Однако запечатлеть на пленку любого человека имеет право каждый. Это не является преступлением.

Впрочем, незнакомец с фотоаппаратом, энергично работая локтями, незаметно растворился в толпе.

t Великого же Силквайера, как самого рядового злоумышленника, препроводили в ближайший полицейский участок. Какая ирония судьбы!

Здесь детектив расстегнул внутренний карман, обшитый кожей, вынул документы и гневно сказал:

– Вот, пожалуйста… удостоверение личности с фотографией… подписанное начальником полиции… спецпропуск, чистые экземпляры ордеров на арест…

Затем насмешливо добавил:

– Не у каждого найдутся такие бумаги… Вы так не считаете?

Смущенные блюстители порядка стали просить извинения. А начальник участка выразил свое отношение к случившемуся в следующих выражениях:

– Идиоты!.. Безмозглые бараны! Пятнадцать суток ареста каждому!

– Это не поможет! – вмешался сыщик. – Самое худшее уже сделано. Кто-то все время за мной следил. Вероятно, меня вычислили… Ночь потеряна, и сейчас я ничего не смогу сделать, как бы ни поджимало время. Придется начать все заново и, прежде всего, сменить «крышу».

Начальник участка любезно ответил:

– Излишне говорить, что вы свободны. Мы в вашем полном распоряжении. Эти болваны перед вами в большом долгу.

– Благодарю! Но будет надежнее остаться здесь, по крайней мере, на два-три часа, а может быть, и до рассвета, чтобы оторваться от слежки.

– Да-да, вы правы.

– Я попросил бы вас предоставить мне на некоторое время ваш кабинет.

– С удовольствием.

Детектив заперся на ключ и появился вновь через полчаса.

Но кто это?

Неужели тот самый человек, которого привели сюда в наручниках?

Полицейские были потрясены.

Перед ними стоял Силквайер на целых три сантиметра выше себя прежнего, сильно похудевший, казавшийся просто худощавым. Его прежде румяное лицо стало бледным, виски украшали седые бакенбарды!

Очки исчезли, а вместо шляпы на голове красовалась несуразная кепчонка, надвинутая на ухо!

Сыщик был похож на сильно подвыпившего человека. Его мотало из стороны в сторону! Он с трудом держался на ногах!

Удивительное перевоплощение!

Силквайер прервал аплодисменты и возгласы восхищения:

– Согласен, согласен. Хорошая работа. Я немного подумал и решил уйти немедленно. Это будет не слишком осторожно. Но у меня нет времени. Попрошу вас о последней услуге, чтобы мое превращение стало совсем надежным.

– Слушаю, сэр!

– Откройте дверь пошире… схватите меня за шею и, громко ругаясь, грубо вытолкните на улицу… как невыносимо надоевшего клиента. Наблюдатели снаружи не обратят на какого-то выпивоху никакого внимания.

Теперь-то уж полицейские все поняли и сделали, как просил детектив.

– Давай, отваливай, алкаш… Чтоб ноги твоей здесь больше не было, скотина!

А Силквайер, едва ворочая языком, цепляясь за что попало, бессвязно бормотал:

– Прошу прощения!.. Прошу прощения!

– Замолчи, болван! Будь здоров, и скатертью дорога!

Последние слова сопроводил хороший пинок в изрядно похудевший зад детектива.

Тот шлепнулся на землю, тяжело перевернулся, с трудом поднялся и, погрозив кулаком в сторону полицейского участка, побрел по дороге, натыкаясь на осветительные столбы, пешеходов, витрины магазинов, – на все.

Покачиваясь, он медленно, но верно шел по направлению к цирку. Время от времени заходил в небольшие бары, где словно настоящий пьяница смачивал пересохшее горло и незаметно посматривал по сторонам, пытаясь определить, нет ли слежки.

Повода для беспокойства как будто не было, и сыщик потихоньку становился смелее.

Так, от пивной к пивной, делая круги, он добрался до цирка.

Вокруг ротонды стояла толпа людей и оживленно обсуждала события.

Здесь же бесцельно крутились полисмены. Силквайер, великий знаток своего дела, подумал с горечью:

«Болваны, тугодумы, все мне испортили. Слон в посудной лавке не побил бы столько посуды…»

Детектив узнал, что мистер Диксон с дочерью уехал на автомобиле домой.

