Сегодня вечером она играла более счастливую роль мисс Кейт Хардкасл: иногда настоящая юная леди, а иногда служанка в таверне, но всегда восхитительнaя кокетка. Мистер Чарльз Палмер, как и молодой Марлоу, отчаянно пытался дать понять о своем присутствии, но этого не произошло. Никто не нуждался в нем. Никто не хотел его. Он вполне мог уйти со сцены.

Лукаста подвинула свой стул ближе к Дориану. «Я предпочитаю оперу театру. Музыка так возвышена. Вы не согласны, ваша светлость?»

Если Дориан даже слышал ее, он не пoдал никаких признаков этого. У него были глаза - и уши - только для Сент-Ли.

Открыв свою лорнетт, мисс Тинсли наклонилась вперед, чтобы рассмотреть актрису. «Я не понимаю эту суету», - сказала она, взмахнув головой. «Полагаю, она довольно красива, но я вряд ли назову ее английской Венерой, как это делают некоторые. Они тоже называют ее Святой, но это не так! Я слышала…» Наклонившись ближе к нему, она начала шептать: «Я слышала бесчисленные истории о дуэлях и самоубийствах. Говорят, у нее были десятки любовников, но никто никогда не видел ее беременной. Это потому, что при первых признаках неприятностей она направляется прямо к аптекарю, чтобы получить дозу болотной мяты».

Как ни старался, Дориан не мог игнорировать это отвратительное обвинение. «Если вы намекаете, что мисс Сент-Ли - убийца, я бы вас предостерег, мисс Тинсли. Это клевета».

«Я этого не говорю, другие говорят», - возразила она. «У меня есть лучшие темы для разговоров, чем Селия Сент-Ли, клянусь, в отличие от других. Зайдите в магазин, и продавец скажет вам, какое мыло предпочитает мисс Сент-Ли: «Цветок грушевого миндаля, мадам. Мы не можем хранить его на складe». Святая чистит зубы жемчужной эссенцией. А за цвет лица, как нам говорят, ничего, кроме Молочка Розы, не ответит. У нее также свой цвет - Сент-Ли розовый, если хотите, и роза к нему! Они продают ее портреты в Аккермане и камеи с ее профилем на Бонд-стрит. Кажется, ее лицо можно увидеть в каждой витрине города». Она продолжaла так до конца спектакля и закончила, когда занавес опустился: «Меня смертельно тошнит от Селии Сент-Ли!»

Сент-Ли вышла пять раз к апплодирующей пыблике и всем послала воздушный поцелуй. Два очаровательных ребенка, мальчик в костюме Арлекина и девочка в костюме Коломбины, вышли с ней, чтобы собрать розы, брошенные к ее ногам. При пятом вызове Сент-Ли медленно стянула розовую ленточку с шеи, улыбаясь, когда ее обожатели - джентльмены, банковские служащие, лакеи - смешались, взывая к присуждению премии. Она казалась неспособной выбрать. Возможно, она любила их всех одинаково. Закрыв глаза одной рукой, другой она бросила ленту в яму. Любой мог бы подумать, что это драгоценная жемчужина. Были удары руками и ногами, пока наконец не появился победитель с призом. К тому времени, конечно, Сент-Ли покинула сцену.