Меган пошевелилась, медленно просыпаясь. Несмотря на хаос, царивший в сознании, она отметила две вещи. Подушка стала жесткой, и в голове по-прежнему бухал молот. Обычно таблетки так нокаутировали ее, что она просыпалась будто с похмелья, но выздоравливающей. В этот раз состояние было непривычное. Нахмурившись, она осторожно открыла глаза, готовая моментально закрыть их, если ударит свет. Но глаза ее распахнулись от невообразимого удивления. Причина, по которой подушка показалась твердой, была легкообъяснима. Ведь подушкой ей служила грудь Лукаса. Буханье молота, которое она слышала, не имело ничего общего с головной болью. Это ритмично стучало сердце Лукаса.

Ее сразил шок. Меган не могла представить, как Лукас — совершенно голый, что она ощущала, поскольку сама была голой, — оказался в ее постели. И она не понимала, когда она, свернувшись в клубок, так доверчиво прижалась к нему. Но немного спустя, полностью проснувшись, она заглянула под одеяло и вздохнула с облегчением: на ней и на Лукасе было белье.

Меган знала, что ей надо отодвинуться. Она лежала в потрясающей близости от него. Но тепло и запах его тела заставили ее помедлить и насладиться моментом, который больше никогда не повторится. Ее мучило неодолимое искушение провести ладонью по гладкой натянутой коже его живота. Она еще боролась с собой в этой заранее проигранной битве, когда услышала над головой вздох. Она тут же сделала попытку перекатиться к краю кровати, но сильная рука обвилась вокруг талии и не давала ей шелохнуться.

У Меган перехватило дыхание. Мгновение она смотрела в сверкающие голубые глаза, а потом он притянул ее к себе, и его губы скользнули по теплой коже ее плеча. Прикосновение вызвало сокрушительный эффект.

Ей пришлось крепко прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать тихий стон.

— Ммм, какая ты вкусная, — мечтательно пробормотал Лукас, положив свободную руку на изгиб ее бедра. — Теплая и мягкая. Мне нравится вот так просыпаться, — протянул он.

Ее пульс включился в невероятную гонку. У нее свело живот от открытия, что ей тоже нравится «вот так просыпаться». Внешний мир вроде бы удалился на миллионы миль. Осталась только одна реальность — их близость. В предрассветной темноте казалось: ничто другое не имеет значения.

— Как голова? — ласково спросил он, проводя губами по ее виску. И хотя в ответ по телу пробежала легкая дрожь, его слова вернули ее на землю.

— Прекрасно, — бросила Меган. Ей хотелось, чтобы от голоса веяло холодом. Но ничего не получилось. — Лукас, не знаю, как мы оказались здесь вместе, но ты должен уйти, — потрясенно приказала она, откинувшись назад, чтобы видеть его лицо.

— Мы здесь вместе, Рыжик, — он чуть улыбнулся, — потому, что вечером ты не позволила мне уйти.

Его слова поразили ее. Она, задыхаясь, раскрыла рот.

— Я не могла этого сделать! — запротестовала она, хотя в голове мелькнуло воспоминание о том, как это было. Воспоминание вспыхнуло и потухло.

— Ты не помнишь, что просила меня остаться? — Лукас приглаживал ее волосы, убирая с лица. — Ты сказала, что больше не хочешь быть одна.

Последняя фраза, точно копье, вонзилась ей в сердце. Обнажающая правду фраза. Милостивый Боже, что еще она наговорила и сделала?!

— Я… — Судорога свела горло.

— Все о'кей, Рыжик. — Он приложил палец к ее губам, заставляя замолчать. — Ты хотела покоя, а я был счастлив дать его тебе. Что в этом плохого?

Она потупилась. Плохо то, что она-то знает, как бессмысленно подобное желание. Сейчас она получит покой, а потом будет еще болезненнее ощущать его утрату. Но все равно что-то внутри нее требовало человеческого тепла.

— Это ошибка, — мрачно пробормотала она, больше стараясь убедить себя, чем его.

В ответ Лукас только крепче обнял ее, а его рука нежно скользила по ее позвоночнику.

— Почему ошибка? — хрипло проговорил он. — По-моему, нет никакой ошибки, все правильно. Я хочу быть здесь и хочу тебя. И тебе этого хочется. Разве нет?

Боже, еще как хочется! Она чувствовала, что это вполне обоснованное желание. Но оно нарушало все правила, ею принятые. Правила, позволявшие оставаться нормальной в мире, вдруг ставшем безумным. Чем она расплатится, если нарушит их сейчас?

