Это заставило ее действовать. Пенни повернулась и бросилась в дом, закрыла входную дверь на замок. Потом в нерешительности остановилась посреди гостиной, размышляя, что же он будет делать. Внезапно она услышала, как распахнулась задняя дверь.

— Эй! — крикнул мужчина с кухни.

Пенни отступила в столовую, которой они не пользовались. Мозг ее лихорадочно работал. Сможет ли она заманить незнакомца наверх и запереть его там в одной из комнат? Потом разыщет отца и сочинит про него какую-нибудь отвратительную историю, прежде чем тот успеет рассказать, как она прогуливает школу и выскакивает на шоссе.

Пенни слышала шаги незнакомца все ближе. Она проворно пересекла гостиную и бросилась вверх по лестнице, неуверенная, чего в ней больше — испуга или возбуждения.

Ступеньки громко скрипнули; он услышал. У нее едва хватило времени, чтобы скользнуть в ванную комнату и задернуть занавеску душа.

А все-таки кто он?

Пенни услышала, как он ищет ее в других комнатах, и подавила смех. Ее так и подмывало скинуть блузку и джинсы и включить воду, чтобы смутить его наповал, но в это время он сам открыл дверь ванной, отдернул занавеску и свирепо уставился на нее.

— Теперь ваша очередь прятаться, — озорно сказала она.

— Ты что, сумасшедшая? Кой черт заставил тебя перебегать перед самым носом моей машины?

— Какой машины? — Она выпрыгнула из душа и бочком двинулась к двери.

— И вообще, что ты здесь делаешь? — спросил незнакомец. — Кто ты?

— Я здесь живу. — Пенни выскользнула в узкий коридор.

Незнакомец догадался, что она собирается сделать, и успел сунуть ногу в дверной проем секундой раньше, чем Пенни хлопнула дверью. Он поморщился, но распахнул дверь без труда. Они стояли в коридоре и смотрели друг на друга. Стриженная голова незнакомца не доставала до потолка всего сантиметра два.

— Должно быть, ты Пенни, — резко сказал он.

— Правильно догадались. — Она была удивлена тем, что незнакомцу известно ее имя. А вы кто?

— Дом Уитфилд. Я не думал, что ты еще здесь. Я проводил уик-энд в Коннектикуте и подумал, почему бы не заехать посмотреть, как тут.

— Зачем?

— Ты разве не знаешь, кто я? — Он выглядел озадаченным.

— Нет.

— Я думал, отец рассказал тебе, — промолвил он.

Пенни с беспокойством выглянула в окошко сумрачного коридора, где они стояли, и увидела, как отец медленно и ссутулившись выходит из амбара. У ног его пищали цыплята. Взглянув в сторону дома, отец заметил черный «спайдер» и замер. Потом повернулся, вернулся в амбар и закрыл за собой дверь. Стоял теплый весенний день, бледно-голубое небо было безоблачным, луга уже окрасились зеленью новой травы. Но Пенни стало холодно. Она повернулась к странному незнакомцу, в умных карих глазах которого бешенная ярость так быстро сменилась удивлением.

— Рассказал мне — что? — резко спросила она.

— Что он продал ферму, — медленно ответил Дом. — Сделка была совершена прошлой осенью, но мы особо оговорили условие, что вы не уедете отсюда до мая. В конце недели приезжает моя мать. Я полагал, что вы с отцом уже уехали.

Солнце, должно быть, продолжало сиять, но так, словно кто-то задернул его пыльными занавесками. Теперь понятно, почему отец был таким молчаливым и отрешенным все эти длинные зимние месяцы. Все время он знал, что ферма им уже больше не принадлежит.

И он ей ничего не сказал! Пенни была возмущена и потрясена таким предательством.

— Вы сказали, что переезжаете в конце этой недели? — переспросила Пенни, и голос ее звучал скорее изумленно, чем расстроенно.

— Да, — ответил Дом и тихо добавил: — То есть приезжает моя мать, из Нью-Йорка. Она вышла на пенсию, а ей всегда хотелось жить на ферме.

— Тут не заработаешь! — серьезно сказала Пенни. — Здешние молочные фермы на самом деле переживают тяжелые времена.

— Она и не собирается заниматься молочным производством. Она просто хочет жить здесь.

— Должно быть, она сошла с ума. И как может кто-то хотеть жить здесь?

