При этом вопросе и Саргасс и Монпарно как-то сразу съежились. Их волнение было так заметно, что мне пришла в голову мысль, не решились ли они для выполнения своей преступной задачи на убийство.

– Так как вы не можете отрицать, что воспользовались трупом, с целью выдать его за останки убитого и изуродованного господина Монпарно, – продолжал сыщик, – то откуда вы достали этот труп?

Оба обвиняемых продолжали молчать.

– Саргасс! – произнес, отчеканивая каждый слог, Падди Вельгон. – Я нашел спрятанные вами вещи.

Вся мощная фигура извозчика дрогнула.

– Они были зарыты в могиле Титэна.

Каждое его слово, как удар грома, ошеломляло присутствующих.

– Теперь могила пуста. Куда же девался труп Титэна? Почему его нет на том месте, где он был похоронен?

У всех нас вырвался один общий крик ужаса. Мы поняли.

Саргасс, прельщенный деньгами, уступил господину Монпарно труп своего зятя, при помощи которого и была выполнена симуляция убийства.

Достаточно было взглянуть на его носившую отпечаток всех пороков физиономию, чтобы сразу допустить возможность подобного предположения.

Что же касается представителя торговых фирм, то он, поглощенный страстью и заботами о будущем, обратил внимание только на гениальность задуманного им плана, нисколько не останавливаясь на мысли о профанации трупа умершего Титэна. Да и наконец, человек, идущий на явное мошенничество, не останавливается перед такими пустяками.

Теперь он, по-видимому, сожалел о содеянном, но опять-таки только потому, что его комбинация не удалась и приходилось понести за нее наказание.

И такого человека Софи предпочла мне.

Я бросил взгляд на свою бывшую невесту. Ее лицо не выражало ничего, кроме досады.

Маска была сброшена, и актриса не считала нужным скрывать своего цинизма.

– Сколько вы получили за это? – снова обратился Падди Вельгон к Саргассу. – Найденные при вас десять тысяч франков, не так ли? – Старик, не подымая глаз, утвердительно кивнул головой.

– Это деньги! – глухо произнес он, как бы извиняясь.

И мы заметили, как в глубине его глаз блеснул и снова погас алчный огонек.

– Ну, а теперь довольно уверток! – сурово произнес сыщик. – Расскажите нам, как вы пришли к соглашению. Господин Монпарно сам предложил вам эту комбинацию?

– Да! – прошептал Саргасс.

– Когда? Каким образом? Вы не были возмущены подобным предложением?

Старик, по-прежнему опустив глаза, начал говорить едва слышным голосом:

– В первый раз меня это немного поразило… Но господин предлагал хорошую плату!… Титэн все равно уже умер…

– Он умер в субботу и в тот же вечер вы виделись с господином Монпарно в Пюже-Тенье. Тогда вы и коснулись этого вопроса в первый раз?

– Тут мы окончательно решили, но говорили об этом мы и раньше.

– Значит, еще при жизни Титэна? – настаивал Падди Вельгон.

– Он уже был тогда очень болен! – немного смутился Саргасс. – Мы знали, что он долго не протянет. Я сказал это господину Монпарно, когда он приезжал в предпоследний раз. Он стал жалеть мою дочь, конечно, и меня, говоря, что нам, вероятно, дорого стоила его болезнь и что после него нам ничего не останется. Потом он стал рассказывать, что в Париже продают умерших студентам-докторам, и это очень выгодно для остающихся после них родственников, так как они выручают большие деньги. При этом господин Монпарно спросил меня, согласился ли бы я, если бы мне представился такой случай. Я, конечно, спросил, какова сумма. Он назвал десять тысяч франков. Я, понятно, потерял голову. Судите сами. Такие деньги. Так, мало-помалу, мы и пришли к соглашению.

Негодяй, видимо, считал это вполне естественным.

– Так что, значит, когда вы приехали в воскресенье в Сен-Пьер, все было решено? – спросил Вельгон.

– Все. Я получил костюм для господина Монпарно. Надо было только, чтобы умер Титэн. Я получил известие о его смерти в субботу вечером, перед самым приездом господина Монпарно. Наутро мы и отправились туда вместе.

– Взяв с собой красный чемодан?

– Да. Так было условлено заранее. В другой же, маленький чемодан, господин Монпарно положил полученный костюм, блузу, брюки и старую шляпу, взятые им у меня. Когда мы уже отъехали от дома, мы вспомнили, что забыли положить сапоги, и я посоветовал ему воспользоваться сапогами…

Он не решался окончить.

– Титэна? – воскликнул я.

