Бабу быстро отыскал на стоянке свой «фольксваген», уселся за руль, и, включив зажигание, чтобы прогреть мотор, замер, напряженно вглядываясь через ветровое стекло в людей на площади. Только бы не подвела машина, а уж Бабу вцепится в «светлый костюм», как колючка в хвост верблюда!

Наконец, он снова увидел его. Носильщик бережно уложил чемоданы «светлого костюма» в багажник, предупредительно открыл дверцу такси. На одном из чемоданов мелькнула яркая наклейка с крупной надписью «Танжер».

…Бабу держался на расстоянии от ярко-желтой машины. Таксист, слава аллаху, не торопился, видимо, развлекая клиента и себя ничего не значащей беседой, Бабу позволил себе чуть расслабиться и иногда поглядывать по сторонам. На авеню Мохаммеда V на фоне темно-зеленых листьев ярко светились уже потемневшие ягоды черного перца, гроздьями свешивавшиеся до самых окон кафе и магазинов, Бабу опустил стекло. В машину ворвались сырые запахи эвкалиптов, росших по сторонам дороги.

Такси завернуло направо и, проехав еще метров сто, остановилось у подъезда отеля «Алетти». Тихая улица, тихий отель, без толпы туристов и множества машин на стоянке.

Бабу лишь чуть притормозил, проезжая мимо. Он успел заметить, как багаж «светлого костюма» подхватил расторопный в белой, обшитой золотым галуном, униформе.

Во истину удача сегодня улыбается Бабу. Остановись человек Зампы в другом месте, понадобилось бы масса усилий, чтобы получить о нем информацию. А здесь все просто.

Спустя четверть часа Бабу вошел в отель. Холл был пуст.

– Привет, Омар! – радушно обратился он к портье. – Как поживаешь?

– О, Бабу, рад тебя видеть! Как твое самочувствие?

– Слава аллаху, пока здоров, как рыба. А о делах не спрашивай. Суеты много. Ты же знаешь, моя кофейня пустой не бывает. И все на мне! А как же, я хозяин, и надо заботиться, чтобы люди, придя ко мне в заведение, отдыхали нормально. Не так много сейчас мест, где еще можно почувствовать себя человеком.

– Да, – согласился портье, – трудные времена. Не знаешь, какая напасть через минуту свалится тебе на голову. Оставил Аллах нашу грешную землю своим вниманием.

– А ты что не заходишь? Совсем забыл старых друзей. Аи, нехорошо, Омар! Если какие сложности, не стесняйся – для тебя кредит всегда открытым остается.

– Да, – снова согласился портье. – Деньги зарабатываются все труднее, а тратятся все легче. Надо содержать семью и всех надо накормить, одеть.

– … Деньги, деньги. Все только о них и говорят, словно помешались. Наверное, даже миллионеры теперь жалуются на бедность.

– Да разве в этом дело? Знаю, знаю, почему давно не заходишь! Здесь у тебя такое спокойствие, что и отдых не нужен, – пошутил Бабу. – Ты хоть помнишь, когда последний клиент у вас появлялся?

– Ну, это, ты уж слишком, – обиделся Омар. – Буквально перед тобой приехал солидный господин, коммерсант из Перу, господин, – он взял очки и заглянул в книгу регистрации. – Пор-фин-но Ган-за-лес, – прочитал он по слогам, – представитель торгово-промышленной фирмы «Салливэн энд Кромвел».

– Тогда рад за тебя. Приходи вечером, скажу тебе как другу, по секрету – есть хорошие сигареты. Угощу. Выпьем кофе, вспомним былые приключения…

Они оживленно поговорили еще минут пять, после чего, выйдя из отеля, Бабу сразу направился к телефонной будке. На другом конце не отвечали. Бабу на всякий случай еще раз набрал номер. И вновь долгие гудки. Господина Жако нет на месте. Не вовремя, он куда-то уехал, не вовремя.

Бабу задумался, покусывая ноготь большого пальца. В его деле чем быстрее дашь информацию, тем больше тебе могут заплатить. А деньги никогда лишними не бывают! В конце концов, ему тоже приходится всем вокруг приплачивать: налоги растут, хороший табак дорожает, про кофе и разговора нет, полицейскому патрульному тоже надо сунуть в лапу, чтобы по вечерам тот гулял поближе к кофейне… Да, деньги, деньги. Как не иронизируй, а без них не обойдется. Позвонить господину Лакдару из политической полиции? Его тоже может заинтересовать такая новость. Бабу с год назад имел памятную встречу с господином Лакдаром. Тот зашел в кофейню, посидел, попил кофе, а потом подозвал Бабу и предложил ему сообщать все, что он услышит интересного в своем заведении или увидит на улице, в политическую полицию, лично ему, господину старшему инспектору Сахнуну Лакдару. Вот так. Бабу даже не нашелся, что ответить.

