— Посмотри-ка мне в глаза и повтори еще раз, — потребовал Лукас.

Задетая его вызовом, Меган повернулась лицом к нему и раскрыла рот, чтобы выпалить ответ. Но Лукас оказался ближе, чем она ожидала. Горло сжалось, и она не смогла выговорить ни слова. Вместо этого она беспомощно уставилась на него, и, впитывая его близость, взбунтовались все ее чувства. Лукас мог сказать что угодно… Но, к ее удивлению, он только криво усмехнулся.

— Мне знакомо это чувство, — хрипло признался он, не отпуская ее взгляда. И Меган поняла, что он так же обескуражен неожиданным влечением, как и она. Однако не вызывало сомнений то, что Лукас не подавляет это чувство — хочет испытать его и увидеть, куда оно заведет. — Все как-то странно получается, — заметил Лукас, обошел ее и прислонился к ближайшему дереву.

Меган повернулась к нему с ощущением, что ей все это снится. В некотором смысле она завидовала Лукасу. Он легко относился к своей сексуальности. Но вот ей такая роскошь непозволительна. Факт оставался фактом: у нее были важные причины не вступать с ним в любовные отношения. Ни с ним, ни с кем другим.

— Лукас, здесь у тебя ничего не получится, — с твердостью, на какую только была способна, заявила она.

— Позволь мне самому быть судьей, — мягко возразил он. И Меган залилась краской, когда его взгляд медленно заскользил по ней — с головы до ног. Он намеренно ласкал ее взглядом, ожидая реакции. И тело вопреки ее воле ответило ему. Меган почувствовала, как напряглись соски и превратились в жесткие бутоны. Хуже того — они откровенно проступали под шелковой блузкой. Меган не рискнула скрестить на груди руки, хотя искушение было велико. Ведь тогда бы он точно понял, что добился реакции, какой и хотел.

Впрочем, когда он наконец поймал ее взгляд, ей стало ясно — Лукас все видел и все понял.

— Я мечтал о тебе последние несколько ночей, — хрипло протянул он. И каждый ее нерв ответил на эти звуки.

Да, она дала ему достаточно поводов полагать, будто ей хочется быть соблазненной, а значит, борьба ей предстоит тяжелая. Но останавливаться нельзя. По крайней мере до тех пор, пока не удастся его убедить, что она говорит то, что думает. А ведь она только и делала, что разрушала собственный фундамент. Ей надо взять себя в руки и бороться с нежеланным влечением до последнего дыхания. Ей бы стало легче, если бы он надел рубашку. Но одно упоминание об этом даст ему лишний козырь. Она сама должна попытаться не замечать эту широкую, сильную мужскую грудь.

— Ночные кошмары — вещь неприятная, — посочувствовала она с долей своей прежней иронии. А он улыбнулся так, что сердце ее пустилось в бешеную гонку.

— Ты не успокоишь меня, Рыжик? — поддразнивая, спросил он. Меган вздрогнула. Его глаза остановились на ее губах. И у нее возникло ощущение, будто он коснулся ее. У Меган взмокли ладони — она не могла не признать его удивительные способности. От одного только взгляда электрические нити медленно, но уверенно закружились в воздухе, соединяя их.

Но ведь он так искусен потому, что у него богатая практика, напомнила себе Меган, стараясь укрепить свои позиции. Она была только очередной женщиной в длинном ряду…

— Я бы окатила тебя холодной водой, а дальше предоставила бы справляться самому, — парировала она.

Он откинул голову и захохотал.

— Пикировка с тобой — мое хобби, — сообщил он, когда постепенно пришел в себя.

Меган еле сдержала громкий стон. Она вовсе не это хотела услышать. Она хотела поставить его на место, но каждое ее слово оборачивалось против нее.

— Лукас, будь разумным! — в который раз воскликнула она. Но он покачал головой.

— Есть время и место, чтобы быть разумным. Но не сейчас. Нас влечет друг к другу.

— Я не хочу этого. — Меган с трудом сглотнула — ей было трудно отрицать очевидное.

— Думаешь, у нас есть выбор? — иронично улыбнулся он.

У Меган перехватило дыхание. Его слова прозвучали… будто предопределение. Раз так решили боги, то они двое уже ничего не могут поделать.

— О, конечно, у нас есть выбор, — тем не менее возразила она. — Мы можем просто сделать вид, что ничего не случилось!

Протянув руку, Лукас обвел пальцем линию ее пухлой нижней губы.

— Ты можешь? А вот я не могу. Я уже говорил, я плохо спал прошлую ночь, — хрипло произнес он.

