Виола крепко расцеловала его в обе щеки и повернулась спиной. От внимания Энтони не укрылось, что сестра избегает встречаться с ним глазами.

– Тебе нет нужды прибегать к столь решительным мерам, братец, – возразила она, возвращаясь на свое прежнее место.

– Хочешь сказать, что он в кои-то веки ведет себя прилично? – Энтони направился к обтянутому полосатой бело-розовой парчой креслу напротив.

Прежде чем Виола успела ответить, в комнату вошла горничная, неся перед собой поднос с портвейном, мадерой и двумя бокалами. Она поставила поднос на столик подле Виолы и удалилась.

– Тебе, конечно же, портвейн, – разливая вино, сказала Виола.

– Так он ведет себя прилично или нет? – Энтони подался вперед, чтобы взять у сестры бокал портвейна. – Виола, посмотри на меня и скажи правду.

Виола встретилась с ним взглядом.

– Правда в том, что я понятия об этом не имею. Хэммонд не ставит меня в известность о своих действиях, но вчера я узнала, что его последним увлечением, по всей видимости, является купание в море.

По ее тону Энтони смог заключить, что все осталось по-прежнему.

– Хэммонд в Брайтоне?

– Разумеется, его приезд вынудил меня немедленно покинуть это место.

Энтони нахмурился.

– Ты не можешь избегать его вечно, Виола. Плохо это или хорошо, но он твой муж, а ты провела в его обществе за последний год едва ли пару недель. Сплетни об этом разнеслись повсюду. Даже здесь, в Гэмпшире, ходят слухи...

– Кстати о слухах, – перебила она. – За последнее время мне довелось слышать о тебе немало пересудов. – Виола подняла бокал и бросила на брата вопрошающий взгляд. – Может ли случиться так, что вскоре у меня появится сестра?

Ее слова вызвали у Энтони раздражение, но не потому, что Виола задала подобный вопрос, просто ему претило служить предметом сплетен и кривотолков.

– А-а, – сказал он и глотнул портвейна. – Вижу, весть о моей недавней поездке в Лондон достигла и приморских павильонов Брайтона?

– А ты ожидал другого? – с улыбкой парировала она. – Самая, самая желанная добыча, герцог Тремор, человек, который никогда не танцует на балах, который даже под страхом смерти не переступит порог Ольмакса, и кто чурается юных леди с блестящей родословной, словно зачумленных, вдруг везет почистить герцогские изумруды в Лондон. Большинство наших друзей пришло к заключению, что это благое предзнаменование, признак того, что скоро появится герцогиня. Неужели ты наконец решил жениться? Прошу, скажи, что да. Ничто не доставит мне большей радости, чем новость о том, что ты нашел кого-то, кто сделает тебя счастливым.

Мгновение он лишь молча рассматривал сестру поверх кромки бокала. Как могла женщина, имеющая такого мужа, как Хэммонд, умудриться сохранить хоть какие-то иллюзии в отношении супружеского счастья?

– Да, я собираюсь жениться, – подтвердил он.

Виола от восторга вскрикнула.

– Как это чудесно! Я всю дорогу от Брайтона перебирала в уме различные имена, но так и не смогла понять, кто же мог пленить твое сердце, когда ты с самого марта похоронил себя здесь. Так кто она?

– Неужели ты не догадалась? Лучшая из лучших. Старшая дочь Монфорта, Сара.

– Фу! – Виола со стоном откинулась на бархатные диванные подушки. – Ты ведь не серьезно.

– Монфорт – маркиз с блестящими связями. Из леди Сары выйдет превосходная герцогиня. Хорошее воспитание вкупе с солидным состоянием. К тому же она здорова, обходительна и довольно красива.

– И умна, словно заборный столб.

Он пожал плечами, признавая ее правоту, и потянулся за бокалом.

– Я не намерен вести с ней заумных бесед, – потягивая портвейн, произнес Энтони. – Так что мне с того?

– О, Энтони! – Виола поднялась и, обойдя столик, присела на ручку его кресла. – Леди Саре нет до тебя никакого дела.

– К чему ты клонишь?

– Она кажется милой, как ангел, но это лишь видимость, – с презрением в голосе продолжила Виола. – Единственное, что ее действительно заботит, – это деньги и положение в обществе. У тебя есть и то, и другое, и чтобы заполучить тебя, она душу продаст.

– Да, – бесстрастно согласился он, – это верно.

– Тогда зачем? – вскричала Виола. – Зачем, будучи волен выбирать из сотен девушек, ты останавливаешься на столь расчетливой и пустой, как леди Сара Монфорт? Ей никогда не сделать тебя счастливым.

– Бог мой, Виола, я вовсе не жду, что брак меня осчастливит. Это решение, продиктованное разумом. Я бы предпочел и вовсе не жениться, но раз уж обязан произвести наследника, то не могу позволить себе оттягивать неизбежное. И я выбираю молодую леди, которая более других подходит на роль герцогини, ту, что не станет требовать от меня ничего сверх денежной поддержки.

– Я понимаю, что ты на самом деле имеешь в виду, – медленно произнесла Виола. – Ты выбрал женщину, которой безразлично, что ты не любишь и не уважаешь ее, которая не станет переживать из-за отсутствия у тебя чувств к ней, коль скоро ты выдаешь ей щедрое содержание, а она произведет тебе сына.

– Именно так.