— Ты должен уйти, — задыхаясь, пробормотала она. От жара, который излучало его тело, она чувствовала, как у нее плавились кости.

Лукас поднял голову, и она обнаружила, что тонет в его бездонных голубых глазах, от которых у нее замирало сердце.

— А если я не уйду? — возразил он серьезным шепотом, который дразнил и возбуждал ее. Пронизывающий огонь охватил всю ее плоть.

— Лукас, пожалуйста, — запротестовала она. Но в ответ увидела, как обворожительная улыбка расползается по его губам. А потом он наклонил голову и ткнулся носом ей в шею. Меган перестала дышать.

— Дорогая, я дам тебе наслаждение. Только скажи, чего ты хочешь. Что я должен делать? — соблазняюще прошептал он. Она шумно втянула воздух. А ее чувства опасно быстро приближались к взрыву. Она должна уйти или…

Инстинктивно Меган подняла руки, чтобы оттолкнуть его. Но всего лишь прижалась к теплому мужскому телу. Дыхание застыло в горле. Тысячи посланий пронеслись к мозгу. И ни одного разумного. Она в отчаянии закрыла глаза. Но это сделало только более волшебными прикосновения его губ к ее жаждущему телу. Сначала он провел тропинку поцелуем к уху. Мурашки побежали у нее по позвоночнику. Жар нарастал из глубины, и Меган буквально плавилась в этом пламени. И она так страстно хотела расплавиться, что мелькнула мысль: если она сейчас не остановит его, уже пошатнувшаяся ее оборона разлетится в пыль.

— Лукас, п-перестань, — с почти громким стоном попыталась она протестовать.

Он поднял голову, но не освободил ее. Его губы… так близко от ее рта… О, какая утонченная пытка!

— Мы должны дойти до конца, Рыжик, и ты это знаешь.

Сердце Меган сжалось, она впилась в Лукаса взглядом.

— Мы не должны были ничего начинать, — простонала она, сжимая кулаки, чтобы удержаться от желания гладить его плечи.

Лукас покачал головой и принялся нежно целовать уголки ее губ. Потом поднял голову, чтобы изучить результат своей вылазки. На лице ее застыло напряженное раздумье.

— Может быть, но мы зашли слишком далеко. Мы хотим друг друга, Рыжик. Когда я гляжу на тебя, у меня стучит сердце и сводит живот. Я изнываю по тебе. И знаю, ты чувствуешь то же самое. — Он помолчал, обводя пальцем ее дрожавшую полную нижнюю губку. — Почему надо лишать себя того, чего мы оба хотим?

Сердце будто из клетки рвалось на волю. Что в этом плохого? Он прав, она хотела его. Зачем же упорствовать, когда все в ней жаждет его? Короткая связь с Лукасом не причинит ему боли. Ведь Лукасу не нужны с ней длительные отношения. И с ним не получится, как с другими. Нет, в этот раз будет совсем не так, как прежде. Потому что она хотела Лукаса со страстью, какой и не подозревала в себе. И ничто не удерживало ее. Кроме угрызений совести. Но и они вдруг стали лишними. Меган знала, что всегда будет жалеть, если обеими руками не ухватится за подаренное ей мгновение.

От чувства свободы закружилась голова. С каждым вдохом она втягивала запах Лукаса, который еще больше распалял ее чувственность. Меган окинула взглядом его загорелый торс и задрожала, как лист на ветру, когда желание пронзило все ее существо. Ей хотелось прижаться губами к его горячей коже и пробовать его, познавать его плоть, утоляя неодолимую жажду впитать его каждой клеточкой тела.

— Сделай это, — ласково подбодрил он ее.

— Что? — прохрипела она. Неужели он умел читать мысли?

— Прикасайся ко мне. Делай все, что хочешь, — попросил Лукас. Увидев, что она колеблется, он поднял большим пальцем ее подбородок. — Я хочу ощущать твои прикосновения, Рыжик, — низким голосом настаивал он. — Разве ты не знаешь? Ведь я одержим тобой, — выдохнул он и снова наклонил голову.

Ей казалось, что она тонет. Меган опускалась до самого дна в третий раз. Его поцелуи обладали пронзительно-нежной силой убеждения. И она быстро открыла, что против них у нее нет защиты. Его губы приглашали ее вместе пережить наслаждение такое утонченное, что она не смогла сдержать вскрик удовольствия, вырвавшийся из пересохшего горла.