— Шери сумасшедшая, что ли? — я спрашиваю Эс.

Эс только закатывает глаза.

— Обалдеть. — Она берет у меня из рук салфетку и промокает мне глаза. — Посмотри наверх, — говорит она, поправляя мне макияж. — Дорогая, тебе нужно купить машину или научиться ценить общественный транспорт. Сейчас не та погода, чтобы ходить пешком.

Прежде чем я успеваю возразить, она уходит. Я вздыхаю и смотрю на Иисуса, висящего на кресте. У него всегда такой укоризненный вид, как будто он говорит: «Ты думаешь, у тебя проблемы?», но опять же, может быть, он просто разглядывает голые скульптуры за стойкой бара. Декор «Рокси» почти так же знаменит, как дерзкий персонал и обжигающая кровь еда. Я бегу в заднюю комнату, чтобы засечь время. Но когда я сворачиваю за угол, там небольшая группа людей, включая Шери и Эс, держит шоколадный торт самоубийцы, освещенный свечами. Они начинают петь мрачную песню о смерти «С днем рождения», а потом громко смеются, и кто-то шлепает меня по заднице, когда я наклоняюсь, чтобы задуть свечи.

Шери обнимает меня.

— С Днем рождения, девочка. Тебе не нужно было приходить сегодня. — Я обнимаю ее в ответ.

— Да, это так. Но все равно спасибо.

Эс обнимает меня, ее высокое тело делает меня карликом. Когда-то она была высоким мужчиной, а теперь становится еще выше, учитывая социальные стереотипы. Но она — настоящая женщина и одна из моих лучших подруг. Быть трансгендером в бинарном мире нелегко, и каждый день я восхищаюсь мужеством, которое требуется ей, чтобы просто быть собой. Может быть, именно поэтому мы стали лучшими друзьями почти сразу же, как только я начала работать здесь, потому что каждый из нас по-своему чувствует эту связь с жизнью, в которой мы родились. Когда я смотрю на нее, в моих глазах стоят слезы.

— Ты должна была предупредить меня, — упрекаю я.

— Нева! — говорит она, и в ее карих глазах вспыхивает огонек, когда она откидывает с лица светлые волосы. Шери протягивает мне кусок торта.

— Ешь. Клиенты могут подождать.

Как по команде, кто-то из бара повышает голос, жалуясь на обслуживание.

— Что, черт возьми, так долго? Что вы там все делаете, крутите большими пальцами?

Лицо Шери становится жестким, когда она выходит, чтобы дать этому клиенту часть своего ума.

— Мне очень жаль. Я не знала, что мы были женаты в прошлой жизни.

Эту линию она часто использует. Иногда это срабатывает, меняя настроение на радостное. Когда этого не происходит, клиента выгоняют из лучшей забегаловки Портленда. Их потеря. На этот раз все получилось. Клиент извиняется, Шери любезна, и все хорошо в мире «Рокси».

Мне здесь очень нравится. Это моя семья. Мой второй дом. Я всю жизнь прожила одна с матерью. Мой отец умер, когда я была совсем маленькой, и у нас нет других родственников. Смерть, болезнь, жизнь… украли их всех. Только здесь, в «Рокси», у меня есть настоящая семья, которую я могу назвать своей, кроме моей матери.

Я доедаю свой торт и проверяю, какие столы у меня есть.

— Я готова.

Ночь длинная, но веселая. У нас есть завсегдатаи, парень, который почти никогда не разговаривает, носит одно и то же каждый день, но всегда оставляет хорошие чаевые и добр ко всем нам; трансвестит, который любит флиртовать с нашим поваром; те, кто приходит со своих смен в других барах, которые слишком трезвы и прилично одеты, чтобы пить всю ночь… Я приветствую их по имени, подаю им то, что они любят больше всего, даю достаточно смелости, чтобы они чувствовали себя как семья, потому что это их место тоже.

Но когда он входит, время словно останавливается. Он не постоянный клиент. Он никогда раньше здесь не был. Я не знаю, откуда это знаю, но знаю, что он здесь для меня. И мои руки дрожат, когда я подхожу к нему, сидящему в одиночестве в кабинке, не глядя в меню. У него темные волосы, как ночь, и глаза, похожие на луну и море. Его кожа бледная и идеальная, и он выглядит так, словно высечен из мрамора. Он носит сшитый на заказ костюм, слишком совершенный, чтобы его можно было купить в магазине. У нас в «Рокси» бывают всякие, но не такие, как он. У него нет своего рода.

И он заставляет меня нервничать.

— Что я могу вам предложить? — спрашиваю я, мой язык заплетается.

Он смотрит на меня и улыбается.

— Ты есть в меню?

Это не первый раз, когда ко мне пристают в «Рокси». Это обычное явление. Они флиртуют, я флиртую или дерзаю, в зависимости от настроения. Чего я не делаю, чего никогда не делаю, так это заикаюсь.

До сих пор.

Я буквально заикаюсь. У меня потеют подмышки, голова раскаляется, и я могу внезапно заболеть лихорадкой. А еще меня может стошнить. Что со мной не так? Это что, инста-грипп? Потому что если это так, то я определенно заразилась. Он выглядит удивленным.

— С тобой все в порядке? — У него богатый голос и самый сексуальный акцент, что-то среднее между британским и южноафриканским. Он протягивает мне стакан с водой, его длинные тонкие пальцы так идеально ухлжены.

— Пей.

Я беру стакан, и наши руки соприкасаются. По моему телу пробегает холодок, и я чуть ли не роняю стакан. Что я делаю? Я не могу пить воду клиента. Я поставила его обратно на стол.

— Я в порядке. Просто… жарко.

— Действительно, — говорит он, его губы кривятся в ухмылке, глаза мерцают.

