Ушакова озадачивали малочисленность русско-турецких десантных войск и недостаток продовольствия на эскадре. По договоренности с султаном все четыре паши, правившие в западной части Балканского полуострова, должны были поставить по три тысячи человек. Но они не торопились.

В ожидании подкрепления командующий уплотнил морскую блокаду. Несколько легких судов, в том числе французская шебека, захваченная Селивачевым и переименованная в «Св. Макария», курсировало между Корфу и материком, препятствуя сообщению французов с берегом, где они, переправляясь ночью, закупали скот, различное продовольствие.

С появлением эскадры в архипелаге усиливались не только крепость Корфу и Видо, но и небольшой остров Лазаретто, где возводились укрепления, сооружалась новая мощная батарея. Когда же отряд Селивачева пришел в этот район, гарнизон Лазаретто, бросив семь крупнокалиберных чугунных пушек, бежал в крепость.

— Место это, однако, для батареи отменное, — заметил адмирал, выслушав доклад Селивачева, и распорядился завершить строительство батареи, использовав орудия противника.

13 ноября вице-адмирал Ушаков высадил на побережье Корфу небольшой, в сто человек, десант под командованием капитана Кикина. Отряд, не встречая противодействия, в пяти верстах от крепости занял небольшой портовый городок Гуино, который вместе с адмиралтейством был французами основательно разрушен. Адмирал распорядился отремонтировать несколько домов под госпиталь, чтобы перевести туда с кораблей больных моряков. А несколько позднее, при подготовке к штурму, он наладил в Гуино строительство небольших гребных судов для высадки десанта, а после освобождения всего острова — ремонт судов эскадры.

Как и в прежних случаях, подготовку к взятию крепости командующий начал с установки на берегу батарей. 13 ноября он в сопровождении офицеров сошел с корабля и осмотрел места для их позиций. Первую из них установили вскоре на высоком холме, неподалеку от форта Сан-Авраама. Ее составили четыре полевые пушки, два единорога, две мортиры и 35-фунтовая гаубица. Работы велись под постоянным артиллерийским обстрелом. Соорудили батарею довольно быстро. Уже на третий день она под командованием капитана Кирко открыла огонь по крепости.

Для прикрытия батареи с кораблей был доставлен отряд морских гренадеров подполковника Сипора. Всего же на судах русской эскадры их насчитывалось 1700 человек.

Этот род войск родился в России еще при Петре I, издавшем в 1705 году указ о создании первого полка морских гренадеров. В последующей появилось несколько таких формирований. Они не раз отличались в боях, проявляя мобильность, стойкость, неустрашимость. Морская пехота участвовала в сражении при Гангуте, в Средиземноморском походе эскадры Г. А. Спиридова. В свою очередь Ф. Ф. Ушаков отводил «морским солдатам» большую роль в освобождении Ионических островов.

Помимо русского отряда, насчитывавшего 310 человек, в прикрытии береговой батареи участвовало около 100 турок и 30 арнаутов[41].

Французы неоднократно пытались уничтожить батарею — подвергали ее сильному артиллерийскому обстрелу, атаковали, предпринимая вылазки. Однако отряды прикрытия с помощью эскадры и вооруженных жителей успешно отражали их нападения.

17 ноября Ушакова посетила еще одна группа корфиотов. Это были жители селений южной стороны крепости. Старший из них грек инженер Ф. Маркатис, сдерживая волнение, сказал:

— Разорения и грабежи терпим от французов ежедневные, обнищали мы, голодаем. Просим защиты у высокочтимого русского адмирала.

Федор Федорович ответил, что намеревается установить батареи и на южной стороне крепости, но пока не хватает сил: отряд Сенявина все еще задерживался у острова Св. Мавры.

Выслушав командующего, греки зашумели, заговорили разом.

— Мы готовы помочь, — заверил от их имени Маркатис. — Просим дать нам на первый случай две или три пушки да послать офицера с малым числом канониров и солдат.

