мог.

- Понимаю, понимаю. Как движется расследование?

- Да плохо движется, Семен Аркадьевич, плохо. Может, хоть вы чем-нибудь порадуете?

Эксперт взял гостя под руку и повел в комнату. Усадив Борихина за заваленный реактивами стол, на котором красовался старенький потертый микроскоп, он устроился напротив и довольно потер руки.

- Ну, не уверен, что порадую, но, думаю, удивить смогу.

- Неужели нашли что-нибудь? - Борихин в нетерпении подался вперед.

- Представьте, нашел. Если не ошибаюсь, вы говорили, что ваш наниматель и покойный Владимир Коваленко вставляли зубные протезы у одного врача. Так?

- Да. И что?

- И материал этих протезов должен быть идентичным, не так ли?

- Да. Конечно.

Семен Аркадьевич с торжеством посмотрел на Борихина и отчеканил:

- Ну так вот. По характеру оплавлености и ряду других признаков я теперь могу с уверенностью сказать, что вставные элементы челюсти пострадавшего при пожаре изготовлены из материалов, отличных от используемых филиалами фирмы "Кэбот", которые применялись при протезировании зубов Анатолия Анатольевича, а стало быть, и зубов Коваленко.

- Погодите, погодите, Семен Аркадьевич, - проговорил потрясенный Борихин. - Вы что же, хотите сказать - Буржуй жив?

- Ну, это мне неизвестно, я готов лишь с большой долей вероятности утверждать, что найденный на пепелище труп может принадлежать кому угодно, но только не Владимиру Владимировичу Коваленко по кличке Буржуй.

ГЛАВА 4

В хате Стефании, глинобитном строении под соломенной стрехой, стоял густой и пряный запах подсушенных трав. Пучки растений, полевых цветов были развешаны над притолокой, сушились на большой русской печи. Сама Стефания, стоя у дощатого стола, разбирала сегодняшний сбор. Доктор Костя ассистировал. Ворожка сноровисто сортировала растения, увязывала их в пучки и одновременно наставляла Константина: как готовить настои, что над ними нашептывать и от каких хворей они спасают.

В низкое оконце заглянул кто-то с улицы, заслонив на мгновение свет. В дверь постучали, и на пороге возник сельский участковый Дончик.