– О, Энтони, ну право же! – вскочив на ноги, в смятении воскликнула Виола. Герцог наблюдал, как она принялась расхаживать туда-сюда по комнате. Оба молчали. Виола казалась погруженной в свои мысли, и Энтони надеялся, что она пытается смириться с его решением.

Наконец она прекратила мерить шагами комнату.

– Ты уже сделал леди Саре предложение?

– Нет, – отозвался он. – Они с матерью в Париже. И собираются провести там всю осень.

– Замечательно, значит, у меня есть время, чтобы заставить тебя передумать.

Виола подарила ему ту самую очаровательную улыбку, с помощью которой ей еще в детстве удавалось выманить у брата почти все, но в этот раз Энтони остался непреклонен.

– Я не намерен менять своего решения. Если судить по твоему лицу, – добавил он, заметив, как быстро померкла ее улыбка, – так на носу конец света. Ты, кажется, весьма расстроена всем этим.

– Конечно же, я расстроена, – вновь принимаясь вышагивать по гостиной, ответила она. – Ты вот-вот совершишь непоправимую ошибку, которая не принесет тебе ничего, кроме страданий. Я умру, если ты будешь несчастен.

– Виола, ты, как обычно, слишком все драматизируешь. Меня вполне устраивает все, как есть – та жизнь, что я веду – и я не вижу, каким образом женитьба на леди Саре может испортить мое нынешнее довольство.

– Отказ от Маргерит из-за леди Сары испортил бы жизнь любого мужчины, – ответила она с таким мрачным юмором, что Энтони не сумел сдержать улыбки.

Маргерит не была секретом, но обсуждать с сестрами любовниц все же было не принято. Однако в этот раз Энтони почувствовал себя обязанным дать Виоле полное представление о своих намерениях.

– Я не собираюсь отказываться от Маргерит.

И вновь Виола замерла и потрясенно уставилась на брата.

– Не может быть, чтобы ты думал оставить ее и после женитьбы.

Он не отвел взгляда при виде укора в ее глазах.

– Почему нет?

– О, Энтони, признаю, мне омерзительна леди Сара, но такое поведение столь невообразимо жестоко, что я поверить не могу, чтобы ты на него был способен.

От этого упрека Энтони застыл.

– Ты забываешься, Виола. Тебя не касается ни мой выбор невесты, ни мои любовницы.

– Ох, Энтони, со мной не пройдут все эти герцогские замашки, – отрезала она. – Я твоя сестра, и каждый божий день мне приходится выносить боль от того, что я замужем за человеком, не испытывающим ко мне ничего, кроме презрения. Как ты можешь одобрять такое, ведь ты знаешь, сколько мне довелось страдать?

Виола всегда отличалась склонностью выражать свои чувства с изрядной долей драматизма.

– Знаю, – спокойно ответил он, – и это глубоко меня ранит. За все причиненные тебе страдания я, если б мог, удушил Хэммонда голыми руками, но наши с тобой обстоятельства разнятся.

– Чем же?

– Сара и глазом не моргнет, заведи я хоть дюжину любовниц, до тех пор пока я продолжаю обеспечивать ее. Она не чувствует ко мне никакой привязанности, как, впрочем, и я к ней. Ты же, напротив, до сих пор питаешь к Хэммонду сердечную склонность, и потому его поступки причиняют тебе боль. Хотя как ты все еще сохраняешь какие бы то ни было чувства к нему, остается для меня одной из самых непостижимых загадок, ведь этот мерзавец просто ужасно обращается с тобой.

– И собственный горький опыт делает для меня еще ненавистнее то, что дочь Монфорта стала твоей избранницей. Я хочу, чтобы ты был счастлив со своей женой, счастлив настолько, чтобы не нуждаться в обществе женщин, подобных Маргерит Лион, счастлив так, чтобы строить планы, не боясь оказаться там, где находится твоя супруга. Несмотря на мой неудачный выбор, я не могу не верить, что счастье в браке возможно.

Что-то в тихой романтичности ее слов кольнуло его, вызвав воспоминания, которые, как полагал Энтони, и он, и Виола ради собственного блага похоронили давным-давно. Он безжалостно затолкнул их поглубже назад и попытался скрыть раздражение под маской безразличия.

– Меня никогда не перестает изумлять, Виола, как ты можешь оставаться таким романтиком.

– Вероятно, потому, что я верю: страстная любовь наших родителей была для них благословением, тогда как ты считаешь ее проклятием.

Энтони почувствовал, как пальцы его сжались вокруг хрупкого хрустального бокала с такой силой, что было удивительно, как тот не раскололся. Он осторожно поставил бокал на столик.

– Любовь – это прекрасно, – откинувшись на спинку кресла, небрежно отозвался он, – но только с браком она имеет мало общего. Взгляни на наших знакомых. Все они влюблены. Вот только не в своих законных супругов.

Беспечный тон Энтони заставил Виолу вновь подойти к нему. Она снова села и взяла его руки в свои.

– Ну же, будь серьезнее. Неужели ты даже не попытаешься найти ту, кого сможешь полюбить?

Мгновение Энтони изучал ее лицо, не зная, что ответить. Виола вышла за Хэммонда по любви. Несмотря на мучившие Энтони дурные предчувствия касательно этого брака, он не нашел в себе сил отказать Виоле в желании ее сердца. Возникший в результате союз обернулся настоящей бедой. Он не намерен был повторять сестринской ошибки, женившись по любви лишь затем, чтобы супружество сделало его несчастным.