Меган почувствовала, как каждая клеточка ее тела ответила на его прикосновение. Появилось такое ощущение, будто он полностью завладел ею. Бежать? Она была способна на это не больше, чем однодневный цыпленок — летать. О, ей хотелось кончиком языка дотронуться до его руки. И это желание шокировало Меган. Оно означало, что несколькими поцелуями он выпустил на волю такую ее чувственность, которой она в себе и не подозревала. Она жаждала Лукаса… У нее возникло впечатление, будто она попала в зыбучий песок и безнадежно барахтается, чтобы высвободиться. Она не знала как — знала только, что должна высвободиться. И это придало ей сил — она отвернулась, оставив его руки в пустоте. Маленький успех. Она поспешила закрепить его.

— Наверно, тебе надо подарить Соне кольцо, — срывающимся голосом посоветовала Меган. Но ей удалось только вызвать смех у Лукаса.

— Боюсь, Соня не поможет. Понимаешь, я ни о чем не могу думать, кроме как о сладости твоих губ.

Горло перехватило. Стало нечем дышать. Его слова вызвали в памяти тот момент и окрасили его в живые тона.

— Это был только поцелуй, Лукас. Ничего особенного, — хрипло возразила она, облизывая губы и нечаянно ощутив его вкус, о чем мечтала всего секунду назад.

Он проследил за движением ее языка и тихо застонал.

— Если так, то почему же ты противишься? Поцелуй меня еще раз — чтобы убедиться. Поцелуешь? — бросил он вызов.

Меган в ту же минуту обнаружила, что ей невероятно тяжело дышать. Ей хотелось оттолкнуть Лукаса, но она знала, что если рискнет коснуться его, то руки предадут ее, как в тот вечер. А этого она боялась.

— Черт возьми, Лукас, дай мне пройти, или я ударю тебя! — в отчаянии воскликнула она.

— По правде ты хочешь вовсе не этого, — тихо пробормотал он. Теперь она уже совсем задыхалась. — Ты можешь сколько угодно отрицать, но между нами в тот вечер случилось что-то необыкновенное. И с тех пор я жду. Я хочу поцеловать тебя и повторить все случившееся.

Она понимала, что попалась.

— Ты не прав. Ничего не случилось, и ничего не случится, — возразила она в безнадежной попытке охладить его. — Возьми себя в руки — или я за презираю тебя.

— Сколько горьких слов слетело, Рыжик, с твоих очаровательных губ. Но теперь я знаю, что у твоих губ вкус нектара. Я очень легко могу пристраститься к нему, я уже наркоман.

Милостивый Боже, почему все, что он говорит, имеет такую власть над ее нервами, так возбуждает ее? Как это возможно, чтобы один человек за такое короткое время перевернул вверх тормашками весь ее мир?

— Это безумие! — слабым голосом проговорила она.

Улыбка исчезла, в глазах Лукаса отражался внутренний огонь.

— В тот вечер в моих объятиях ты пылала.

От хриплого звука его голоса мурашки побежали вверх и вниз по позвоночнику, подогнулись колени, и силы почти оставили Меган. Она понимала — надо что-то сделать, чтобы освободиться, иначе она совершит что-нибудь ужасное.

— Это была ошибка, — хрипло возразила она.

Он улыбнулся.

— Подобное утверждение нельзя оставить без внимания. Давай проверим. Хорошо? — предложил он и сократил пространство между ними.

— Лукас, нет! — отчаянно запротестовала она и подняла руки, чтобы оттолкнуть его. Но он легко перехватил их.

— Меган, да! — хрипло прорычал он и наклонил голову.

Беспомощный стон застрял в горле Меган, когда он нашел ее губы. Она пыталась сопротивляться мягкой нежности его поцелуя, чувственному скольжению языка по сжатым губам. Но даже такой легкий контакт вызвал в ней разрушительный пожар. Огонь поднимался вверх, и опаленные мышцы словно нарочно расслаблялись, разум предавал…

Его рот отпустил ее губы и потянулся к уху. Язык пробовал чувствительную кожу, а Меган не могла остановить дрожь. Потом он спустился вниз, к горлу, где, как безумный, бился пульс. Она хватала ртом воздух, пока его язык обводил это место, и закусила губу, когда он подкрался к открытому треугольному вырезу блузки. Груди напряглись, соски до боли затвердели, словно жаждали его прикосновения. И когда губы Лукаса сквозь шелк блузки нашли бутон, она уже не могла сдерживаться и, изогнувшись, прижалась к нему.