– Да! – буркнул Саргасс. – И, может быть, никто бы ничего и не узнал, если бы господину Монпарно не пришла фантазия остаться в своих сапогах и выбросить те, другие, – с озлоблением в голосе произнес он. – Вы об этом кое-что знаете, так как вы принесли их показать мне. Моя дочь сразу их узнала.

Этим объяснялась непонятная для меня сцена в кухне. Я бросил на Вельгона восхищенный взгляд. Какое изумительное чутье!

– Каким образом вам удалось похитить труп умершего? – спросил сыщик, желая вызвать Саргасса на новую откровенность.

– Это было труднее всего, так как надо было сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил. Поэтому мы решили, что господин Монпарно приедет вместе со мной и сделает вид, что не знает о смерти Титэна. Мы приехали в одиннадцать часов. Дочь была дома одна. Это было удачно. Я ее поскорее сплавил в деревню, и, пользуясь ее отсутствием, мы уложили труп Титэна в красный чемодан, а находившийся в нем товар – в гроб. По весу одно соответствовало другому. Затем все пошло само собой. Господин Монпарно уехал. Я же, на другой день после похорон, должен был отвезти ему чемодан на вокзал. Мы решили, что встретимся около Месклы. Труп был спрятан нами в ущелье, недалеко от въезда в туннель. В чемодан мы положили камни; я получил деньги и уехал.

– Одну минуту! – прервал его Падди Вельгон. – Разве вы не принимали участия в… Вам известно, что труп был изуродован и полусожжен?

Он пристально посмотрел на Саргасса.

– А как же иначе? – проворчал тот, отворачиваясь. – Его сразу бы признали.

– Что же было потом?

– Потом я ни во что не вмешивался.

– Исключая покупки билета. Вы купили его для господина Монпарно?

– Конечно.

– Что заставило вас стрелять в господина Бонассу?

– Не все ли равно, раз он жив. А впрочем, он сам виноват. Он все твердил, что найдет вещи. Я и решил заставить его замолчать.

Вельгон понял, что от него не добьешься раскаяния, и обратился к Монпарно.

– Теперь вы! – сказал он. – Как видите, отрицать будет бесполезно. Лучшее, что вы можете сделать, это откровенно отвечать на мои вопросы.

– Что вы хотите знать? – простонал Монпарно.

– Как вам пришла в голову эта ужасная мистификация?

Он минуту колебался, но затем, взглянув на Софи, решительно заговорил.

– Моя жена – невозможная женщина, – начал он. – Это может подтвердить и Бонассу. Жить с ней было выше моих сил. Я давно уже мечтал отделаться о нее и зажить новой жизнью с любимой женщиной. На что-нибудь да существовал же развод. Как видите, мои намерения были вполне честны, и я поделился ими с Софи, которую глубоко любил. Она вполне одобрила мои планы и согласилась разделить мою участь, если мне удастся получить свободу. Но дела мои пришли в упадок, и после всякого рода неудачных спекуляций у меня осталось всего-навсего около двадцати тысяч франков. Если бы я развелся, мне необходимо было бы отдать половину госпоже Монпарно. Уехать же, имея в кармане десять тысяч франков, было безумием. Поэтому мысль о разводе была оставлена, и я стал подумывать, не симулировать ли мне самоубийство. Но как раз в это время все газеты были полны описанием подобного случая, кончившегося очень неудачно, и я понял, что единственный способ заставить окружающих поверить в чье бы то ни было самоубийство, это показать труп умершего. Для того, чтобы мы могли спокойно уехать, надо было, чтобы все видели мой труп. Как только мне это пришло в голову, я уже не мог отделаться от этой мысли. К ней скоро присоединилась и другая: получить не только свободу, но и деньги. Я решил застраховать свою жизнь в пользу Софи. В силу этого я начал переговоры с господином Кристини. Но я скоро заметил, что он опасается с моей стороны самоубийства и не решается принять меня в число своих клиентов. Чтобы ускорить дело, я предложил включить в условие пункт, согласно которому в случае самоубийства страховая премия не выдается. Он согласился, и дело было сделано. Я же начал обдумывать симуляцию уже не самоубийства, а убийства. Воображение у меня богатое, и это не стоило мне большого труда. Некоторую помощь оказала мне при этом и Софи, с которой мы разрабатывали все подробности. Тем не менее намерение мое, если можно так выразиться, вылилось в окончательную форму только тогда, когда я узнал о безнадежном положении Титэна. Я знал, что за деньги Саргасс пойдет на все. Так и случилось. Из слов Саргасса вы знаете все остальное. Замысел удался на славу, и я не понимаю, как он мог раскрыться, тем более, что Софи удалось заручиться бессознательной помощью этого молодого человека.