Позавтракав рано утром, каорри собрались на площади перед конюшнями. Сиятельный Растан разделил всех на четыре связки и указал стороны света, где должна была начаться охота. Глебову он оставил рядом с собой, как и фаворитку, асана, верховного комиссара тайной канцелярии, младшего брата. Свиту дополнили стражи и «кормильщики», обязанные везти клетки с крылатыми охотниками, мешки с приманкой, перчатками, бубенцами, онучами и садки для дичи.

И началось. Головокружительные полёты чередовались с пике и скачками по лесу и вдоль ручьёв, томительные ожидания перемежались с лицезрением борьбы хищника и жертвы. Сокольники радовались победам и хвалили кречетов, гордились отвагой; последняя Васперити отворачивалась и старалась не слышать, как кричат раненые птицы. Для охотников - веселье, для них - медленная смерть. Хороши развлечения в этом искривлении! Лучше бы «стихийники» в футбол или регби играли. Жестокость порождала жестокость, и завтра на месте пернатых могли оказаться каорри.

Садовница отёрла лоб рукавом водолазки. Каштановый лес, усыпанный шишками-ёжиками, остался позади, и перед всадниками расстелился луг. Нещадно пекло полуденное солнце, из-за ветра слезились глаза, и накатывал кашель. Мышцы болели, отдавая острыми уколами при каждом шаге коня: сказывалось долгое пребывание в седле. Это не полёт над дворцом и пробежка по главной аллее.

- Алессе, отстаёшь! - прокричала Айлин, - смелее! Сальф тебя не укусит!

Будто услышав цетру, скакун заржал, а Глебова крепче ухватила поводья. Пусть каорри не думают, что ей трудно.

- Гляди!

Тен Махети смотрела в небо, где сокол напал на дикого селезня. Острейшими когтями хищник схватил жертву за шею и лапы, оглушительно крикнул и потащил вниз, в заросли осоки.

- Поймал!

Фаворитка обернулась на короля. Его величество и свита верхом на конях торопились к месту приземления. Ловко спрыгнув на траву, сиятельный Растан поднял живую добычу и передал слугам. Сломанное крыло болталось, кряканье заглушало лошадиные всхрапы. Раненого селезня связали и упрятали в подобие рыболовного садка.

- Зоркий глаз, крепкая хватка, - монарх погладил сокола по спинке и надел на голову клобучок, - четыре полёта, четыре птицы в сетях. Молодец, Адарь.

- Не пора ли пойти на крупного зверя? - прищурился асан.

За спинами мужчин шелестел на ветру дубовый лес.

- Лисица убежит прежде, чем половина свиты пришпорит сальфов, - верховный комиссар тайной канцелярии покосился на дерий, - заяц скроется в норе раньше, чем мы отпустим кречетов.

Айлин поняла взгляд:

- Мы останемся, - обворожительно улыбнулась цетра, - погреемся на солнце, пообедаем и медленно двинемся в поместье.

- Уверена?

- Да. Я полна впечатлений от охоты!

- Вас сопроводят. Отведёте скакуна с добычей?

Тен Махети кивнула.

- Тогда - до вечера, - король поцеловал фаворитку в губы, - отдохни, - он повернулся к воинам, - исполнять всё, что она прикажет. Головой отвечаете! И... - хмурый взгляд предназначался младшему брату, - тоже поедешь с ними.

Всадники направили коней в лес. На лугу остались Айлин, Саша, её опекун, два стражника и кормильщик. Прикусив губу, Глебова сползла с коня и легла на траву. Ноги гудели, ладони горели огнём несмотря на перчатки. Слава богу, на сегодня охота закончилась. Провести бы вечер в тёплой ванне, ведь грядущий день будет труднее.

Колоски мятлика щекотали шею, запахи клевера и тины (неподалёку тёк ручей, или скрывалось болото?) навевали сон.

- Устала?

- Чуть-чуть.

- Непохоже, - тен Махети улыбнулась садовнице, затянув тесьму на косе, - пообедаем? Не знаю, как ты, но я проголодалась.

- Буду рада.

- Тогда вытащи из седельных сумок покрывало и полотенца с едой.

Дерьи устроились в тени раскидистого шиповника. Разрезали сырные лепёшки и пахлаву, разлили по кружкам холодный чай с молоком. Воины, помня угрозу короля, ходили по лугу и смотрели: не видно ли чужаков? Кормилец зашивал дыры в сетях, Стеллан в то время шагал к зарослям камыша.

