— Да… — В голосе Сьюзан звучали нотки сомнения.

— Тебе это не кажется хорошей мыслью?

— Если Тони захочет этого, я обеими руками за. Но у меня такое чувство, что как только Тони выйдет замуж, она не пожелает уделять работе так много времени.

Дом засмеялся.

— Шутишь? Она в этом смысле почти так же одержима, как и я.

— Она во всем стремится к идеалу, — поправила его Сьюзан. — Ей хочется делать одинаково хорошо все, за что она берется. Но это означает, что придется выбирать между преуспевающей деловой женщиной и хорошей женой и матерью. — Дом вздрогнул. — От одной из этих ролей она откажется, потому, что не сможет справиться с обеими одинаково хорошо.

Дом сменил тему:

— А ты уверена, что не хочешь переехать обратно в Нью-Йорк? Сейчас здесь, по-моему, так одиноко.

— Одиноко здесь только потому, что нет Пенни. Но у меня пока еще остаются мои прежние занятия и друзья. Мне нравится здесь.

— Доктор Гудман говорит…

— Доктор Гудман беспокоится обо мне уже много лет, — прервала его Сьюзан. — Я чувствую себя прекрасно. Не надо за меня так тревожиться.

— Но даже я заметил, что тебе тяжело дышать.

— Старею. Просто мне надо воспринимать все происходящее проще.

Дом сдался. Рождество они отпраздновали тихо, а после обеда Дом уехал в Нью-Йорк.

Они встретились с Тони у нее дома. Она выглядела, как всегда, потрясающе. На этот раз на ней была замшевая мини-юбка с подходящим по тону жакетом, желтовато-зеленый шелковый шарф и замшевые сапоги цвета зеленой травы. Белая фетровая шляпа соблазнительно оттеняла ее зеленые глаза.

Они пошли ужинать в «Ле Реле» на Мэдисон-авеню, недалеко от дома Тони. В сточных желобах мостовой грудой лежал снег, но тротуары были чистыми. Они уселись за столик у окна, в котором висела гирлянда с маленькими белыми лампочками.

— Что будешь пить? — спросил Дом у Тони.

— Водку с апельсиновым соком.

— Две водки с апельсиновым соком, — сказал Дом официанту. — И дайте, пожалуйста, карту вин.

— Как Сьюзан? — спросила Тони.

— Говорит, что в порядке, но выглядит не очень. Конечно, она все еще тоскует по Пенни. — Он задумчиво посмотрел на Тони. — Она считает, что, если ты переедешь в Лос-Анджелес, Марианне будет вполне по силам возглавить «Уитфилд коммьюникейшнз».

Тони потянулась на его половину стола взять хлеб, и он бросил взгляд на кружевную каемку ее бюстгальтера. Блузки у нее под жакетом не было.

— А что думаешь об этом ты? спросила Тони.

Дом улыбнулся.

— Уже почти целый год я жду, когда ты переедешь ко мне.

— Я знаю.

— Но ты же директор в своей компании. Работать на кого-нибудь другого может оказаться нелегким делом.

— Ты ведь не собираешься вернуться в Нью-Йорк, не так ли?

Дом молчал.

— Нет, — наконец произнес он.

— Ну, тогда что?

— Есть возможность открыть филиал «Уитфилд коммьюникейшнз» на Западном побережье.

— Я знаю, сама думала об этом. Но, кажется, я этого не хочу.

— Почему?

Тони смотрела в окно. Ей не хотелось говорить, что вскоре после свадьбы она надеется забеременеть и получить возможность посвятить свою жизнь Дому и их детям… по крайней мере несколько лет. У нее было чувство, что Дом боится даже думать о детях. Когда они поженятся, все будет совсем по-другому.

— Слишком большой груз, — сказала она. — И меня больше будут интересовать другие вещи.

Дом снова улыбнулся ей.

— Ты будешь великолепна, чем бы ты ни занялась.

Тони подумала о прошлогоднем Рождестве, и взгляд ее стал мягче. Это был трудный с точки зрения испытания чувств год, но когда они с Домом поженятся, все станет лучше. Она ведь так сильно любит его.

Дом потянулся и положил руку ей на ладонь.

— Ты о чем-то думаешь. О чем?

— Я не хочу переезжать к тебе, пока мы не поженились. Я уже говорила тебе об этом.

— Хорошо. — Он помолчал. — Когда ты хочешь, чтобы мы поженились?

