Я держусь рядом с ним, пока мы идем через город. Он переполнен хорошо одетыми людьми, которые все выглядят готовыми к вечеринке. Фэн, похоже, знает, куда идет, и ведет нас по извилистым улочкам вверх по горе, пока у меня не начинают гореть ноги, и я не начинаю голодать еще сильнее. Наконец мы добираемся до таверны, которая выглядит не очень, но запахи, исходящие от нее, заставляют мой желудок снова урчать.

Когда Фэн входит, шум и болтовня в доме стихают, и все оборачиваются, чтобы посмотреть. Похоже, принца войны можно узнать с первого взгляда.

Женщина в фартуке, повязанном вокруг талии, приближается к Фэну, ее накрашенные губы блестят, а глаза опускаются, чтобы полюбоваться всеми аспектами Фенриса.

— Мой принц, я так рада вас видеть. Чем могу служить вам сегодня вечером?

Женщина даже не смотрит на меня. С таким же успехом я могла бы быть невидимой. Она так откровенно пялится на принца, что мне почти стыдно за нее, но он, кажется, этого не замечает.

— Столик на двоих, Дора. И пожалуйста, передайте моему брату, что мы здесь.

Она кивает, золотые локоны падают на ее загорелое лицо.

— Двое?

Фэн кладет руку мне на плечо. Его тяжесть выводит меня из равновесия, и я напрягаю спину, чтобы не упасть. Барон стоит между нашими ногами и, кажется, наслаждается нашей близостью.

Дора хмурится.

— Конечно. Давайте я найду вам столик.

— Отдельный столик, — говорит Фэн.

— Тогда отдельный столик.

Она провожает нас в заднюю часть таверны, и когда мы исчезаем в тени, смех и шутки возобновляются. Мы оказываемся в кабинке, удаленной от главного обеденного зала, в углу, где горят свечи и ничего больше. Я отодвигаюсь в сторону, и Фэн садится напротив меня. Барон заползает под стол и ложится нам на ноги.

— У них есть меню или..? — Я понятия не имею, как работают демонические таверны.

— Обычно нет. Я сделаю для тебя заказ. — Я собираюсь протестовать, но он поднимает руку. — Если это нормально?

— Да, конечно. Но ничего слишком острого.

Дора возвращается с большими кружками красной жидкости и ставит их перед каждым из нас.

— Вы уже решили, чего бы вам хотелось? — спрашивает она.

— Два фалафеля, греческий салат, лаваш с хумусом и куриная грудка для Барона.

Я удивленно поднимаю бровь.

— Значит, это не просто похоже на Грецию? Это копия или что-то в этом роде?

— Многие из наших продуктов и культур вдохновлены вашим миром, смешанным с новыми элементами, которые уникальны для нас. Это технология, которую мы не можем скопировать. — Он потягивает свой красный напиток. — Мой народ пришел совсем из другого мира, но мы были изгнаны сюда. Мы упорно трудились, чтобы создать новый тип мира, в котором мы настолько свободны, насколько это возможно под влиянием наложенных на нас проклятий.

— Здесь все вампиры? — спрашиваю я.

— Нет. Но многие таковы. Некоторые из них могли бы выглядеть более чудовищно из-за их особого очарования.

— Как демон подземелья, — говорю я.

Фэн улыбается.

— Как и он, да. Здесь также большая популяция Фейри. Многие из них — тени… смешанная кровь, побочный продукт союза Фейри и вампиров.

— Разве тени не похожи на духов или призраков?

Он пожимает плечами.

— У смешанных кровей есть некоторая свобода из-за их вампирской крови, но они все еще находятся под многими ограничениями, особенно в отношении их использования магии. У них мало прав. Они живут в аду. Что же это такое, если не тени? — Он снова пьет. — Тогда здесь полно Фейри, чужеземцев, которые теперь рабы своих хозяев-вампиров.

— Это ужасно.

— Это лучше, чем альтернатива, — говорит он, делая глоток из своего стакана.

— А какая у вас альтернатива?

— Исполнение.

Я принюхиваюсь к своему напитку. Он сладкий, поэтому делаю глоток. Каскад ароматов омывает мой язык, сначала сладкий, затем немного острый, затем кислый. Послевкусие возвращается к сладкому, и я чувствую мгновенную легкость в моем теле, когда моя кровь нагревается.

— Это алкоголь?

Он ухмыляется:

— Не такой, как ты думаешь, но это будет иметь аналогичный эффект. Пей осторожно.

Это так вкусно, что я не могу не выпить еще.

Дора приносит нам еду, и пища выглядит так же хорошо, как и пахнет. Я вгрызаюсь в нее, жадно поедая. До сих пор я не осознавала, насколько голодна.

— Похоже, мы тебя морим голодом, — говорит Фэн.

— Я просто мало ела с тех пор, как заболела моя мама, — говорю я между укусами. — Похоже, мой аппетит возвращается с удвоенной силой.

Я съедаю все, что у меня на тарелке, а потом доедаю фалафель Фэна, прежде чем окончательно насытиться. Дора приносит нам тарелку с маленькими шариками жареного теста, пропитанного медовым сиропом и корицей.

— Это лукумады, — говорит Фэн, беря одну из них и отправляя в рот. — Они тебе понравятся.

Он прав. Сладкое, слоеное угощение практически тает во рту, и я быстро проглатываю его.

Когда я слизываю остатки меда с пальцев, к нам подходит мужчина, и Фэн встает, чтобы поприветствовать его. Барон ерзает у наших ног, в его горле звучит очень низкое рычание.

