А.Шалимов

Дар Ветер среди нас.

(послесловие)

В нём было что-то от Дар Ветра - его любимого героя. В.И. Дмитревский - ленинградский писатель и критик - заметил это при первой их встрече. Ефремов немного смутился, но возражать не стал. Даже объявил потом жене:

- Вот видишь, и Владимир Иванович тоже говорит, что похож...

Речь об этом, видимо, заходила и раньше, ещё до их знакомства. В.И. Дмитревский в дальнейшем стал не только биографом и исследователем творчества Ивана Антоновича Ефремова, но и его близким другом. Вспоминая их встречи и беседы, Дмитревский не однажды возвращался к поразившему его сходству... Разумеется, главное заключалось не в совпадении внешнего облика писателя и его героя. Сходство было более глубоким - в отношении к жизни и к труду, к людям...

Детальное изучение богатейшего наследства, которое Ефремов оставил человечеству, ещё впереди. Оно не только в его книгах научной фантастики, которыми он охватил исполинский отрезок истории земной цивилизации протяжённостью в шесть-семь тысячелетий, не только в научных монографиях, раздвинувших границы одной из старейших геологических наук - палеонтологии; оно в тысячах его писем, в которых он никогда не скупился писать о том, что знал, в чём был убеждён, к чему призывал; оно в сотнях статей, интервью, ответов на множество вопросов, с которыми к нему так часто обращались. Оно в беглых записях тех, кто работал, встречался, говорил с ним.

"Через горы времени" назвали Е.Брандис и В.Дмитревский свою книгу о нём. Она появилась в 1963 году, когда писатель-фантаст и большой учёный Иван Антонович Ефремов находился в расцвете творческих сил. Временные границы его миров уже были очерчены фантастическими путешествиями Баурджеда и Пандиона к окраинам Ойкумены - обитаемых земель наших предков три тысячелетия назад и великолепными деяниями землян эпохи Великого кольца Разума, которые через три тысячи лет после нас отодвинули пределы Ойкумены к дальним галактикам. Но ещё не было завершено "Лезвие бритвы", ещё не родились "звездолёты прямого луча", позволившие потомкам героев "Туманности Андромеды" покорить пространство и время, не была задумана "Таис Афинская", ставшая лебединой песней великого фантаста.

Говорят, что писателя создаёт его биография. По отношению к писателям-фантастам это, по-видимому, справедливо вдвойне. Опыт и знания не только трамплин научно-фантастических моделей, но необходимые условия ф е н о м е н а д о с т о в е р н о с т и, отсутствие которого лишает научно-фантастическое произведение права называться художественным произведением.

Ф е н о м е н д о с т о в е р н о с т и - это то, что заставляет читателя безоговорочно поверить в прочитанное, сколь бы фантастично оно ни было, понять и принять героев повествования, "прожить" вместе с некоторыми их совершенно невероятные жизни, а потом возвращаться к прочитанной книге снова и снова. Понятие ф е н о м е н а д о с т о в е с р н о с т и в равной степени приложимо и к героям, и к ситуациям, и к идеям художественного произведения, независимо от того, действуют ли в экстремальных условиях научно-фантастического сюжета супермены, обычные люди или трагические неудачники. В ф е н о м е н е д о с т о в е р н о с т и - одна из причин долгой читательской жизни фантастической книги.

Ефремов показал себя мастером ф е н о м е н а д о с т о в е р н о с т и, начиная с первых научно-фантастических рассказов, густо замешанных на реалиях полевой экспедиционной жизни, которую он так хорошо знал, и в то же время приподнятых над её повседневностью смелым полётом фантазии, убеждённостью учёного, эрудицией энциклопедиста, которому не было чуждо ни одно из русел общечеловеческой культуры. В этом, по-видимому, и одна из причин удивительной прозорливости многих научно-фантастических прогнозов Ефремова, подтверждённых либо подхваченных современной наукой, о чём говорилось уже не раз.