Инженер сообщил, что им создан вооруженный отряд, который будет постоянно находиться при батарее. Ушаков решил удовлетворить просьбу делегации.

На следующий день шебекой «Св. Макарий» на берег были доставлены на первый случай трофейные две полевые пушки и гаубица, а также шесть моряков-канониров и двенадцать солдат во главе с унтер-офицером.

Место для батареи было выбрано на высоком холме, близ церкви Св. Пантелеймона, откуда хорошо просматривались внешние укрепления и старая крепость. Греки под руководством Маркатиса с таким энтузиазмом принялись за дело, что на сооружение укреплений и установку пушек ушли лишь одни сутки. И канониры сразу же начали обстреливать крепость. Однако батарея просуществовала недолго. Спустя несколько дней французский отряд численностью около 600 человек с двумя орудиями внезапно атаковал ее позиции. Еще не участвовавшие в боях ополченцы в панике побежали. Оставшаяся горстка их во главе с инженером Маркатисом и русские моряки оборонялись отчаянно, но силы были далеко не равные. Французы захватили орудия, взяли в плен семнадцать человек, Маркатис и еще несколько ополченцев были тут же расстреляны. Двум канонирам и двум солдатам удалось бежать на шебеку, стоявшую у берега.

Ободренные успехом, французы в тот же день совершили еще одну вылазку — на этот раз из северной крепости, решив уничтожить и основную русскую батарею. Более тысячи солдат и отряд кавалеристов под командованием самого Шабо, развернувшись, с трех сторон устремились на артиллерийские позиции. Канониры ударили картечью. Били так метко, что атакующие, не выдержав, повернули назад. Но вскоре, перестроившись, французы снова двинулись на штурм.

Артиллеристы и отряд прикрытия сражались храбро. Ожесточенный бой длился несколько часов. Не умолкая, гремели орудия. Уже вечером гренадеры, поднятые капитаном Кикиным, дали дружный залп из ружей и ударили в штыки. У стен Корфу гремело русское «ура».

Для французов это было так неожиданно, что они беспорядочно бросились к крепости. В этом бою они потеряли только убитыми до ста человек. Понес урон и десант: 31 человек был убит и 72 ранено[42]. Дважды — пулей и штыком — ранило отважного капитана Кикина. Кроме него Ушаков отметил доблесть капитана Кирико, фельдфебелей Конохотина и Козловского, унтер-офицеров Осипова, Прасолу, Васильева, Страховского и других отличившихся подчиненных.

Получив суровый урок, неприятель больше на эту батарею нападений не совершал. Артиллерийская перестрелка велась каждодневно.

Продолжая блокаду противника с моря и суши, Ушаков начать штурм крепости пока не решался. Сухопутных сил против более трех тысяч французов, засевших за прочными крепостными степами, было явно мало. «…Если бы я имел со мною один только полк российского сухопутного войска для десанта, — писал Ф. Ф. Ушаков в Петербург, — непременно надеялся бы я Корфу взять, совокупясь вместе с жителями, которые одной только милости просят, чтобы ничьих других войск, кроме наших, к тому не употреблять»[43]. Однако на прибытие русских войск надеяться не приходилось. Адмирал продолжал добиваться присылки обещанных султаном до четырнадцати тысяч пехоты из подвластных Порте Мореи и Албании. «С таковым числом войск тотчас Корфу взять бы было можно», — писал он В. С. Томаре[44]. Но Али-паша и другие турецкие феодалы, занятые междоусобной борьбой, по-прежнему не торопились выполнять грозные султанские фирманы (указы).

Были и другие немалые трудности. Эскадра испытывала нехватку осадной артиллерии, снарядов и ружейных пуль. Особенно недоставало провианта, теплой одежды, не было и денег для выплаты жалованья «служителям» и офицерам. Продовольствием тоже должна была обеспечивать Порта, но плохо выполняла и это свое обязательство.