– Не смей ходить за мной, как собачонка.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Гридо, застыв у стены.

Ульрих постучал в дверь и толкнул дубовую створку. Мать сидела у зеркала, прикасаясь к лицу пуховкой. Она уже не плакала, но глаза оставались красными. Увидев отражение сына, Кларисса встала и подошла к открытому, вопреки её словам, окну. В комнате пахло благовониями, но никак не навозом, отметил Ульрих. Со стены смотрел его воинственный дед – Гром Тронвольд. Опустившись в кресло под портретом, Уль произнес:

– Мама, отец не виноват. Я сам направил Звездочку на изгородь.

– Вижу, ты уже подобрал имя для этой лошади, – с горечью сказала Кларисса. – Ты, видимо, забыл, как корчился в муках, как кричал от боли после падения?! Только благодаря трою Олгену, а никак не Ксанту, нам удалось вытащить тебя с того света, но ты опять туда рвёшься.

– Но я же перепрыгнул забор! – возразил Ульрих.

– И что? Ты совершил великий подвиг?

– Для себя – да.

– А я постарела на десять лет, когда увидела, как ты летишь вниз.

– Мама, ну хватит, я же не упал. И ты прекрасно выглядишь, старухой тебя никак не назовешь. Кларисса подошла и обняла сына.

– Обещай, что больше никогда не будешь так делать. Еще одного раза я просто не переживу.

– Обещаю, – пробормотал Ульрих. – Да, отец сказал, что скоро состоится королевский турнир.

– Святая Ламина, отличная новость! Я устала уже прозябать в этом замке и соскучилась по сестре. Вот уж кто удачно вышел замуж!

– Мама!

– А ты повидаешь своего двоюродного брата и сестру, – закончила Кларисса. – Завтра же мы выезжаем в столицу. Я прикажу проверить нашу карету.

– Можно я поеду на Звездочке? – спросил Ульрих, затаив дыхание.

– Ты будешь путешествовать со мной в карете, как и подобает сыну эрла. Но раз уж ты дал слово, что больше не собираешься прыгать через заборы словно какой-нибудь степняк, то, так уж быть, эту лошадь мы возьмём с собой.

Леди погладила сына по щеке и пошла отдавать необходимые распоряжения. Ульрих облегченно выдохнул. Двоюродный брат – принц Альберт Лангобард – был младше его на два года, а в прошлый приезд Тронвольдов гарцевал на островном пони, точно заправский наездник. Он не сказал Улю тогда ни единого дурного слова, но тот видел, какое превосходство сквозит в его глазах. А еще жалость к хромому братцу – вот этого Ульрих терпеть не мог совершенно. Если бы отец так вовремя не подарил коня, он бы сам попросил эрла об этом. В столице буду передвигаться исключительно верхом, решил Уль и подумал о Звездочке. Надо как следует привыкнуть к ней, чтобы не ударить в грязь лицом перед королевскими родичами.

Он спустился по лестнице, Гридо маячил как всегда где-то сзади. Мать во дворе осматривала вместе с плотником карету, украшенную гербом Тронвольдов. Люмен открывал и закрывал дверцы, проверял рессоры, а леди Кларисса ходила за ним по пятам, что-то спрашивая. Нет, так не пойдет, подумал Ульрих. Если он сейчас выведет Звездочку из конюшни, то на этом его поездка и закончится. Что же делать? Вот если бы пробраться с лошадью за крепостную стену, там бы он развернулся! Юноша поманил пальцем слугу. Гридо подошел, опасливо косясь на трость, и остановился поодаль.

– Мне требуется твоя помощь, – сказал Ульрих. – Выведи моего коня к боковой калитке, я буду ждать тебя там.

– Ваша мать не одобрит этого, – отозвался Гридо.

– Не переживай, я дал ей слово, что впредь буду ездить очень медленно.

– Всё равно, это очень опасно, сэр.

– Я сын эрла и ты обязан мне подчиняться! – взорвался Ульрих. – Если ты сейчас же не исполнишь мой приказ, я так отхожу тебя тростью, что будем хромать вместе! Гридо помялся и подошел ближе.

– Бейте, сэр.

– Вот дубина! – воскликнул юноша и ударил тростью в пол. – Хорошо, выводи Звездочку, а я скажу Долту, чтобы выделил кирасир нам в сопровождение. Так тебя устроит?

– Я сейчас же приведу вашу лошадь.

– То-то же, и не смей мне больше перечить.