— Как насчет этой зимы? И это должно быть в Нью-Йорке, поскольку здесь все мои друзья.

— Ты думаешь о большой свадьбе?

— Нет, конечно, нет. На подготовку к ней у нас просто не будет времени. Мы могли бы обвенчаться под снегопадом в Центральном парке, а потом отправиться ко мне домой на торжественное пиршество. Что-нибудь вроде этого.

Дом засмеялся.

— Сомневаюсь, что твои родители позволят нам зайти так далеко, но я это полностью поддерживаю. Идея со снегопадом выглядит для тебя достаточно эффектно.

Он поднял свой бокал.

— За нас, Тони.

— За нас.

Когда они возвращались домой к Тони на Мэдисон-авеню, она прижалась к Дому. Он просунул руку ей под норковую шубу.

— Я люблю тебя, — прошептала Тони. Не дождавшись ответа, отодвинулась. — А ты, ты чувствуешь то же самое?

— Я? О да.

— Твой голос доносится так издалека.

Они добрались до дома и вошли в ярко освещенный вестибюль. Консьерж поприветствовал Тони. В лифте она спросила:

— Ты себе больше никого не нашел?

— Нет. Дело не в этом, — откликнулся Дом. — Я думаю, насколько ты будешь счастлива в Лос-Анджелесе. Ты ведь по складу типичная девушка восточных штатов.

Она снова прижалась к нему.

— Время покажет. Давай не будем портить сегодняшний вечер размышлениями о будущем. Я так соскучилась по тебе.

Он нагнулся к ее губам и начал целовать их. Целоваться с Тони всегда было каким-то приключением. Она обладала необыкновенным талантом переходить губами от одной эрогенной зоны к другой, и оба они оказывались без одежды, прежде чем успевали понять это. Так случилось и в этот раз. Каким-то образом им удалось выйти из лифта. Когда Дом опомнился, они были уже в квартире. Тони стояла перед ним в чулках на поясе с резинками, приподнимавшем грудь бюстгальтере, узеньких трусиках и приводила в беспорядок его мозг и его тело.

Как только охватившее Ларк первоначальное изумление немного поубавилось, на нее навалилась почти такая же острая ярость, какую она испытывала только по отношению к Джастину Груму. Джонни видел, что произошло в ночь гибели Вайолит, но ничего не сделал, чтобы снять с нее вину. Она никогда не сможет простить ему этого.

Какого черта он здесь делает? Уселся рядом с ней! Наверняка Карл не смог бы этого устроить. Да и зачем ему это? Если бы он знал, кто она на самом деле, неужели до сих пор ничего не сказал бы ей? Но если не он это устроил, то как могло оказаться, что она сидит рядом с Джонни Уитфилдом? Это слишком уж поразительно, чтобы быть простым совпадением!

Она почти не слышала музыку Генделя. Она еще так и не успела прийти в себя, а зрители уже аплодировали, зажглись яркие огни, знаменующие антракт, а Джонни сидел и улыбался ей.

— Ужасно здорово.

Зубы его были прямыми и белоснежными, а улыбка, как всегда, очаровательной.

— Я бы сказала, это здорово ужасно.

— Правда? — Он бросил взгляд на пустующее рядом с ним кресло. — Я познакомился с девушкой. Она вручила мне билет и сказала, что мы здесь с ней встретимся. Думаете, она таким образом отделалась от меня?

— Я могу придумать более дешевый способ отделаться от вас.

Его глаза цвета кленового сахара сверкнули.

— Боже, не такая уж большая потеря: я с ней был едва знаком. — Он посмотрел на пустующее кресло рядом с ним. — А что случилось с мистером Справа?

— С мистером Слева, вы хотите сказать.

Она спокойно выдержала его взгляд. Когда Ларк видела Джонни последний раз, Грум бил его своим пистолетом. А потом Джонни трусливо сбежал в Калифорнию и оставил ее принять на себя всю вину за убийство Вайолит. Невероятно.

— Давайте смоемся из этого балагана, пока они снова не начали кудахтать на сцене, — сказал Джонни. — Если мне придется слушать этот хор еще раз, думаю, меня стошнит.

Несмотря на охватившую ее ярость, Ларк не смогла отказаться от приглашения. Ей так хотелось узнать, как поживает Сьюзан… услышать о Доме. Огни начали гаснуть, под бурные аплодисменты появился дирижер. Джонни был уже в проходе и ждал ее.