И вот тут-то началось всякое. «Цивилизаторские» перехватчики выпустили дюжину ядерных ракет большого радиуса действия — оптимальное оружие для сражения на значительном удалении, поскольку пучковым оружием довольно трудно поражать цели с ничтожными угловыми размерами. Надо ли говорить, что наши корабли сбросили облака надувных ложных целей и поставили перед собою плазменные завесы, ослеплявшие автоматику наведения противника. Прежде чем перехватчики разобрались в происходившем, один из них был уничтожен «Наварином», тем самым кораблём, который просил у него защиты. Дальше стало только интереснее. Когда бой перешёл в манёвренную фазу на малом удалении, «ДнепроГЭС» показал свою прекрасную тяговооружённость, а Ужас — мастерство пилота. Как известно, мастерство не пропьёшь и на дороге не потеряешь.

Обстрел протонно-лучевыми пушками вызывает сверхкритический разгон реакторов двигательных установок, поэтому корабль с любым типом энергетики оказывается вынужден резко снижать их мощность. Хотя это оружие считается довольно слабым, прежде всего из-за незначительности причиняемого прямого ущерба, его всё же следует признать весьма коварным. Перехватчики «цивилизаторов» за отсутствие таких орудий заплатили дорогую цену. «ДнепроГЭС» одного за другим заставил оставшиеся корабли сбросить скорость, после чего Радаев спокойно и методично расстрелял слабобронированные цели, лишившиеся возможности манёвра. Должно быть, дежурная смена на PQ-17 зубами скрежетала, глядя на это избиение имбецилов, и дабы помочь первому плутонгу выпустила второй. Но тут подтянулась вторая пара наших вооружённых кораблей. Мой бортовой компьютер насчитал более двух десятков разрывов ракет с термоядерными боевыми частями, однако, ни один из четырёх наших кораблей не заявил о повреждении. Между тем Радаев за четверть часа методично обратил в ядерную пыль четыре обездвиженных перед тем перехватчика; шестой, правда, всё же сумел удрать, но недалеко. Он присоединился ко второму плутонгу и вернулся на место боя.

К этому моменту противник уже лишился всех тех преимуществ, что обуславливались его численным превосходством. Семеро истребителей, расстреляв свои ракеты, мало что могли противопоставить четырём нашим кораблям межзвёздного класса. Каждый из них нёс на борту пучковое оружие, между тем, истребители могли лишь атаковать их разрывными снарядами из кинетических пушек, имевших маленький радиус поражения и ограничение по скорости маневрирования цели. Таким оружием, может быть, и можно было причинить ущерб медленному грузовому кораблю или пассажирскому лайнеру, но против наших приёмистых «лошадок» они оказались бессильны. Не будет преувеличением сказать, что кинетические пушки вообще не могли представить для наших кораблей сколь-нибудь серьёзную угрозу.

За десять минут манёвренного боя на близкой дистанции «ДнепроГЭС», «Наварин» и «Таллин» (с одной буквой «н») раскрошили ещё пять «цивилизаторских» истребителей. Шестого удачно добил «Джосер», оказавшийся, кстати, самым слабым кораблём нашей группировки. Тем не менее, он вполне справился со своей ролью, отвлекая на себя внимание противника, и деятельно изображая «шаги за сценой».

Один истребитель «цивилизаторов» — единственный спасшийся из двух плутонгов — вернулся на базу. Не нашёл более безопасного места, дур-р-рачина!

А зря не подсуетился. Я бы на его месте метнулся куда-нибудь на Левенворт или Валла-Валла, упал бы в какой-нибудь цирк или кратер, закопался бы под бархан и именно там дожидался бы подхода подкреплений.

Короче, когда «Наварин», «ДнепроГЭС», «Джосер» и «Таллин» (с одной буквой «н») подступили к PQ-17, орбитальная станция немногое смогла им противопоставить. Конечно, доблестные тюремщики послали в соседний Карагон сигнал помощи, закрылись в отсеке-убежище и даже принялись бойко отстреливаться противометеоритными пушками, но не могло быть никаких сомнений в том, что это всего лишь агония. Я даже удивился, как это полицейские не догадались выйти в космос в скафандрах и открыть ураганный огонь из рогаток, поскольку с точки зрения оценки боевой эффективности нет никакой разницы между стрельбой по боевому кораблю из противометеоритной пушки и рогатки. На дальности тысяча километров огонь противометеоритной пушки абсолютно ничем не может грозить быстро перемещающемуся кораблю, тем более, если этот корабль несёт все виды активно-пассивного бронирования.

