Под каждой из этих выдержек я писал дату и заметки о жизни святого, чей день был по святцам. К примеру, под приведенной выше цитатой нахожу:

"19 сентября: св. Януарий. Слава о "непрерывном чуде", по определению Барония, разжижения и закипания крови великомученика при сближении с его головой гремит во всех уголках христианского мира. В главном соборе Неаполя, в роскошном приделе, называемом Сокровищницей, в двух древних флаконах хранится кровь св. Януария, и здесь же — его голова. Кровь свернувшаяся и темного цвета, но, оказавшись в виду головы, пускай даже на значительном расстоянии, она тает, пузырится и при малейшем наклоне течет по стенкам. Это явление происходит в любое время года и при самых разных обстоятельствах. Регулярно же его можно наблюдать в день поминовения св. Януария, 19 сентября, в праздник переноса его мощей, который падает на первое воскресенье после майских календ, и го декабря, поскольку в 1631 году в этот день было погашено ужасное извержение Везувия и поток кипящей лавы остановил свое продвижение, когда жители призвали в защиту святогопокровителя".

Когда я писал эти строки, резервуар моего «Дьюофолда» почему-то упорно представлялся мне своего рода резиновым реликварием, содержащим вместо крови чернила, но я пресек эти мысли, заметив, как мне повезло родиться на острове, избавленном от вулканической деятельности и одаренном ровным климатом. Сентябрь в тот год и впрямь выдался мягкий, хотя и с легкими ночными заморозками; днем воздух был ясен и чист, небеса — делфтская лазурь.

Листая «Братьев», я стал замечать, как похоже небо ван Эйка на наше. Та же высота, вид — словно оно свежевымыто дождем. То же интерьерное обрамление: я видел небо в окне своей "больничной палаты", со шпилями и городскими стенами. Тот же узор подвешенных в небе птиц, над головами застывших фигур на городских площадях, охваченный неземным покоем. На ум шли синие китайские ландшафты на фарфоровых сервизах.

21 сентября, на праздник евангелиста Матфея, которого обычно изображают за письменным столом с ангелом, направляющим его руку либо держащим чернильницу, я наткнулся в "Братьях ван Эйк" на описание Гела и вспомнил, что Береника упоминала о нем в своем письме.

" Гел — это городок с населением около 14600 человек неподалеку от Антверпена, пополняющий свою казну в основном за счет расположенной здесь и в окрестных деревнях колонии умалишенных. Пациентов размещают у крестьян, которым они помогают в трудах и домашних заботах, им также дозволено разгуливать без ограничений в пределах своего околотка. Эта блестящая, гуманная система неизменно давала желаемый результат — вплоть до того, что случайному путешественнику порой нелегко различить по поведению, кто сумасшедший, а кто нет. Научный труд по искусству ван Эйков будет неполным,

если не упомянуть, что рядом с саркофагом св. Димпны, хранящимся в церкви ее имени в Геле, имеется небольшая (17x9 см) икона св. Варвары, глубоко почитаемая геличанами как работа Яна ван Эйка. Однако независимые эксперты пришли к заключению, что дубовую панель, на которой изображена Варвара Гельская, можно датировать никак не раньше, чем шестнадцатым столетием, что мазки наносил левша и что мнимая подпись ван Эйка — в небе над башней, атрибутом св. Варвары, — выполнена рукой некоего священнослужителя XVIII века. Иными словами, "Варвара Гельская" — это мастерская, хотя, возможно, и не злонамеренная, подделка и не заслуживает дальнейшего упоминания".

Вот выдержка из "Паломничества во Фландрию" Дж. Августина Джойса, автора книг "Прогулка по Дордони", "Путник в Венеции", "Возвращение в Рим", " Святые места Иерусалима" и др., издательство "Шид и Уорд", Лондон, 1892 год:

"Отправившись в ранний, но удобный час из Антверпенского мегаполиса, утренний поезд оставит путешественника на станции Херенталс. Там обнаружится благоустроенный омнибус, ожидающий своей порции пассажиров, багажа и тюков с почтой, пункт назначения которых — причудливый старый городок Гел. Бодро тронувшись в путь, оживленные пилигримы покатят по мощеному шоссе, мимо долгих, регулярных посадок дубов и вязов. Дорожные указатели с переменными интервалами отмечают расстояние до соседних городов в километрах; и вскоре путешественник уже высаживается в историческом центре Гела. Он не прогадает, если разместится в превосходной, несмотря на странноватый вид, гостинице "L'Hotel de l'Agneau" — с вывеской в виде аиста — на рыночной площади, прямо напротив церкви Св. Димпны. Постель и постой обойдутся в четыре бельгийских франка.

Бесцельно прогуливаясь по старинным фламандским улицам, путешественник непременно почувствует благоухание, которым дышат густые травяные плантации, где в надлежащее время года снимают урожай, идущий на снадобья для расположенной в Геле и его окрестностях колонии умалишенных. Здесь выращиваются, помимо прочего, аконит, зверобой, валериана, белладонна, мята болотная, бальзамник и жасмин. У геличан существует поверье, будто рецепт прославленного гельского бальзама передается из уст в уста от того самого жонглера, что сопровождал св. Димпну в ее побеге из Ирландии, поскольку считается, что он открыл целебные свойства некоторых растений, занимаясь собирательством близ молельни св. Мартина, где Димпна и ее спутники нашли убежище.

Не стоит также путешественнику удивляться, услышав на улице музыку, поскольку и она используется в качестве терапии. Особенное удовольствие получит пилигрим из Ирландии, различив кельтское, почти арфическое звучание в голосе мелодичной фламандской волынки, приписываемое геличанами влиянию всё того же жонглера, который, как свидетельствуют, искусно владел ирландским народным инструментом.

После столь приятных интерлюдий путешественнику следует наконец отправиться в церковь Св. Димпны, ведь это — будоражащее воображение хранилище образов необычайной силы. У правого прохода в предалтарный хор, в нише, находится прекрасное изваяние святой, помещенное в ящик из пуленепробиваемого стекла. Под изумрудно-зеленой мантией на ней надето изящное белое платье, отороченное кружевными манжетами и воротничками, ведь плетение кружев является важным народным промыслом Гела. С элегантной мантильи ниспадает роскошное кружевное кашне, а перед статуей помещена бронзовая чаша для сбора подношений от правоверных почитателей своей покровительницы.

Алтарь с престолом посреди хора представляют собой изумительный и изощренный образец произведения скульптуры, поделенного на множество ячеек, каждая из которых изображает знаменательные моменты жизни святой. Они образуют истинную сокровищницу иллюстрации, и паломнику рекомендуется не пожалеть нескольких дней на изучение этой иконографии. Во время созерцания будет полезно представлять каждый из этих образов, или этапов, ящиком в некоем обширном бюро — ведь в будущем можно будет мысленно открывать эти отделения, извлекать их содержимое и раздумывать над его скрытым смыслом. Таким образом, в храме Св. Димпны прошлое встречается с настоящим".