– Не клевещи на себя, Анни. Смерть Майка – рядовой несчастный случай.

– Так ли? Между нами, он никогда бы не пошел в гараж так поздно ночью. Он был слишком пьян, чтобы…

– Что?

– А? – Анни удивленно моргнула.

– Ничего такого в заключении не было – насчет того, что он был пьян и пошел в гараж среди ночи. И полиция не внесла этого в протокол. Что, черт возьми, здесь происходит?

Но Анни решительно оборвала его.

– Наверное, Фрэнк таким образом защищал память своего друга. Они ведь еще со школы были, как говорил твой отец, закадычные друзья.

С минуту Харпер размышлял, потом решил, что ответ Анни слишком прост. Фрэнк не стал бы подделывать протокол лишь для того, чтобы выгородить Майка. Харпер решил, что он все равно проверит это, иначе сомнения не дадут ему покоя.

Анни смотрела на него с такой покорностью в глазах, словно ждала, что он вот-вот отправит ее на гильотину.

– Стало быть, у вас с Майком была ссора в ту ночь, когда он погиб? И потому ты вся в синяках?

Она вспыхнула и поднесла к щеке руку:

– Это неважно.

– Нет, это важно! – Харпер двинулся к ней, закипая яростью. – Я знаю, какой он был бессовестный. Он тебя бил? Он хотел тебе задушить? Черт возьми, чего ты молчишь! Расскажи, что у вас вышло.

Вдруг дверь позади него с треском распахнулась. Прежде чем Харпер успел обернуться, маленькие кулачки заколотили по его спине.

– Не тронь мою маму! Отойди от нее! Не смей ее бить!

– Джейсон! – Анни оттолкнула Харпера и бросилась к сыну.

– Эй! – крикнул Харпер. – Я не собираюсь бить твою маму, Джейсон! – Он увернулся и схватил мальчика за запястья. Ужас и слезы, градом катившиеся по детскому личику, до глубины души тронули Харпера. Душная волна гнева вновь поднялась в нем. Что же Майк натворил тут с Анни и ее сыном? – Успокойся, – заговорил он, стараясь не выдавать голосом своего гнева. – Я вовсе не собирался бить ее.

– Нет, собирался! – кричал Джейсон. – Как папа тогда, и все это из-за тебя!

Кровь застыла в жилах Харпера.

– Почему ты решил, что папа побил маму из-за меня?

– Ты сам знаешь, что из-за тебя! Если бы не эта ссора, мама не ушла бы в свою комнату и не оставила бы папу одного! Если бы не ты был моим настоящим отцом, папа не бил бы маму!

Харпер почувствовал, что в груди невыносимо жмет.

Позади него всхлипывала Анни, вымученно шепча:

– Нет, Джейсон, нет.

– Я слышал, мама, я слышал, что папа сказал в ту ночь, когда он умер. И прежде я тоже слышал, что все это из-за него, – Джейсон яростно смотрел на Харпера полными слез глазами. – Я знаю, если бы я не был его ублюдком, ты любила бы папу, а папа не начал бы пить, и его не убило бы!

С губ Анни сорвался стон.

– Это правда, ведь так? – настаивал Джейсон. – Все всегда говорили, что я чересчур похож на него, а не на папу. Даже этими дурацкими ямочками! Я ненавижу их! И я ненавижу его. Я не хочу быть на него похожим!

– Но, милый… – Анни протянула руки к Джейсону, но тот увернулся и бросился прочь из комнаты. Слышно было, как он взбежал по лестнице, в холл, и наконец хлопнула дверь его спальни. Этот звук подействовал на Анни, как ружейный выстрел. С тревожным криком она кинулась за ним:

– Джейсон!

– Нет, Анни, – Харпер поймал ее за руку и развернул лицом к себе. – Дай ему время прийти в себя, хорошо? И себе дай время. Ему-то ведь хуже всех!

– Он знал, – простонала Анни. – О Господи, когда только он узнал? Сколько времени он жил с этим?

Ноги не держали ее, она опустилась на пол, выскользнув из рук Харпера, обхватив себя руками и раскачивалась туда-сюда, прерывистые стоны вырывались из ее груди.

– О Господи, я никогда не думала, что он узнает, – рыдала Анни. – Я никогда не думала, что он будет так мучиться, а я об этом не узнаю.

