Он замолчал. Я знала, что он ждет, когда я что-нибудь скажу. Я представила, как он морщит лоб, проводит пальцами по темным волнистым волосам.
— Ты же знаешь, что это не из-за тебя, верно? — сказал он. — Я имею в виду, ты, ты классная. Абсолютно. Я просто…
Мой желудок скрутило.
— Значит, ты меня бросаешь?
Он ничего не ответил. Линия тихо загудела.
— Э-э, да, я думаю, так… я имею в виду, это просто не… — он запнулся.
— Прекрасно, — сказала я. — Просто замечательно.
Стояла тишина.
— Во всяком случае, я встретилась с кое с кем, — сказала я, удивляясь самой себе. Он высокий и красивый, и он галлюцинация, подумала я. И пошел ты, Даг.
— О! — голос Дага звучал удивлено.
Я нажала красную кнопку «отбой» на мобильном со всей силой, на которую была способна, и швырнула телефон на стол. Потом я подняла его и снова запустила. Мои плечи задрожали.
Я повернулась к стене, увидела фотографию нас с Дагом на пляже, схватила ее и с силой прижала к бедру. Дешевая деревянная рама треснула пополам. Я вытащила фотографию и разорвала ее в клочья. Я подошла к телефону, чтобы вытащить батарейку, помедлила и вместо этого позвонила Лоре.
— Привет, Кэрол, — сказала она. — Что-то не так с вечерней встречей?
— Я только что рассталась с Дагом, — сказала я, ненавидя себя за то, как хрипит и дрожит мой голос.
— О! О, боже мой! Ладно, давай встретимся в пабе. Прямо сейчас. Направляюсь туда.
Я выдернула аккумулятор из телефона и швырнула его через всю квартиру.
Пошел ты, Даг.
***
Паб Чикагского университета был забегаловкой в лучшем смысле этого слова. Он прятался в подвале, был без окон и с черной краской, отслаивающейся от бетонных стен. В нем пахло дешевым пивом и жареной едой. Освещение всегда было тусклым, а неудобные пластиковые стульями и шелушащиеся виниловые кабинки завершали картину.
Лора уже была там, когда я приехала. Сначала она дала мне пиво, а потом обняла. Парень Лоры, Вэнс, неловко обнял меня, а затем появилась Дебра. Сбросив свою черную куртку и выпустив лавину светлых кудрей из абсурдной шляпы с помпоном, она была готова доминировать в разговоре. Дебра тоже участвовала в программе «Исторические религии», но она на несколько лет опережала нас с Лорой. Она готовилась к квалификационным экзаменам и преподавала студентам, а это значило, что у нее было множество веселых историй о студентах, которые не могли отличить онтологический аргумент3 от аргумента теологического4.
Вэнс учился в бизнес-школе, его глаза довольно быстро остекленели, хотя мы, Лора, Дебра и я, смеялись и смеялись. В конце концов, Вэнс перестал притворяться, что следит за нашим разговором, и просто уставился вдаль, а после направился к бару, чтобы наполнить пивной кувшин, когда тот оказался пуст.
— Кэрол?
Я покачала головой и попыталась сосредоточиться на друзьях. Все молчали. Они все уставились на меня. Мои щеки вспыхнули. Я поняла, что думала о Локи, вспоминая его прохладную кожу, даже когда она была покрыта потом. Даже когда он был прижат ко мне.
— Э-э, да? — сказала я.
— Кэрол, — повторила Дебра. — Прости, что говорю это, но я не думала, что ты будешь так… улыбаться. Радоваться. Знаешь ли.
Я помахала рукой в воздухе, допивая пиво, чтобы дать себе минуту.
— Я пытаюсь понять, — продолжила Дебра, — этот парень был просто полным мудаком, или что?
Лора потрясенно рассмеялась, ее рука взлетела вверх, чтобы прикрыть рот.
Я отрицательно покачала головой.
— Не полным мудаком. Может быть, на восемьдесят пять процентов.
Все засмеялись, даже Вэнс, а я подняла кувшин и наполнила наши кружки.
— За новые начинания, — сказала я, поднимая пенящуюся пинтовую кружку со всем достоинством, на которое была способна.
— Чертовски верно! — сказала Дебра, и мы все вместе чокнулись, разбрызгивая пену по всему столу.
Я посмотрела на друзей, на Лору, которая знала меня всего несколько месяцев и была готова бросить все, чтобы пойти со мной, на Вэнса, который вежливо терпел наши нелепые шутки, и на Дебру, которая похлопывала меня по спине и говорила, что мне лучше без него, хотя она даже никогда не встречала Дага.
— Я люблю вас, ребята, — сказала я.
— А ты официально пьяна, — сказал Вэнс, шлепнув меня пальцем по носу. — Давайте, дикие женщины, собираемся по домам.
Мы пошли домой вместе, сначала остановившись у квартиры Дебры, а затем направившись к моему серому зданию. Я немного повозилась с ключом, но открыла дверь и помахала друзьям на прощание. А потом сбросила одежду, споткнулась о джинсы и рухнула на футон, думая о прохладной, гладкой коже, смеющихся глазах, голодных губах, целующих мои…
ПЯТАЯ ГЛАВА
Я покачала головой, пытаясь сосредоточиться на том, что читала. Это было утро кануна Нового года, и мой рейс в Чикаго задерживался. Я уже три лишних часа просиживала в аэропорту Сан-Диего. Еще. Это должно было быть отличное время, чтобы закончить часть работы, на которую я забила на Рождество, но мне было трудно сосредоточиться. Мой взгляд то и дело соскальзывал со страницы на ясное голубое небо за окном.