Тогда Лакдар долго говорил о патриотизме и долге каждого мусульманина. Ну, и о деньгах за работу. Время от времени Бабу подбрасывал ему кое-какие сведения, постоянно боясь, что Лакдар узнает о его связи с Жако, а Жако о его отношениях с Лакдаром. Двойной игры не любил никто. Да, пожалуй, надо сообщить о появлении «гостя» в политическую полицию, тем более, что господин Жако рассказывал, как на том берегу моря, в Марселе, вновь разгорается война между гангстерами. И Гаэтана Зампу ограждают не только от помощи друзей, но и от мести врагов. Кто знает, зачем появился здесь в такое сложное время этот Порфирчо из Перу? Ведь на самом деле он не Порфирчо, и не из Перу. Честный человек под чужим именем прятаться не будет. Не зря в народе говорят: змея меняет кожу, но не нрав…

– Господин Лакдар? Это Ясеф Бабу… Великодушно простите, что беспокою вас… Хотелось бы поговорить…

– Что нового, Бабу? – голос у старшего инспектора политической полиции был тягучим, как патока.

Есть интересная новость, господин Лакдар… Я э-э не далеко от гостиницы «Алетти»…

Новость? – на том конце провода заметно оживились. Хотя своим вопросом Лакдар ясно давал понять, что пока не узнает в чем дело, не подумает подняться со своего мягкого кресла в кабинете. – Какая новость, Бабу? Надеюсь приятная?

Бабу в работе шуток не любил. Он уже начал жалеть, что поторопился со звонком старшему инспектору. Но назад уже не повернешь.

– Э-э-э… В городе Джалал Пикколо… Один из приближенных Зампы.

Лакдар ответил не сразу.

– Ты не ошибся, Бабу? – с сомнением спросил он.

Все же зря он позвонил Лакдару. Господин Жако никогда не позволяет себе усомниться. По крайней мере, не делает этого вот так, в лицо.

– Нет, – скрывая обиду ответил Бабу. – Он остановился в «Алетти» под именем…

– Не надо подробностей… – оборвал его Лакдар. – Кто еще знает об этом?

– Только вы, господин Лакдар, только вы.

– Только я или…?

– Нет-нет, только вы.

– Любопытно, – протянул Лакдар, в чем-то сомневаясь, то ли удивляясь. Наконец, он принял решение. – Хорошо! Отправляйтесь сейчас по своим делам и забудьте пока об этом. Я сам все организую. И пока никому ничего. Все!

– Простите, а как же…

– …Деньги? Не волнуйся, если все подтвердится, получишь в двойном размере. Все! – еще раз повторил Лакдар и сразу повесил трубку.

Бабу разговор не понравился. Лакдар с ним, как с женщиной: пока уговаривал был ласковым, а как добился своего – начал командовать. С другой стороны деньги не помешают…

А распоряжаться Лакдар может хоть до страшного суда. Все равно не узнает, когда эта информация попадет к господину Жако. Бабу достал монету и снова опустил в автомат. На сей раз, трубку взяли быстро.

– Алло…

– Господин Жако?

– Да, слушаю вас.

Бабу переспросил для перестраховки. Приятный низкий баритон господина Жако трудно было с кем-то перепутать.

– Это Ясеф Бабу. Есть серьезная новость…

– Где и когда?

В половине второго, рядом с бистро «На старом углу». Знаете? Недалеко от ресторана «У ловцов лангуст»?

– Знаю. До встречи.

Господину Жако Бабу о деньгах не напоминал. Господин Жако был порядочным человеком.

А праздника в душе уже нет. Как в старой неаполитанской песне «Гаснут звезды над заливом…» Одна за другой перестают радовать приятные мелочи, словно одна за другой гаснут звезды. Только у него не утро, а ближе к вечеру. Нет, он, как и раньше, выглядит на «миллион долларов» – в свои сорок шесть подтянут, обаятелен, но внутри словно что-то надломилось. Причем, вроде и ни с того, ни с сего, без видимого внешнего толчка, он вдруг потерял прежнее ощущение остроты жизни. Потерял то, что во многом составляло смысл существования. Риск, постоянная опасность, еще совсем недавно приятно щекотавшие нервы, заставлявшие мозг изыскивать такие ходы и повороты, распутывая которые сгорит от напряжения любой полицейский компьютер, постепенно превратилось в не очень приятную профессиональную обязанность, с которой приходится просто мириться. Деньги? Они тоже из желанной цели, эквивалента свободы, независимости, гарантии получения любых наслаждений стали простым жалованием, пусть даже и очень большим. Женщины? Об этом лучше не говорить. Нет, на, недостаток внимания женского пола жаловаться грех. Но, да простит его святая мадонна, женщины теперь тоже, так, естественная необходимость, без бури эмоций, предвкушения игры… Может, все это симптомы надвигающейся старости?