Прежде чем устранить… — Он вздохнул, вспоминая запах горящей плоти. — Они подумали, что будет забавно помучить меня.

Он видел, как она сглотнула.

— Твое лицо.

Кейд не сдержался. Расхохотался. Затем встал, убедившись, что свет падал на его тело. Ни единая тень больше его не скрывала. Он не озаботился одеть рубашку, прежде чем отправиться к Григгсу и его банде. И сейчас не было ни рубашки, ни теней, прячущих его старые раны.

— Милая, мое лицо лишь начало.

Он повернулся вокруг себя, очень медленно, давая ей время рассмотреть все уродливые шрамы на его теле.

Ничего красивого или аккуратного. Вампиры серебряными ножами срезали с него кожу. Затем жидким серебром жгли плоть. Кейд тогда горел и полыхал, пока агония не охватило все его существо.

Он замер спиной к ней и рассматривал стену перед собой. Вампиры смеялись, когда он закричал.

— Но я их грохнул, — сказал он, всё ещё вспоминая. Все ещё видя их перед собой. — Я вырвался из цепей. — Из серебра, туго обвязанного вокруг его запястий. — С рассветом, когда они ослабли, а я был силен, я вырвался и убил каждого из этих чертовых кровопийц. — Уничтожил их всех когтями, которые, наконец, появились из его пальцев. Боль, ярость — что-то изменило его. Волк вырвался на поверхность, заливая наступивший день кровью, разрывая когтями свою добычу. — Но для моей стаи оказалось слишком поздно, — продолжил он. Слишком поздно. — Все остальные оказались мертвы. — Разбросаны повсюду. Разорваны на части.

Он никогда больше не присоединялся к другой стае. Какой в этом смысл? Сближаться с ними, заботиться о них и в один прекрасный день увидеть, как они все погибнут при очередной атаке вампиров?

Ему никто не был нужен. Он не хотел никого рядом. Было гораздо лучше жить в одиночестве.

Кейд почувствовал легкое прикосновение к спине и застыл. Он ощущал на своей коже не пальцы — прикосновение были слишком нежным. Это…

Эллисон поцеловала его в спину. Покрывала поцелуями шрамы от пыток двадцатилетней давности.

Он развернулся и схватил её за плечи.

— Не надо.

Она не боялась. А должна была. Волк слишком близко оказался к поверхности.

— Почему нет? — спросила она, глядя ему в глаза, и он обнаружил, что не в силах отвернуться. — Ты позаботился обо мне… почему я не могу позаботиться о тебе?

— Потому что мне не нужна твоя чертова жалость! — Слова прозвучали негромко. Смертельно тихо.

— Я и не собиралась тебя жалеть. — И вывернулась из его хватки, слишком легко.

Сейчас она едва ли напоминала человека, как никогда близко оказавшись к трансформации в вампира. Интересно, она осозновала это?

Эллисон распрямилась, а затем потянулась руками за спину. Он услышал тихий щелчок, и бюстгальтер упал на пол.

— Я знаю, что со мной происходит.

Черт, в её глазах слезы?

— Я ощущаю происходящие во мне перемены. То, что я почти мгновенно излечилась от пулевого ранения. Я знаю, хорошо? Знаю, во что превращаюсь.

Некоторые сказали бы, что она становилась монстром.

Как и он.

— Я знаю, во что превращаюсь, но понятия не имею, что со мной случится, когда… — Она замолчала и покачала головой. Её грудь с тугими и ярко-розовыми сосками указывала прямо на него.

Он жаждал их попробовать.

Его член стал невероятно, до боли жестким. Он хотел войти в неё.

— Мне всё равно, что произойдет завтра. Сейчас меня волнует настоящее. — Она потянулась руками к молнии на его джинсах. Они были расстегнуты. Он в безумной спешке, желая поскорее осмотреть её рану, даже не застегнул их. — Прямо сейчас я хочу тебя.

Это всё, что ему нужно было услышать. Прежде чем она успела что-то сказать, прежде чем Кейд успел подумать, почему всё происходящее неправильно, она уже лежала на кровати. Кейд подмял её под себя, вкушая ртом одну сладкую вершинку. Невероятно вкусная конфетка. Сладкая и тугая, идеальная на вкус.

