Около пограничной будки собралась группа людей. Все они были в замасленной прозодежде и, видимо, ехали на работу. Командир-пограничник проверял пропуска и, возвращая их владельцам, делал знак рукой красноармейцу, стоявшему у калитки. Эта калитка зеленого цвета, как и весь хрупкий палисадник, загораживающий дорогу, вероятно, была взята от какого-то дома. К палисаднику с обеих сторон примыкали проволочные заграждения.

Около пограничника стояла старуха.

- Пропусти, товарищ, - просила она.

- Нечего тебе там делать, бабка. Там фронт.

- У меня дочка там работает.

- Да где она работает? В трампарке, что ли?

- Нет. В антелерии. Пограничник улыбнулся.

- Там, бабка, артиллерии много. Где ты её найдёшь?

- Найду, голубчик. Пропусти, пожалуйста.

- Нельзя, бабка. Пропуск надо. А что она в артиллерии делает?

- В санитарном лазарете работает. Две недели дома не была. Не подранили ли её фашисты проклятые?.. Сердце болит.

- Не могу я пропустить. Ты сначала узнай, в какой части она работает, и пропуск хлопочи.

В это время с трамвайной остановки подошла новая группа людей, и бабка отошла в сторону, терпеливо ожидая, когда пограничник освободится.

Миша свернул к большому, недавно построенному дому.

Здание районного Совета, как и все ленинградские дома в те дни, снаружи казалось необитаемым, но, войдя внутрь, мальчик увидел в коридоре людей. В первой комнате, куда он вошёл, за столом сидела девушка в ватнике, а перед ней стоял телефон.

- Разрешите позвонить. Мне надо по очень важному делу, - вежливо обратился к ней Миша.

Девушка подозрительно посмотрела на него и неприветливо сказала:

- По этому телефону звонить нельзя, это дежурный Иди в соседнюю комнату.

В соседней комнате никого не оказалось. Миша закрыл за собой дверь, снял трубку и набрал номер Они условились с майором, что если придётся звонить, то нужно называть его «дядя Ваня», но, когда он услышал знакомый голос, растерялся, не решаясь обращаться так запросто.

- Алло! Это вы? Алло! Алло!

- Ну, слушаю. Кого нужно?

- Это Михаил Алексеев говорит.

- Понял, племянничек нашёлся. Где ты находишься?

- Я из райсовета звоню.

- Какого района?

- Не знаю. Знаю, что на тройке приехал. Тут фронт близко. Пограничники пропуска проверяют. Завод «Электросила» недалеко.

- Московский райсовет. Дальше. - Вам Васька звонил? - Звонил. Где тот человек, за которым ты уехал?

- Спрятался от обстрела в один дом и пропал. Или не выходит, что ли.

- Дом ты запомнил?

- Запомнил. Там никто не живёт. Я все время смотрел. А сейчас темно стало.

- Ну, молодец. Сделаем так: жди около райсовета, я скоро приеду.

- Есть! - обрадовался Миша и повесил трубку. Поблагодарив девушку за разрешение позвонить, он вышел на улицу. Уже смеркалось, и на небе появились первые звезды. Миша прошёл к трамвайной остановке, но, сообразив, что Иван Васильевич может приехать на машине, вернулся назад и сел на крыльцо. Когда шум трамвая затихал и поблизости не пробегали автомобили, Миша слышал выстрелы винтовок и пулемётные очереди с передовой линии.

С дороги свернула гружёная ручная тележка, которую с трудом толкали две женщины.

- Иди, Маруся, я покараулю, - сказала одна. Вторая ушла внутрь дома и скоро вернулась в сопровождении трех женщин и мужчины.

- Ну, доехали благополучно? Тут в ящике у вас что? - спросил мужчина.

- Тут макароны, Семён Петрович.

- Давайте разгружать. По накладной все получили?

- Почти все.

Из разговора Миша понял, что женщины привезли продукты для райсоветовской столовой. В эти дни не хватало транспорта, и работники столовой своими силами, на тележках, возили все необходимые продукты.

Очень хотелось есть, и Миша пожалел, что постеснялся сказать об этом майору. По опыту он знал, что скоро это мучительное чувство притупится и лучше всего не думать про еду. Полубессонная ночь тоже давала себя знать, и, несмотря на свежий воздух, глаза слипались.