Пока «Наварин», «Джосер» и «Таллин» (с одной буквой «н») методично сжигали PQ-17, Ужас на «ДнероГЭС»-е помчался к Даннеморе. Выйдя на эллиптическую орбиту с сильным эксцентриситетом, он «зарылся» в плотные слои атмосферы, опустившись в нижней точке до высоты чуть более ста километров. Конечно, он потерял на этом скорость, но получил прекрасную возможность пройти через ряды автоматических спутников, занятых мониторингом поверхности. Благодаря этому всего за один такой проход Ужас сжёг четыре зонда.

Тем самым он расчистил коридор, в который мог нырнуть «Фунт изюма», не боясь того, что место посадки засекут автоматы-разведчики. Когда с задержкой в полчаса мы появились у входа в посадочный коридор, станция PQ-17 не контролировала обстановку в околопланетном пространстве, ввиду полученных ею фатальных повреждений, а обломки расплавленных зондов уже успели остыть. Они не представляли для нас ни малейшей угрозы.

Опускались мы на Даннемору круто, можно сказать, падали по баллистической кривой. Плазменное облако в атмосфере безжалостно подкоптило полированный керамический нос «Фунта изюма». На последнем этапе, на высоте тридцати километров, я начал активно подтормаживать. Быстро и легко погасив набранную скорость, я перевернул «Фунт изюма» дюзами вниз и на высоте в пять условно-земных километров повёл его вдоль береговой черты, работая прямоточными двигателями.

Мы вовсе не собирались садиться на сушу. Ха-ха, в этом-то заключалась милая и остроумная задумка Хайри Маус, убедившая меня в том, что с головой у этого гермафродита всё в порядке. При посадке на заросший тропическим лесом континент, нас легко бы заметил первый же автоматический зонд, посланный на замену сбитым. Место нашей посадки выдаст выжженная проплешина, да и сам семидесятиметровый корабль всяко окажется несколько больше самой большой иголки.

Поэтому мы опустились в океан почти в километре от берега, там, где глубина шельфа достигла ста метров. Выпущенные опоры надёжно оберегали дюзы посадочных двигателей от соударения о дно, а весёлая океанская волна накрыла нас своим пенным барашком. Под тридцатиметровой толщей воды, укрывшей керамический нос «Фунта изюма», мы могли не бояться бдительного ока «цивилизаторов», нацеленного на планету.

Красиво получилось, технично, надёжно и нестандартно. В хорошем значении этого слова.

Примерно час ушёл на то, чтобы дождаться пока осядет на дно взмутнённый ил. После этого мы получили возможность оглядеться и адаптироваться к силе тяжести. Увеличенное притяжение казалось почти незаметным, даже Натс сказала, что не чувствует его. Однако, я прекрасно знал, что за такими поспешными оценками скрывается лишь субъективность человеческого восприятия: на самом деле люди устроены так, что в условиях увеличенного притяжения они очень быстро устают носить даже самих себя. Если человек в детстве не жил на планете с повышенной силой тяжести, в зрелом возрасте у него мало шансов полностью адаптироваться к увеличенному весу собственных внутренних органов. Физиология, однако!

Так что обольщаться на сей счёт не стоило. У меня был за плечами немалый опыт работы на планетах с увеличенной по сравнению с земной силой тяжести и я никаких иллюзий на сей счёт не испытывал.

Согласно заранее выработанному плану, мы выпустили небольшой буй, которому надлежало сыграть роль нашего часового: на его борту находилась система контроля за водной поверхностью, а также мощная радиостанция, которая должна была послужить резервным каналом для связи с товарищами, оставшимися в космосе. Кстати, после расстрела PQ-17 вооружённые корабли нашего куреня должны были сбросить на Валла-Валла станцию-ретранслятор, для обеспечения сверхсветовой связи с нами, а «Таллин» (с одной буквой «н») — сесть на Левенворт и, используя голографический проектор, замаскироваться. В случае каких-то фатальных неприятностей, обуславливавших невозможность взлёта «Фунта изюма» с Даннеморы, Павлу Усольцеву надлежало осуществить нашу экстренную эвакуацию.