— Вы… э-э… определились со своим… что вы хотите? — Заткнись, Ари. Ты говоришь, как идиот.

Он улыбается, и на его подбородке появляется ямочка.

— Что ты мне посоветуешь?

— Смотря что, — говорю я, замедляя дыхание, чтобы не потерять сознание. — Вы в настроении для пикантного или сладкого?

Все, что я говорю, внезапно кажется двусмысленным с этим человеком.

— Удиви меня. — Он протягивает мне меню и дергает за манжету костюма.

— Вы не похожи на человека, который обычно любит сюрпризы, — говорю я, изучая его внимательнее, пока восстанавливаю самообладание.

Он поднимает на меня идеально очерченную бровь.

— Неужели? На какого человека я похож?

— Гордый человек, который любит контроль.

На его лице мелькает удивление, прежде чем маска возвращается на место. Откуда мне знать, что это маска? Откуда я все это знаю о нем? Я понятия не имею. У меня довольно развита интуиция в отношении людей, но я оставляю гадание парню Эс, Питу. У него есть дар, по крайней мере, так все говорят. Я всегда была слишком трусливой, чтобы позволить ему читать меня.

В отличие от этого человека, я люблю сюрпризы. Жизнь без них слишком безрадостна.

— То, как вы одеваетесь, — говорю я.

Он приподнимает бровь.

— Вы приходите в закусочную в дорогом итальянском костюме. Ваши ногти ухожены. За вашей кожей хорошо ухаживают. Все в том, как вы себя представляете, кричит о контроле. Точность. Ничто не указывает на то, что вы любите спонтанность или сюрпризы.

Он не отвечает, просто слишком долго смотрит мне в глаза. Я оглядываюсь в поисках спасения от его проницательного взгляда. Мой взгляд падает на стол, на его изящные руки. Манжета его пиджака задрана, обнажая странного вида шрам или татуировку на запястье.

— Это означает что-то особенное? — спрашиваю я, указывая на него.

Он смотрит вниз, и быстро натягивает пиджак, чтобы прикрыть ее.

— Просто родимое пятно.

Я краснею, отвожу взгляд.

— Я просто… найду вам что-нибудь поесть. — Я убегаю и прячусь в задней комнате, пока не успокою свое бешеное сердце.

Эс пробегает мимо с тарелками в руках, но, увидев меня, останавливается.

— Что с тобой, дорогая? Ты ведь не заболеешь этим гриппом, который повсюду, правда? Блевотина не очень хорошо смотрится на мне.

Я отрицательно качаю головой.

— Я не больна. Просто… взволнована. Я не знаю. Это странно. Я в порядке.

Она поднимает выщипанную бровь и смотрит на мой столик.

— А, понятно. Дорогая, этот человек — дар Вселенной. Он — твой подарок на день рождения, завернутый в шелк и атлас. Ты должна дать ему свой номер телефона!

— Не получится. Он определенно не в моем вкусе.

— Неужели? Высокий, смуглый и сексуальный, как грех, не в твоем вкусе? Скажите на милость, что такое? — Она наклоняется ко мне, и я чувствую запах ее дорогих духов. — Послушай, милая. Ты — самое близкое существо к девственнице, которое «Рокси» когда-либо видела в возрасте старше шестнадцати лет. Тебе нужно немного выпить, пока ты не съежилась.

Я выпячиваю грудь в притворной обиде.

— Я не девственница!

Она закатывает глаза.

— Старшеклассники за трибунами не в счет. А теперь принеси этому человеку что-нибудь вкусненькое, и я не говорю ни о чем из нашего меню.

Несмотря на мои смелые слова, я краснею, потому что она не ошибается. Для официантки в «Рокси» я ужасно неопытна, когда дело касается мужчин.

Но сейчас время идет, другие столики заполняются, и мне нужно придумать, чем накормить этого странного человека, когда мой взгляд падает на мой праздничный торт. Я отрезаю кусок и подношу ему. Его лицо морщится, когда он видит это.

— Хороший выбор, — говорит он.

— Это мой праздничный торт, — выпаливаю я. Потому что я пятилетняя девочка с ее первым детским увлечением, по-видимому.

— С Днем рождения, — говорит он, откусывая большой кусок пирога. — Моему брату здесь понравится. Просто достаточно декадентский для него.

— Вам не нравится декаданс? — спрашиваю я.

— Я предпочитаю оставаться на задании, чтобы не отвлекаться на временные удовольствия. А как насчет тебя, Арианна? Что тебе нравится?

Я прищуриваюсь.

— Откуда вы знаете мое имя? — В «Рокси» мы не носим именных жетонов.

— Я слышал, как твой коллега упоминал об этом, — говорит он без паузы. — Но ты не ответила на мой вопрос. Что тебе нравится?

— Клиенты, которые дают большие чаевые, — говорю я, поворачиваясь на каблуках, чтобы уйти. Я слышу его смешок, когда останавливаюсь, чтобы принять заказ от моего следующего столика.

Когда я возвращаюсь, он уже ушел, и от его пирога не хватает только одного кусочка. Но он оставил под стаканом с водой пачку двадцатидолларовых купюр и визитную карточку. Я недоверчиво смотрю на него, потом быстро пересчитываю. Триста долларов? Ради куска торта? У меня перехватывает дыхание. Было ли это нарочно? Кто этот парень? Я беру карточку и изучаю ее. Это тяжелый набор карт с выгравированной серебряной надписью. Никакого имени, только номер телефона и записка, написанная от руки: «До скорой встречи» в строгом стиле, жирными черными чернилами. Я сую карточку и деньги в карман, а пьяный мужчина на другом конце закусочной пинает музыкальный автомат.