Ульрих смотрел вслед Гридо, сверля взглядом его широкую спину, пока тот не скрылся на конюшне. Мать была поглощена разговором с Люменом. Пробормотав хвалу Троице, виконт заковылял в левое крыло замка. Здесь располагались комнаты, где жили воины, а также оружейная и склад. Сэр Долт Таль беседовал в своей комнате с троем Иштваном, сменившем Олгена, когда тот стал настоятелем Королевской курии. Ульрих остановился в дверях и поздоровался.

– Привет, Уль, – сказал Долт. – Гуляешь по замку?

– Чего я тут не видел? – отозвался юноша. – Отец подарил мне коня, а я даже не могу на нем прокатиться.

– Почему? – спросил трой.

– Мать боится, что опять упаду, будто я несмышленыш какой-то. Долт, можешь выделить мне кирасиров? Мы выедем из замка через боковую калитку, леди ничего не узнает. Гридо уже отвел туда Звездочку.

– Зачем такие сложности? – спросил старшина, удивленно изогнув бровь. – Недавно из Салтока прибыл посыльный, там кузнец повредил руку. Иштван собирается ехать туда, я дам ему в охранение воинов, с ними и поезжай. Если леди Кларисса тебя хватится, я что-нибудь придумаю.

– Спасибо, Долт.

– Пустяки. Не сочти за грубость, Уль, но пора тебе жить своим умом, а не оглядываться на мать.

– Я так и делаю, просто не хочу её расстраивать.

– Это говорит только в твою пользу, – сказал трой. – Пойдем?

Всё прошло как нельзя лучше. Пока Кларисса вместе со служанками меняла в карете подушки, Ульрих и Гридо достигли ворот, где уже ждали кирасиры с Иштваном. Решетка поднялась, они выехали за стену. Получилось! Звездочка спокойно бежала по дороге, Уль мерно покачивался в седле, уже не чувствуя никакого страха, и думал над словами Долта. Конечно, он прав, отец, например, всегда поступал так, как считал нужным и прислушивался только к мнению своих приближенных. Но попробуй, возрази матери, когда она плачет! В такие минуты Уль чувствовал себя виноватым и старался не огорчать её более. Возможно, в будущем всё переменится, но пока он не мог и не хотел забывать о желаниях той женщины, которая дала ему жизнь. Леди Клариссе вполне хватает равнодушия Ксанта Тронвольда.

Поместье Салток находилось в двадцати милях к северу от замка. Снег с дороги сошел, но на полях еще лежали грязно-белые сугробы. Ульрих скакал рядом с троем, Гридо держался позади. Юноша уже чувствовал себя настолько уверенно, что почти отпустил поводья – умная Звездочка сама выбирала темп и бежала вслед кирасирам. Удобное и мягкое сиденье поддерживало спину, Уль наслаждался ездой и, отбросив капюшон куртки, позволил золотистым волосам развеваться на ветру. Отряд миновал рощу, дорога вскарабкалась на холм, впереди показались домики, тянущиеся к небу серыми струйками труб.

В поместье жил вассал эрла – барон Марк Краги. Его каменный особняк высился в центре небольшой площади, окруженной хозяйскими постройками. Возле кузни собралась толпа крестьян, перед всадниками они расступились. Барон – грузный человек лет пятидесяти – стоял над раненым кузнецом, но наблюдал за действиями монаха в черном плаще. Увидев прибывших, Марк взмахнул рукой.

– Приветствую вас, господа. О, виконт Ульрих! Как поживает ваш отец?

– Пока находится в седле – замечательно.

– Рад это слышать!

– Что у вас произошло? – спросил трой, спрыгнув с коня.

– Да кузнец мой себе по руке молотом саданул. Говорит, тот испортился, вот я и вызвал экзора, – сказал Краги, указав на монаха.

Трой кивнул и наклонился к раненому. Когда он начала разворачивать окровавленную повязку, кузнец громко застонал, но Иштван прикоснулся к его лбу, и человек затих. Изуродованная кисть выглядела ужасно: почерневшие ногти сползли с расплющенных пальцев, торчали осколки костей, кожа посинела. Желеобразные сгустки крови висели на повязке как насосавшиеся пиявки. Трой быстро ощупал руку раненого и произнес:

– Похоже, барон, вам придется искать нового кузнеца. Вряд ли этот сможет держать в будущем что-либо тяжелее ложки.

Крестьяне дружно вздохнули. Где-то заголосила женщина, Марк прикрикнул на неё: