– Мы? – ухмыльнулся Невский. В глубине его голубых глаз заплясали огоньки, не предвещавшие Соколу ничего хорошего. – Я не ослышался – ты сказал «мы»? Нормальный ход. Это уже становится интересным. С каких это пор ты стал считать себя равным со мной и Антохой, а, Серый? А, понимаю! Видимо, с тех самых, когда Индеец со Слоном уехали из Питера встречать меня с зоны?! И Антоха поручил тебе держать его в курсе дел?!

– Я тачку не взрывал, – выдержав тяжелый взгляд Рэмбо, процедил Сергей. Других аргументов у него не нашлось. – Так вышло.

– Вышло, значит? – хмыкнул Влад. – Ну-ну. А может, это ты киллера нанял и группу на «девятке» за Индейцем вслед послал? Чтобы, мочканув нас на чужой земле, получить сразу все, включая пятнадцать процентов «Союз-Баварии»?! А?! Чего молчишь, зема?!

– Я?!. – задохнулся от злости растерянный Сокол. – Ты что, Влад?! Как ты мог такое подумать?! Я – вас?!!

– Конечно, – вздохнул Невский, мгновенно сбавив натиск и снисходительно улыбнувшись. Как ребенку. – Конечно, это не ты, Серый. Я пошутил. «Кавказскую пленницу» смотрел? Шутка. Кергуду.

– Уф! Ну и шуточки у тебя, в натуре… – Сергей расслабился, но, как выяснилось, это быт еще не конец. В следующую секунду Влад добил его окончательно, морально размазав по стенке, как назойливую муху, и не оставив камня на камне от вдруг заигравших в заднице братка амбиций.

– Для того, чтобы хладнокровно оценить ситуацию и решиться нас убрать, нужно иметь хребет из стали. – Это был «контрольный выстрел», проведенный в уже не способное оказать какое-либо сопротивление тело. – Ты правильный пацан, Сокол, но не быть тебе бригадиром больше суток, никогда. Даже если меня вдруг замочат. Кишка у тебя тонка. Ну, а если тонка – куда ты вообще лезешь?! Пять лет с нами, говоришь?! Правильно. Поэтому ты давно уже не пешка, под тобой команда из десяти бойцов, которые тебе в рот смотрят. Так работай, Сережа, работай! Базар окончен? Я тебя спрашиваю, Сокол?

– Базаров нет, – стиснув челюсти, выдавил Сергей, достал сигареты и торопливо закурил.

– Вот и ништяк, – окончательно сглаживая напряжение, Невский по-братски обнял Сокола, сжал пальцами плечо, тряхнув пару раз. – Я тебя отлично понимаю, земеля. Все сейчас умные, хотят не только законную долю с барыг получать, но и процент с твердого бизнеса. А лучше – весь бизнес целиком. И он у тебя обязательно будет. Фирменный дилерский автосалон с автосервисом или универсам на бойком месте. Это – пожалуйста. Капуста там ломовая. Но «Союз-

Бавария» – это слишком серьезно… Каждый в бригаде должен заниматься своим делом. Тогда будет порядок. И мир. И бабки. Короче, ты ничего не говорил, я ничего не слышал. Все остается по-прежнему. И вообще, мы приехали. Пошли…

Лимузин плавно прижался к поребрику возле подъезда дореволюционного пятиэтажного дома, в квартале от Сенной площади. Один джип с братвой притормозил впереди «Мерседеса», еще два – сзади. Охрана сразу же взяла Невского в плотное кольцо. Сопровождаемый братками и завистливыми, любопытными взглядами прохожих, многие из которых до сих пор видели лимузины и их счастливых владельцев только в американском кино, Невский покинул машину, пересек тротуар, почти бережно тронул ладонью желтую фигурную ручку тяжелой двери, прежде чем потянуть ее на себя. Как же давно он не был дома. Интересно, подумал Рэмбо, переступив порог и втягивая носом до боли знакомый воздух лестничной клетки, почему во всех без исключения подъездах, и во всех квартирах на протяжении многих лет, вне зависимости от перемены мебели и проведенных ремонтов, всегда держится один и тот же, ни с чем другим не сравнимый свой запах? И оказавшись, скажем, спустя годы в квартире бывшего закадычного друга, с которым разодрался в пух и прах на выпускном вечере, или своей первой девушки, с которой в один прекрасный день, после занятий, ты однажды все-таки снял трусики, суетливо и неумело, или в любой другой, где прежде приходилось часто бывать, можно даже с закрытыми глазами безошибочно определить, где именно ты находишься. Только по запаху. Время идет, политические эпохи, интерьер и жильцы меняются, а запах остается неизменным. Парадокс.

Стараниями Индейца старая квартира, пережившая двух последних русских царей, и впрямь переменилась, став совсем не похожей на ту огромную полупустую анфиладу, где по комнатам гуляло эхо. Бронированная дверь с видеоглазком, дубовый паркет, подвесные потолки, двери с витражами и мебель из финской сосны, сверкающие зеркалами, хромом, кафелем и белизной новой бытовой техники санузел и кухня. Дорогая кожаная мебель, тяжелые, в сборку, шторы, шикарная спальня с огромным, во всю стену, аквариумом, и, как завершение буржуйского кондоминиума – трехместная сауна с душевой кабинкой, оборудованная в одной из дальних комнат, бывшей когда-то чуланом. Обходя все это великолепие, Влад снова с болью в сердце вспомнил Антоху. Единственного человека в бригаде, да что там в бригаде – во всем мире! – на которого он мог всегда положиться и которому мог доверить даже свою жизнь.

Теперь, после гибели Индейца, он впервые за много лет остался совершенно один.

– Когда похороны? – тихо спросил Рэмбо, оглянувшись на сопровождающего его Сокола.

– Послезавтра, – сообщил Сергей. – Гробы прибудут из Сыктывкара завтра вечером. Траурная часть на Южном, потом поминки в «Славянском подворье». Все, кто нужно, оповещены.

– Антоха очень любил Юру Остапова и группу «Черный ворон». Разыщи их продюсера. Пусть отменят все. С любой неустойкой. Но чтобы послезавтра они лабали у Индейца на поминках.

– Трудно. У них график гастролей на год вперед расписан. Но можно попробовать, – нахмурился Сокол. – Есть у меня один знакомый. Барабанщик. Он всех питерских рок-звезд знает.

– Добро. Жди меня внизу. Я переоденусь и спущусь, – Влад скрылся за дверью спальни.

Сергей вышел из квартиры, набрал номер рокера, дождался соединения и сказал:

– Привет, Жорж. Это Сокол. Не узнал? Богатым буду. Хочешь сто баксов на халяву заработать? Не пурга. Выдерни мне прямо сейчас на связь продюсера Остапова. А мне плевать, что он в Москве. Хоть в Австралии. Ладно. Жду.