Отлично.

Эллисон заскользила руками по его спине. А он даже не напрягся, стоило ей коснуться его шрамов. Кейд не попытался отвести её руки от уродливых следов пыток, которые остались с ним навечно.

Он просто сосал её грудь. Щелкал языком по соску. Сначала по одному, затем по второму. Он забрался руками в её джинсы и отдернул трусики в сторону.

Она хотела его.

Он не знал, черт возьми, за какие заслуги заполучил это чудо, но не собирался её отталкивать.

В этот момент на земле не существовало ни единой силы, способной заставить его покинуть её.

— Хочешь, чтобы он сдох, ведьма? — Григгс оттер кровь, текущую из носа, и впился взглядом в Эльзу. — Убей его сама, черт возьми. Мы туда не вернемся. Не хотим, чтобы этот гребаный урод нас грохнул.

Эльза посмотрела на него и никчемную кучку окружавших его людишек. И они возомнили себя охотниками? Сейчас эти неудачники больше походили на избитых шавок.

— Один мужик, — огрызнулась она, сжав руки на столе. Её зеркало, гладкая зеркальная поверхность, которой она пользовалась с восемнадцатилетия, мерцало на поверхности стола. — Вы не смогли справиться с одним мужиком?

— Он не простой мужик. — Григгс сплюнул кровь на пол. — Он вервольф.

— Оборотней тоже можно убить. — Они все смертные.

— Давай сама. — Григгс отвернулся.

Ведьма сжала кулаки.

— Я удвою сумму! — У неё не было времени… и вариантов. Вампиры приближались. Они уже в городе. Лишь вопрос времени, когда они найдут Эллисон.

Григгс заколебался. Жадный ублюдок. Иногда люди были настолько предсказуемыми. Эльза улыбнулась.

— Рядом с ней этот сторожевой пес… — Григгс оглянулся и покачал головой. — Если мы вернемся, он убьет нас всех.

Она почти ощущала запах его страха. Прогорклая вонь.

— Делай сама, твою мать. — И он сбежал, забрав с собой своих людей. Стук от их шагов сливался с её дико колотящимся сердцем.

Нет, нет, это не могло произойти. Не с ней.

Эльза схватилась за нож. Один быстрый разрез на руке, и на зеркальную поверхность полилась её кровь. Затем она заскользила по зеркалу пальцем, вырисовывая специальные руны.

Видения нахлынули на неё, не медленные и размытые, а быстрые и четкие.

Её будущее не изменилось.

В небе висела полная луна. Эллисон стояла над ней, оскалив клыки, с диким взглядом и стекающей по подбородку кровью.

Эльза уставилась на видение. Без изменений. Эллисон всё равно убьет её через несколько дней. Когда полностью изменится, когда станет вампиром, Эллисон придет за ней.

— Сначала я убью тебя, — прошептала Эльза. Вот почему она стала разыскивать Эллисон. Из-за видения собственной смерти. И она всё изменит.

Ей придется.

Эльза не собиралась умирать из-за какой-то суки-вампирши. Именно Эллисон сдохнет. Она будет истекать кровью, умолять, кричать и подыхать.

— Не я, — сказала Эльза, снова потянувшись за ножом.

Ей просто нужно было найти способ ослабить и убить вампира. У всех есть слабости, даже у чистокровок.

И тогда она умрет.

Эллисон выдохнула и посмотрела на Кейда. Он уперся руками в постель по обе стороны от неё, удерживая под собой, словно в клетке.

Страсть и безумная жажда обладать ею обострили черты его лица, широкие плечи, казалось, увеличились в размерах, перекрывая свет.

Она лежала под ним голая. Полностью обнаженная… и могла разглядеть острые кончики его клыков.

И светящиеся в темноте звериные глаза.

Возможно, ей следовало испугаться.

Но она лишь потянулась к нему навстречу, жадно встречая горячий поцелуй, скользнула языком в рот, пробуя его на вкус. Сила оборотня её не пугала.

А возбуждала.

Эллисон сжала руками его волосы и притянула к себе ближе. В её жизни было лишь несколько любовников. Одни неловкие, другие более опытные.

Но прямо сейчас она не могла вспомнить ни одного имени. Ей не удавалось представить их лица.

Только Кейд.