Мир перевернулся в глазах Харпера. Десять долгих лет он хранил свою боль и горечь глубоко в себе, там, откуда им не ускользнуть, чтобы они совсем не тревожили его. А теперь оказалось, что Джейсон его сын, и все вокруг померкло. Все это время Харпер думал, что он – единственный обманутый в этой истории. Но он был прав лишь наполовину.

Он хотел знать, что чувствует Анни, но такого вовсе не ожидал. Господи, только не это.

И Джейсон. Мой сын. Хвала Господу, у него есть сын. Сын, который ненавидит родного отца.

Впрочем, Джейсон его просто не понимает. Да и как девятилетнему мальчишке вникнуть во всю эту неразбериху, тем более что он всегда считал своим отцом Майка.

Конечно, не Харпер должен объяснять происходящее мальчику. Но Анни сейчас не в состоянии помочь кому-либо. Так что придется ему помогать ей, невзирая на все дурное, что Харпер думал об Анни все эти годы, невзирая на то, насколько он уязвлен и рассержен теперь, когда знает всю правду. Он просто не мог спокойно смотреть на ее страдания. И Харпер опустился рядом с ней на колени.

– Анни!

Она раскачивалась из стороны в сторону и стонала, опустив голову, ее лицо скрывали разметавшиеся волосы.

– Анни, – Харпер положил руку ей на плечо и почувствовал резкий толчок от прикосновения, испугавший его. Невольный, дьявольски неуместный, чувственный и такой явственный, что его словно обожгло. Он отдернул руку, и Анни подняла голову, судорожно втянув воздух. Он думал, что она плачет, но глаза ее были сухи. Глаза ее, полные боли последние несколько минут – а может, последние десять лет, – расширились от удивления, и Харпер понял, что не только он испытал подобные ощущения этого прикосновения. Ее тоже «поразила молния».

Она вскочила и поспешила прочь, бросив на ходу:

– Мне надо поговорить с Джейсоном.

Анни убежала из кухни, словно за ней гнались все силы ада. Она не могла поверить в то, что только что произошло. На нее обрушилось самое большое горе в ее жизни, и Харпер хотел успокоить ее этим прикосновением. Только и всего. Он не имел в виду ничего большего. Но почему тогда простое прикосновение мужчины, которого она не видела десять лет, мужчины, который стал ей совершенно чужим, может разжечь в ней такой огонь? Огонь, который нельзя спутать ни с чем… Огонь чувственного желания.

У нее горели щеки. Горело все тело. Анни никогда не была легковозбудимой натурой. Они с Майком не спали вместе с того самого дня, когда Анни узнала, что он лгал ей.

В ночь своей смерти Майк пытался изменить положение дел. Именно из-за этого они и поссорились. Он напугал Анни, ворвавшись в ее спальню с горящими глазами, и от него несло виски. Когда она оттолкнула его, он взорвался.

– Если бы вместо меня здесь стоял этот святоша, мой старший братец, – ах, милый, милый Харпер, – уж ему бы ты не отказала, верно, детка!

Он нарочно назвал ее «деткой». Все эти годы он звал ее именно так, чтобы позлить, потому что так ее называл Харпер. Каждый раз, когда он произносил это слово, ее передергивало.

Обычно Анни не возражала и страдала молча. Но в ту ночь все было не так. Впервые за все эти годы она повысила голос и осмелилась возразить ему.

– Я тебя просила никогда меня так не называть. И сейчас прошу! Никогда впредь не произноси этого слова!

– С чего бы это? – Майк угрожающе надвинулся на нее, она едва не задохнулась от перегара. – Что годится для Харпера, то и мне сойдет.

– С каких это пор? – вспыхнула она. – Ты и мизинца его не стоишь! И не ставь себя с ним на одну доску!

– Ах ты… – он дал ей пощечину. Удар сбил ее с ног. Боль ослепила.

Прежде чем она успела опомниться, Майк схватил ее за горло.

– Я тебе покажу, сука! – его пальцы беспощадно сжимались, пока свет не померк в глазах Анни. – Ты права – я не на одной доске с ним. Я гораздо выше!

Когда она уже было решила, что для нее все кончено, Майк вдруг отшвырнул ее.

– Я тебе покажу, – прорычал он. – Я тебе покажу! Когда я в следующий раз войду в твою комнату, ты мне не откажешь. Ему-то ты ведь не отказала. У нас есть сын – живое тому доказательство, правда? Маленький ублюдок, похожий на него как две капли воды. Держу пари, для тебя это нож в сердце, детка!