Достаточно вспомнить хотя бы одни из его ранних рассказов "Алмазная труба", в котором автор указал местонахождение ещё неоткрытых в то время на Сибирской платформе алмазоносных кимберлитовых жерл гораздо точнее, чем это сделано в научных статьях учёных-геологов, решавших "алмазную проблему" Сибири. Удивлять, впрочем, не приходится: Ефремов сам был прекрасным полевым исследователем, превосходно ориентировался в перспективах Сибирской платформы, похожей по геологическому строению на южную Африку, где коренные месторождения алмазов известны с середины прошлого века. А кроме того, ему самому доводилось работать в Сибири.

Путь И. Ефремова в геологии был крутой и необычный. Он увлёкся палеонтологией ещё в школе в Ленинграде. Начал препаратором у известного палеонтолога профессора Петра Петровича Сушкина; первый научный труд опубликовал в 1927 году, когда ему3 ещё не исполнилось двадцати лет. К августу 1935 года, когда Ефремову была присуждена без защиты диссертации учёная степень кандидата наук, он был уже автором 35 опубликованных научных работ. Кандидат наук, а у него ещё не было диплома об окончании высшего учебного заведения!

Ленинградский горный институт он закончил экстерном в апреле 1937 года, за несколько дней до своего тридцатилетия. Выписка из приказа по Ленинградскому горному институту от 3 апреля 1937 года гласила:

"На основании постановления Государственной квалификационный комиссии геолого-разведочного факультете от 2-го апреля 1937 года считать окончившим Ленинградский горный институт с присвоением звания инженера-геолога Ефремова Ивана Антоновича с дипломом I степени".

После этого он двадцать два года заведует Лабораторией низших позвоночных в Палеонтологическом институте Академии Наук СССР, возглавляет палеонтологические экспедиции в монгольскую Народную Республику. Находит и исследует там "кладбища" динозавров, пишет капитальный научный труд "Тафономия и геологическая летопись". В 1940 году он уже доктор биологических наук; в 1949 году Президиум Академии Наук СССР присуждает ему Премию имени академика Борисяка за работы в Монголии, в 1952 году он становится лауреатом Государственной премии СССР за опубликованную в 1950 году монографию "Тафономия и геологическая летопись".

Казалось бы, экспедиции, обработка огромного полевого материала (монгольские палеонтологические находки Ефремова уникальны и являются гордостью многих музеев), подготовка монографий (вслед за "Тафономией" он пишет ещё одни капитальный труд - "Фауна наземных позвоночных в пермских медистых песчаниках Западного Приуралья"), большая организаторская работа академического учёного - всё это, вместе взятое, не оставляло ни минуты свободного времени, а он в эти годы столь же стремительно входит в научную фантастику, как в 1930-е годы входил в палеонтологию. Ещё во время войны был опубликован первый сборник научно-фантастических рассказов "Пять румбов". Книга оказалась настолько интересной и необычной для литературы того времени, что рассказы уже в 1945 годы переводятся в Англии. Затем последовали "Звёздные корабли", "Тень минувшего"; в 1948 году в журнале "Знание-сила" появляется "Адское пламя", в 1949 году - "На краю Ойкумены" ("Путешествие Пандиона"), в 1953 году - вторая часть этой исторической дилогии - "Путешествие Баурджеда"; в 1956 - "Дорога ветров".

Наступает 1957 год - год запуска первого искусственного спутника Земли. И символично, что именно в тот же год в стране, запустившей первый искусственный спутник, выходит социально-философский роман-утопия И. Ефремова "Туманность Андромеды" - прекраснейшее из ви?дений будущего во всей мировой научной фантастике, гимн безграничным возможностям человеческого разума, красоте человеческих отношений в объединённом мире Земли, освобождённой от гнева, корыстных устремлений, ненависти, недоверия, вражды...

Успех романа был поистине ошеломляющим. Свыше тридцати лет "Туманность Андромеды" без конца переиздаётся в нашей стране и на языке оригинала, и на языках союзных и автономных республик; десятки раз она выходила за рубежом, в некоторых странах неоднократно. Именно "Туманностью Андромеды" была начата десятитомная серия "Шедевры мировой фантастики", изданная в 1970 году во Франции.