— Здесь спокойно…

— Вы хотите сказать, нудно.

— Тихо.

— Вы имеете в виду, скучно.

— Красиво.

— Вы хотите сказать, глупо.

Дом подавил улыбку.

— Ну, в любом случае мы с братом будем навещать ее. И ведь это не так далеко от Нью-Йорка. Она может приехать, если почувствует себя одиноко.

Пенни никогда и в голову не приходило, что они живут недалеко от Нью-Йорка. Двухчасовая поездка была для нее все равно что путь протяженностью в две сотни часов. Она никогда не была так далеко.

— Интересно, что же нам теперь делать? — Пенни сказала это больше самой себе.

Дом сочувственно прикоснулся к ее голой руке.

— Уверен, у твоего отца есть какие-то планы.

От его прикосновения внутри у нее словно что-то вспыхнуло. Не отрывая от Дома глаз, Пенни провела рукой по тому месту, которому он мимолетно прикоснулся, и в ее сузившихся голубых глазах засветился лучик надежды.

— Планы? — повторила она. Может быть, они уедут из Норткилла? Начнут новую жизнь совершенно в другом месте?

И в этот самый момент из амбара они услышали звук выстрела. Пенни побледнела.

— О Господи! — прошептала она.

— Что это? — спросил Дом.

Но Пенни уже слетела по узкой лестнице и бросилась на улицу.

— Папочка! — крикнула она, перепрыгивая через выкрашенный белой краской забор. Дом следовал за ней по пятам. Джорджия, охотничья собака Пенни, бешено лаяла у стены красного амбара. Пенни распахнула дверь и бросилась внутрь.

Джан Хаутен лежал на полу лицом вниз в луже крови.

Он занимался чисткой своего револьвера: на деревянном столе лежали ружейная смазка и кусочки замши. В коробочке был еще один револьвер.

Куры дико закудахтали, когда Пенни бросилась к телу отца.

Дом опустился рядом с ней на колени и попытался нащупать у лежавшего пульс, хотя и знал, что это бесполезно. Отец Пенни был мертв.

— О Господи! — закричала она. — Ох, папочка!

Дом взял Пенни за плечи и заставил подняться. Он боялся, что она перевернет отца и увидит лицо.

Пенни попыталась вырваться из рук Дома, но должна была подчиниться его силе. В конце концов она позволила ему увести себя из амбара.

— Пенни… Я здесь. — Дом пытался пробиться к ее сознанию. — Пенни…

Она прижалась к нему. Рядом с ними, скуля, семенила Джорджия. Дом довел Пенни до заднего крыльца и толкнул дверь на кухню. Оказавшись в доме, девочка отстранилась от него. Она не плакала, но именно отсутствие слез тревожило Дома больше, чем если бы она рыдала.

— Все будет хорошо… с тобой все будет в порядке…

Он подошел к ней и снова обнял. Никогда не ощущал он такого оцепеневшего тела. Дом погладил Пенни по спине и беспомощно пробормотал:

— Пенни… поговори со мной… Пенни, милая… все будет в порядке.

Он не знал, слышала ли она его, но через некоторое время осознал, что она прижимается к нему, словно он был для нее спасательным кругом. Дом выдвинул стул и грубовато сказал:

— Вот, садись. Есть тут чай или кофе, или, может, тебе что-нибудь приготовить?

Она не ответила, но все-таки села. Дом поставил на огонь воду, нашел на одной из полок коробку с пакетиками чая.

— Молоко? Сахар?

Он поставил перед ней кружку, из которой поднимался пар, достал из холодильника кувшин с молоком. Пенни машинально добавила в чай молоко и сахар и сделала глоток. Теплое питье отчасти вернуло цвет ее лицу.

Дом подошел к висевшему на стене телефону и набрал номер полиции.

— На Догвудской ферме произошел несчастный случай, — проговорил он в трубку, несколько удивленный тем, как звучал его голос. — Мистер Хаутен… Нет, боюсь, он мертв. Доминик Уитфилд, новый владелец фермы. Да, я буду здесь.

Он повесил трубку и повернулся к Пенни в глазах у той ни слезинки. Невидящими глазами она смотрела на голубую скатерть. Джорджия растянулась у ее ног. Время от времени она лизала руку Пенни, но та, казалось, не замечала этого.