Помню, что когда в пещере я впервые решил отдать свою жизнь Господу, дьявол сказал: «Что ты делаешь, молясь таким образом? Бог не простит тебя. Ты был слишком порочен». Но я рассуждал: «Что мне терять? А почему бы мне не попробовать Это? Все остальное я уже перепробовал». И я протянул руку, и Он взял ее.

Бог всегда с нами. Он никогда не бывает слишком далек. Это подобно женщине, которая вернулась с работы и обнаружила, что оставила ключ от дома в офисе. Зная, что окно ванной комнаты наверху открыто, она взобралась на крышу и попыталась влезть в него. Ей удалось сделать это наполовину, но затем она застряла и не могла двинуться ни туда, ни обратно. Вскоре соседи услышали ее крики о помощи и вызвали пожарную команду. Прибыла полиция и пожарники, не говоря уже о местных корреспондентах. Из близлежащих домов высыпали люди, привлеченные необычным зрелищем: их соседка, вернее, ее задняя часть свисала из окна собственной ванной, В конце концов женщину освободили: один из пожарных вошел в дом и вытолкнул ее из окна наружу. Отряхнувшись, она спросила пожарника, как он проник в дом. «Я вошел в переднюю дверь, — ответил он. — Она была открыта». Женщина даже не протянула руки и не попробовала!

Мне интересно, почему многие люди не хотят попробовать хоть немного поверить и протянуть руку. Даже если наша вера мала, нам не нужно упускать эту возможность и следует позволить Ему взять вашу руку! Библия говорит, что как только мы приближаемся к Богу, так Он приближается к нам (ем. Иак. 4:8).

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5:6).

Вспоминая Исаию, мы видим, что иногда Богу нужно согреть наши каменные сердца, чтобы потом растопить их и дать нам возможность принять Его прощение и очищение. В Библии указано, что процесс происходит благодаря испытаниям или страданиям, с которыми мы встречаемся по воле Господа, ибо Он желает преподать нам урок веры. У меня есть, вернее был, брат. Недавно он умер. Фалькон страдал врожденным неизлечимым заболеванием — кистозным фиброзом. Хотя средняя продолжительность жизни при такой болезни от 15 до 18 лет, но благодаря настойчивости, которую он приобрел или унаследовал, и милости Божьей он прожил намного больше и умер в возрасте 35 лет.

Его день состоял из того, что он просыпался и начинал кашлять, глотая таблетки пригоршнями, иногда даже не запивая их водой, он уже привык к этому. Потом он проводил себе респираторную терапию, чтобы можно было продолжать дышать. Остальное время дня он занимался тем, что делал упражнения и для поддержания дыхания вдыхал сырой воздух. Целый день его был подобен борьбе утопающего, изо всех сил пытающегося удержаться на воде. Фалькон был потрясающей личностью. Он начал организовывать лагерь для детей, и его всегда заботили нужды других людей. Одна из причин его чувствительности к болям и нуждам других заключалась в том, что он сам пережил так много страданий. Те испытания, которые легли на его плечи из-за болезни, научили его любить. Однажды, когда я был во Флориде, мы с братом решили устроить легкую пробежку. Через 100 метров он остановился из-за сильного приступа кашля. Когда он пришел в себя, то некоторое время шел прогулочным шагом. «Даг, — обратился он ко мне, — тебе везет». Мне интересно было, что же именно он имел в виду. Ведь я бросил школу и убежал из дома, в то время как брат закончил колледж и работал вместе с отцом. У него был новый дом прямо на берегу в Майами-Бич, три новые машины и яхта. «Что ты имеешь в виду, Фалькон?» — спросил я, когда мы остановились, чтобы он мог перевести дыхание. Он сказал: «Я бы отдал все, что у меня есть, лишь бы иметь твои легкие». И если бы это было возможно, я бы отдал ему свои легкие! Но в его словах скрывался тайный смысл. Он имел в виду, что нет ничего дороже жизни. Он готов был пожертвовать всем земным, чтобы пожить подольше.

Однако мы, христиане, иногда так неохотно позволяем, чтобы наша деятельность, направленная на служение Иисусу и вечной жизни, стала нашей привычкой. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16:26).