– Ничего не поделаешь, – грустно заключил сыщик, – остается только вернуться к себе и хорошенько выспаться.

Он так и поступил.

Проснувшись утром, наш герой первым делом позвонил Патерсону. В ожидании своего приятеля быстро умылся, оделся, просмотрел почту, газеты.

– Так-так! Утренние издания не опубликовали мою фотографию. Таким образом, можно сделать вывод, что вчерашний тип с фотоаппаратом не газетный репортер.

Кто он в таком случае?! Маньяк, фотограф-любитель или преступник?

Впредь надо быть осторожней.

В дверь постучали.

– Заходите, старина Пат, заходите! Садитесь. Вот чай, бутерброды с сыром. Знаете, что мы сделаем, выйдя из моего дома?

– Жду ваших указаний.

– Помчимся в управление… Там вы получите кусок штанины, носок и ботинок. Да, да, все это с того обрубка… Затем быстро обойдете всех портных города, продавцов обуви, тканей и покажете им эти вещи. Может быть, они узнают свой товар и вспомнят покупателя. Не отрицаю, вам досталась неблагодарная, трудная и, возможно, бесполезная работа! Однако необходимо вести поиски по всем направлениям. Нельзя упускать ни малейшего шанса… А я тем временем повидаю хирургов Сан-Франциско. По городскому справочнику их у нас двести двадцать семь человек.

– Это зачем?

– Чтобы найти того, кому ампутировали ногу.

– Но… ведь операцию уже сделали вчера в отеле «Гамильтон».

– Не путайте работу хирурга и работу мясника, мой дорогой Пат. Не может быть сомнений, что этот несчастный, вскрывший вчера сейф, немедленно обратился к хирургу и перенес еще одну, настоящую, операцию в определенном месте с использованием анестезии, обеззараживающих средств, перекрытием артерий и перевязкой…

– Определенное место… что это значит?

– Учитывая, что ампутация имеет целью удаление воспаленных тканей, операция осуществляется в строго приспособленном для этого месте, наиболее благоприятном и для проведения самой операции, и для ее последствий… В частности, для заживления культи, для оптимального функционирования оставшейся части ноги, возможности ее последующего приспособления к специальному протезу и так далее. Таким образом, после топорной операции, оставившей открытыми все артерии, временно затянутые жгутом, этот человек обязательно побывал у хирурга. Именно его я и хочу разыскать во что бы то ни стало. Завтрак окончен. Вы получили необходимые распоряжения. Теперь – в путь!

Силквайер принял свой обычный вид: надел очки, щеки снова стали румяными, а фигура, как и прежде, полноватой.

Полицейские добрались на автомобиле до управления.

Хам Патерсон получил штанину, носок, ботинок и отправился в одну сторону, а Силквайер – в другую.

Началось терпеливое изнурительное хождение по врачам с неизменным текстом, объясняющим причину неожиданного визита.

– Господин доктор! Я из полиции. Нам необходимо знать, не оперировали ли вы прошлой ночью джентльмена, только что потерявшего часть левой ноги. Для нас это очень важно. Осмелюсь надеяться, что, несмотря на обязанность соблюдать профессиональную тайну, вы ответите просто «да» или «нет» без указания имени больного и каких-либо других подробностей.

Первый, второй, третий… – Врачи неизменно отвечали «нет».

Сыщик благодарил, прощался и уходил.

Так в тщетных поисках прошел весь день.

К вечеру, опросив сто пятьдесят хирургов, уставший, но не потерявший надежды Силквайер вернулся домой. Он приготовил себе ужин, поел, полистал газеты и, попивая горячий чай, разложил на столе корреспонденцию.

Письмо, написанное на серо-голубой бумаге, заставило его вздрогнуть.

Всего несколько строк, начертанных твердым, уверенным почерком.

Детектив залпом прочел послание, затем медленно перечитал еще раз:

«Господин Силквайер!

Настоятельно рекомендуем Вам прекратить расследование происшествия в отеле «Гамильтон».

В противном случае Вы будете уничтожены.