- Тележку, Таня, поставьте около кухни. Завтра утром на хлебозавод машина пойдёт, - сказал мужской голос.

Было что-то знакомое во всей фигуре этого человека. Где-то Миша видел его. Мальчик лениво встал и без всякой цели подошёл к двери, куда уносили привезённые продукты. У двери, держа её ногой, стояла девушка.

- Тебе чего надо? - спросила она Мишу.

- Ничего, - буркнул он в ответ и, заложив руки в карманы, молча стал наблюдать за проходящими.

Мужчина шёл последним и задержался в дверях.

- Пошлите ко мне раздатчицу, - сказал он девушке.

За дверью слабо горела синяя лампочка, но и этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть мужчину. Миша остолбенел, - в двух шагах от него стоял тот, за кем он приехал сюда из Старой Деревни и кого так упорно ждал около недостроенного дома.

Когда все ушли внутрь помещения, Миша направился следом за ними, но остановился у дверей. «Нет! - подумал он. - Зачем? Теперь я знаю, что он тут работает и, значит, никуда не уйдёт», Не в силах сдержать своего волнения, Миша сошёл вниз и стал ходить взад и вперёд перед подъездом здания районного Совета, с нетерпением поглядывая в сторону трамваев и проходящих машин.

«Как он ушёл незаметно из дома? - думал мальчик. - Хорош был бы я, если бы ждал его там».

Время шло медленно, но наконец пришла машина, и из неё вышел майор. Миша сразу узнал его по походке я бросился навстречу.

- Иван Васильевич!

- А почему не дядя Ваня? Привыкай. Замёрз?

- Послушайте, что я скажу вам, - взволнованно перебил мальчик. - Он тут. В столовой. Директором работает.

- Вот как… Идём за мной.

Они вернулись к автомобилю, и майор открыл дверцу.

- Бураков, пересядьте, - коротко приказал он.

Бураков, приехавший вместе с начальником, уступил место Мише, пересев к шофёру. Майор сел рядом с мальчиком и захлопнул дверцу.

- Рассказывай все по порядку, - сказал майор.

Миша обстоятельно доложил обо всем, вплоть до того, как неожиданно увидел мужчину в сером пальто при свете синей лампы.

- Так, - задумчиво произнёс майор, когда мальчик кончил рассказ. - Молодец. А ты не ошибся? В темноте можно было его принять за другого…

- Он… честное слово, он, - горячо сказал Миша.

- Сейчас мы проверим. Ты, наверно, хочешь есть? Вот тебе закуска, - с этими словами майор передал мальчику пакетик.

- Спасибо. Честно сказать, здорово проголодался.

Пока Миша развёртывал пакет с бутербродами, майор закурил и неторопливо вышел из машины.

- Подожди-ка, дружок, - остановил он Мишу. - Потерпи ещё немного. Я тебя обедом накормлю.

- Да нет… Спасибо, Иван Васильевич. Мне и так хорошо, без обеда.

- Потерпи, потерпи.

Майор захлопнул дверцу и ушёл в райсовет. Горько вздохнув, Миша стал завёртывать еду.

- Есть очень хочется, Миша? - спросил Бураков.

- Понятно, хочется.

- Ну, так ты съешь пару бутербродов, а потом ещё и пообедаешь. Не лопнешь ведь?

- Он не велел.

- Он досыта наедаться не велел, а то обедать не захочешь.

- Нет, уж лучше я потерплю.

- Как хочешь. Обстреливали тут сегодня здорово?

- Здорово. Земля качалась.

- Номер дома, значит, ты не запомнил?

- А номера там и нет. Новый дом.

- Надо было соседние дома посмотреть. Майор вернулся скоро и, открыв дверцу, жестом пригласил Мишу следовать за собой.

- Ну, идём обедать. Я вызову заведующего, а ты смотри внимательно, - сказал он, поднимаясь по ступенькам подъезда.

Теперь Миша понял план майора и с бьющимся сердцем шёл за ним по коридору. Ему почему-то казалось, что он не узнает «того».

Они пришли в столовую. Большинство столов были составлены один на другой, стулья сдвинуты в конец зала. Видимо, предполагалось мытьё полов. За буфетом, при свете опущенной до стойки лампочки, сидела женщина, наклеивая талоны на листы, вырванные из какой-то книжки. Кроме неё, в глубине зала за одним из столов неподвижно сидел человек в странной позе.