Я не разговаривала с Дагом с той ночи, как мы расстались. Он прислал мне одно электронное письмо, запинающееся пожелание «счастливой жизни» с нерешительным предложением встретиться в Монтерее, если я захочу. Я ничего не ответила.
Наверное, в каком-то смысле я скучала по Дагу. Я скучала по легкому оправданию того, что у меня есть парень, по мысли о том, что есть кто-то, кто заботится обо мне больше всех остальных, даже если на самом деле это не так.
Но еще больше я скучала по Локи. Хотя я больше его не видела.
И это хорошо, напомнила я себе.
Я провела исследование. Я и так проводила достаточно много времени в библиотеке, так что не составило труда заглянуть в отдел психического здоровья и достать последнее издание «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам». Не так уж трудно диагностировать такое у себя.
У меня была полномасштабная галлюцинация. Слуховая, зрительная. Сенсорная. Я, скорее всего, пыталась убедить себя, что это было реально, разрезав одежду, разбив рамы для картин. Поставив себе синяки. Подсознательно я должна была знать, что Даг мне изменяет. Должно быть, я хотела создать… что-то. Другие отношения, что-то, что заставило бы меня чувствовать себя немного лучше. Поэтому я выбрала знакомое изображение, вероятно, изображение, на которое я только что посмотрела, и я…
Ну, технический термин — «психотический срыв». У меня был психотический срыв. С Локи. Это было единственное объяснение, которое имело хоть какой-то смысл.
Я не представляла опасности ни для общества, ни для себя, поэтому никому ничего не сказала, даже Джеффу. Ведь могут быть последствия. Я не хотела оставлять аспирантуру, уезжать из Чикаго. Я не хотела возвращаться в Сан-Диего, работать в отделе семейной компании Капелло, объясняя всей своей семье, почему я до сих пор не изучала в Чикаго то, что, черт возьми, как они думали, я должна была уже знать.
Я вздрогнула, потягиваясь встала, глядя в широкие окна аэропорта на бледно-голубое небо. Пора выпить еще чашечку кофе, подумала я.
***
Мой самолет приземлился как раз в тот момент, когда солнце садилось над Чикаго. Я вздохнула и покатила чемодан мимо дымящихся рядов стоявших на холостом ходу такси, горько жалея, что не могу себе этого позволить. Улицы Гайд-парка оказались холодными и темными, когда автобус, наконец, высадил меня на остановке, и я, дрожа, шла шесть длинных кварталов до дома. Чемодан гремел, катясь по ледяному тротуару.
Я быстро приняла душ, пытаясь отогреться, и решила обзвониться всех в Новом году, а сейчас наверстать упущенное. Когда буквы на страницах начали расплываться, я встала, потянулась и повернулась к раковине, наполняя чайник. Пять минут до полуночи, подумала я, взглянув на часы над плитой. Пять минут до Нового года.
А потом я улыбнулась, снова села и потянулась к Sem Guði Hátíð.
Не делай этого, сказала я себе.
— Но почему, черт возьми, нет? — пробормотала я. — Сегодня канун Нового года. И в прошлый раз ничего плохого не случилось.
Я открыла книгу на первой странице.
— Girnud, — сказала я. — Мой голос дрогнул, и по коже побежали мурашки. Я закрыла глаза, представляя его. Его пылающие волосы, его светящиеся глаза. Его прохладную кожу.
— Girnud, löngun5. — Его губы прижимающиеся к моим. Мои ноги, обившиеся вокруг его.
Но ничего не произошло. Я услышала отдаленные, приглушенные крики из дома напротив и открыла глаза. Часы моей духовки светились люминесцентно-зеленым цветом и показывали 00:00.
— Вот дерьмо, — сказала я, захлопывая книгу.
Прошло много времени, прежде чем я смогла заснуть в первую ночь Нового года.
***
— Каролина, — сказала мама дрожащим голосом по телефону, — я просто хотела сообщить тебе, что в Чикаго должен пойти снег. Может быть, даже много снега.
— Спасибо, — пробормотала я. — Вообще-то я слышала об этом.
На две недели Чикаго захватила зима, и каждый радиоканал предупреждал о надвигающейся буре. Как и все телевизионные станции, и все газеты. Даже Университет рассылал электронные письма, объявляя, что, хотя они не собираются отменять занятия в пятницу, они советуют студентам «проявлять осмотрительность» в своих поездках.
Первые снежинки я увидела в четыре утра, когда шла по холодным темным тротуарам Гайд-парка на свою первую смену в кофейне на верхнем этаже. Они выглядели довольно невинно, необычно и кристально-чистыми в слабом свете уличных фонарей. Они кружились и танцевали, когда я открыла входную дверь кафе. Я смотрела в окно, пока молола кофе и вытирала столешницы, ожидая апокалипсической снежной бури.
А потом я увидела его: высокого, бледного, с рыжими волосами до плеч. C легкой, пружинистой походкой. С этими длинными, нежными пальцами.