— Фэн! Рад тебя видеть. И ты привел девушку. О боже!

Я встаю, надеясь, что стряхну с пальцев весь мед, и пожимаю ему руку. Он не так высок, как Фэн, но очень красив в более мягком смысле. У него большие карие глаза, копна темных волос, ниспадающих на лоб, и доброе лицо.

— Приятно познакомиться, — говорю я.

— И ты, — говорит он, накрывая мою руку своей, когда мы обмениваемся рукопожатием. — Ты красивее, чем рассказывал Ашер. Я думаю, он пытался держать тебя при себе.

Я фыркаю:

— Я уверена, что слишком раздражаю его для этого.

Зеб сидит с нами, повернувшись к Фэну.

— У меня есть информация по вопросу, который мы обсуждали. — Его голос тих, и он смотрит на меня.

— Ты можешь говорить при ней, — сказала Фэн. — В конце концов, когда-нибудь она станет королевой.

Зеб кивает.

— Я велел своим алхимикам проверить яд, найденный в комнате отца. Это, ну… это вовсе не яд. Глаза Фэна широко раскрываются, и Зеб продолжает, его голос становится более оживленным: — Кто-то ослабил нашего отца, а потом убил его.

— Там не было никаких ран, — говорит Фэн.

— Мы ничего такого не заметили. Если мы еще раз осмотрим тело, то, возможно, найдем небольшую рану. Может быть, они использовали маленькое иглообразное оружие или…

— Ты хочешь, чтобы нашего отца выкопали из могилы?

Зеб пожимает плечами.

— Я бы подумал об этом. Эйс в восторге от этой идеи. Разве ты не хочешь выяснить, что произошло?

Фэн опускает глаза и вздыхает.

— Нам придется сделать это раньше остальных.

— Мы с Эйсом уже готовим предложение, — говорит Зеб, улыбаясь. Он обнимает брата за плечи.

Фэн отмахивается от него и делает знак волку встать рядом.

— Мы должны идти, Зеб. Но еда, как всегда, была великолепной.

Зеб хмурится.

— Так скоро? Я надеялся, что ты останешься выпить. Может быть, еще десерт позже.

Фэн качает головой.

— Мне нужно устроить ее у себя, чтобы я мог вернуться к работе.

— Конечно. Мы обязательно выясним, кто это сделал. Они заплатят.

Фэн кивает, и мы выходим из таверны. Я не задаю вопрос, который горит во мне, пока мы не возвращаемся на яхту.

— Почему ты не сказал ему, что подозреваешь одного из принцев?

Лодка начинает скользить по воде, и Фэн остается настороже и сосредоточен, пока мы не удаляемся от города. Похоже, что каналы имеют разные пути в зависимости от того, куда мы плывем: прямые пути, чтобы быстро перемещаться по королевствам, и боковые пути, чтобы путешествовать внутри них. Мы возвращаемся на прямой путь, когда Фенрис, наконец, отвечает мне:

— Пока я не знаю, кому можно доверять, я должен быть осторожен. И ты тоже должна. Я планирую выяснить правду до конца нашего месяца, чтобы ты не попала в плохие руки, но если я потерплю неудачу, не говори никому из них о том, что ты узнала. Это только подвергнет вас большему риску.

Красный напиток, который мы выпили, делает меня сонной, и, несмотря на все мои усилия бодрствовать, сон требует меня. Когда я просыпаюсь, мы замедляем ход, уже добравшись до царства Фэна. Солнце поднимается над горами, большой золотой шар в небе, который, кажется, не делает много для того, чтобы согреть землю, в которой мы сейчас находимся. Я не заметила, что чем дальше мы ехали, тем холоднее становилось, но теперь я дрожу, и Фэн протягивает мне плащ.

— Здесь всегда так холодно?

— Нет, у нас есть четыре сезона. Это начало зимы. Мы еще не видели холода. Но оно приближается.

— Так… это когда ад замерзает?

Взгляд, который он бросает на меня, смешнее моей дурацкой шутки, и я не могу удержаться от смеха. Он остается стоиком, и я толкаю его ногой.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что ЭТО было смешно. Расслабься.

— Я — принц войны. Я не «облегчаюсь».

Мы выбираемся из лодки и поднимаемся по извилистой каменной тропинке, высеченной глифами, напоминающими знак на запястье фен. Темные деревья нависают над нами, и что-то шаркает в кустах. Из темноты выбегает белка с набитыми щеками едой. Я здороваюсь с тварью у моих ног. Фэн ворчит что-то насчет «белок» и «просто мяса». Барон облизывает губы. Через секунду белка исчезает в кустах, оставляя на снегу крошечные следы. Я хихикаю, лучи раннего, утреннего солнца падают мне на лицо, и мы идем дальше. Лес начинает расступаться, позволяя большему количеству света проникать на ступени. Мы подходим к высоким деревянным воротам, по одному часовому с каждой стороны, одетые в серебряную сталь, с копьями в руках, с лицами, закрытыми белыми меховыми капюшонами. Большие деревья изгибаются над входом, образуя тенистую дорожку за стенами. Когда Барон подходит к воротам и скребется в них, стражники открывают нам дверь.

Город за стенами только просыпается. В воздухе витает аромат свежеиспеченной выпечки и хлеба, слышны звуки открывающихся магазинов и приветствующих друг друга людей.

Замок находится в отдалении, за городом, остроконечное и зубчатое продолжение гор, которые окружают область, образуя три из четырех стен крепости.