Фалькон видел в жизни так много лицемерия, творимого под именем христианства, что ему тяжело было принять религию саму по себе. Он всегда говорил то, что думал, и всегда, когда я предлагал ему совершить молитву перед едой, он ласково поддразнивал меня. Однажды мне позвонили из дома и сказали, что Фалькон доставлен в больницу и вряд ли оттуда вернется. Я помчался во Флориду, молясь всю дорогу о том, чтобы застать брата в живых. Я хотел по крайней мере успеть сказать, что я люблю его, и помолиться вместе с ним.

Моя семья вовсе не религиозная. Некоторые члены семьи называют себя либо агностиками, либо атеистами. Фалькон по крайней мере признавал существование Бога. У него была лишь проблема с церковной организацией.

Когда я прибыл во Флориду, отец встретил меня, и мы сразу же направились в больницу. Брат сидел в кровати, склонившись на больничный передвижной столик; опираясь на

подушку, он с трудом пытался дышать. В таком положении он находился последние два дня. Он знал, что если бы лег, то не смог бы дышать. Врач сказал, что функционировала лишь часть легких. На нем была кислородная маска, и кислород подавался постоянно. Когда мы с отцом вошли в комнату, он открыл глаза и кивнул нам.

Долгое время я сидел, держа его руку. Должен признаться, что это был очень напряженный момент. 30 лет назад мои родители пережили мучительный развод и теперь должны были находиться в одной комнате, так как их связывала общая любовь к Фалькону.

Это напоминает мне, что общая любовь к Иисусу должна научить христиан отложить в сторону все распри и жить всем дружно.

Фалькон женился на замечательной женщине. Хоть он и страдал неизлечимым заболеванием, Господь дал ему жену, которая поддерживала его. Время от времени, когда я наведывался во Флориду, Сэнди обычно ходила со мной в церковь. Возможно, в семье она была единственным человеком, кто уважал мою религию и ценил меня как христианина. Остальные члены семьи иногда намекали, что я попросту растрачиваю жизнь, совершая свое служение. Некоторые же упрекали меня, что я не работал вместе с отцом и не помогал ему в бизнесе. Признаюсь, что временами меня уговаривали просто быть с отцом. и работать с ним. Но я знал, что Господь призвал меня к другой деятельности.

Некоторое время посидев у кровати умирающего мужа, Сэнди спросила, не будет ли он возражать против того, чтобы Даг совершил молитву. Впервые моя семья попросила меня об этом. Фалькон не мог говорить, так как на нем была кислородная маска, и он кивнул, что означало: «Да!»

До сих пор у меня не было такого трудного или, можно сказать, ответственного момента, никогда прежде я не молился так горячо. Помню, что я просил Господа быть с братом, чтобы мир снизошел на него, чтобы Бог не оставил нашу семью и чтобы все было по Его воле.

Я ощущал присутствие Духа Божьего в больничной палате. Наша мать, очень сильная женщина, начала рыдать. Сэнди тоже плакала. Фалькон сжимал мою руку, а я чувствовал, что они — сразу все — поняли благодаря посланному нам испытанию, что Бог в конце концов есть. Вскоре после молитвы Фалькон захотел лечь. Я знал, что, просидев в кровати в течение двух дней, чтобы можно было дышать, брат свыкся с мыслью, что пришло время проститься с жизнью. Я чувствовал, что после нашей совместной молитвы он ощутил в сердце своем мир с Господом. Он не мог говорить из-за маски на лице. Мы уложили его в кровать. Рукой он дал нам понять, чтобы мы приподняли ему голову, а кровать опустили пониже. Когда мы опускали ее, он неторопливо дал мне знак: достаточно, в таком положении он сможет еще немного дышать.

Когда все вышли из комнаты, я сел рядом с Фальконом и сказал: «Я просто поговорю с тобой». Он кивнул в знак согласия. Я рассказал ему немного о своих детях. У него не было собственных детей, и он всегда очень интересовался моими малышами. Думаю, неважно было, что он ничего не говорил, не произносил никаких слов и вообще не прощался со мной. Я лишь хотел быть с ним и хотел, чтобы он знал, что я люблю его. Мое сердце было спокойно, потому что он доверился Господу и попадет в Царство Божье.