Трещали кузнечики, в лесу дятел стучал по ветке.

- Тебе понравилась охота? - Айлин отщипнула кусочек теста. В блузке и шароварах из мерцающей ткани оттенка шелковицы она казалась дриадой, благоухающей лепестками диких роз. Глебова понимала, почему Его величество не сводил с неё глаз.

- Нет.

- Почему?

- Птиц жалко, - Саша не смотрела на садок, но слышала, как бьются селезни, тетерев, вороны и лебедь-слеток. Вот бы разрезать сеть и отпустить здоровых! - Что с ними будет?

- Ужин. Из тетерева - чучело.

Садовница подавилась пахлавой.

- Думаешь, в природе сокол бы не растерзал добычу? Он бы поймал точно так же и отнёс птенцам. Или лучше, чтобы те умерли с голода?

- Нет.

- Видишь, это неизбежно. Закон природы - чтобы выжил один, должен погибнуть другой. Всех спасти невозможно, - цетра задумчиво смотрела на облако-цветок, - разве в твоём зазеркалье было иначе?

Саша покачала головой.

- Между искривлениями мало различий, верно? - казалось, аметистовые глаза смотрели прямо в душу, - чем человек отличается от каорри?

- У нас нет магических способностей. Вы повелеваете стихиями, мы так не умеем. Мы обычные, не растим волшебных деревьев и не знаем ваших цветов.

- И всё? - Айлин доела лепёшку, - я бы почувствовала себя чужой в твоём доме?

Последняя Васперити представила появление фаворитки в городе. Женщины бы сгорели в огне зависти, мужчины подрались за внимание, а красавица выбрала бы самого сильного и влиятельного. Прочим бы улыбалась и просила об услугах, укрепляя влияние в элите общества. Яркая, безупречная, знающая себе цену и тонкости психологии цетра - противоположность Александре Глебовой. Другая сторона женской природы.

- Нет. Вы бы продвинулись очень высоко. Примерно так, как в Карвахене, - она глотнула чаю, - я бы так не смогла.

- Странно, - тен Махети стряхивала крошки с куска пахлавы, - если зазеркалья похожи, то почему ты другая? Не такая, как мы?

- Не знаю, - она пожала плечами, - такой родилась.

- Это не ответ.

Садовница смотрела на своё отражение в кружке.

- Зачем это вам?

- Хочу понять тебя.

- Странно, что госпожа снисходит до прислуги.

- Ты мало знаешь эту госпожу. Повернись события иначе, я бы работала горничной у богатых каорри.

Саша развязала тесьму и принялась расплетать волосы.

- Я с детства чувствовала себя не такой, как все. Девочки играли в куклы и посуду, а мне было скучно. Одноклассницы красовались перед мальчиками, соперничали за внимание популярных, а я сидела в стороне. Они ходили на свидания, я помогала маме в саду, - дерья смотрела, как ветер ласково колышет серебристые пряди-паутинки, - наряды, бижутерия, косметика и прочая мишура нагоняли тоску. Я не понимала, зачем притворяться кем-то другим, если рано или поздно снимешь маску? Смоешь косметику и останешься без ярких платьев? Представьте: мужчина покорён, желание исполнилось, штамп в паспорте поставлен - у вас, печать в грамме - но что дальше? Он увидит настоящее лицо избранницы и разочаруется в ней. Они расстанутся, и один будет корить другого за обман, даже презирать. Это не путь к счастью. Точнее, не к тому счастью, в которое я верю.

Цетра осушила кружку.

- Под лежачий камень вода не течёт. Получается, надо ждать, когда удача свалится с неба? Охать и верить, что тебя заметят? Так ты до конца жизни останешься в одиночестве, нищая и всеми позабытая, - она усмехнулась, - живи я по такому принципу, была бы беднее ощипанного соколёнка.

- Вы правы. Флигель, работа в парке, насмешки - это всё пустое, бренное. Я буду бороться за истинные чувства. Не ради мимолётного удовольствия или скуки, а за тех, кто действительно дорог. За того, чья жизнь становится ценнее собственной, - шёпотом добавила Глебова и бросила быстрый взгляд за спину собеседницы. Близнец Его величества обрывал пух с рогоза и наблюдал, как тончайшие паутинки скользят по воздуху.