- Кажунское запеченное филе индейки с заправкой из халапеньо, кукурузного хлеба, сладкого картофеля, Кажунская кукурузная запеканка, Кажунская фасолевая запеканка, соус из клюквы и халапеньо и клюквенные маффины.

- Много кажунского. И много еды для нас двоих.

- Невозможно приготовить рождественскую еду, как эту, для двух человек.

- Мы должны пригласить Вейл.

- У Вейл свои планы.

Роза жила с ней три года. Она должна знать об этом.

- Какие планы?

- У нее есть особенный друг, с которым она проводит праздники.

Роза хмурится.

- Я всегда думала, что она проводит их с тобой.

- Мы обмениваемся подарками прежде, чем она встречается с ним.

Роза ухмыляется.

- Я всегда подозревала, что у нее есть тайный друг.

- Это секрет. Она никогда не разрешала мне встречаться с ним, я лишь знаю, что его зовут Джон.

- Это странно, учитывая, что ты ее лучший друг.

- Он не из Нового Орлеана. Они летают туда/сюда, чтобы увидеть друг друга, но она никогда не пыталась представить нас, когда он был в городе.

- Как давно они встречаются?

- Она была с ним, когда Бернард умер, и ей пришлось лететь домой из одной из своих поездок. Это было десять лет назад.

- Десять лет назад? - она широко открывает рот. - Странно, что за все это время она не позволила вам встретиться. И они не женаты.

Неудивительно. Вейл может быть очень скрытной, даже со мной.

- Что касается брака, я вполне уверен, что она довольна их договоренностью. Она не стала бы с ним встречаться, если бы она не была. И я подозреваю, что он политик, очень известный, отсюда и причина, по которой они держат свои отношения в секрете. Зачем ему портить себе карьеру, афишируя отношения с сутенершей.

- Тебе нравится так её называть?

- Хозяйка притона лучше, чем предприниматель или бизнес вумен, согласна?

Роза хихикает.

- Без комментариев.

- Сейчас ты не на моей стороне, но однажды будешь.

Я открываю глаза, когда крики Розы достигают моих ушей и будят мой спящий ум. Не колеблясь я опускаю ноги на пол и пересекаю пространство, чтобы добраться до нее.

Нашим отношениям только месяц, а мы уже попали в рутину, где ее беспокоят кошмары. Я забираюсь на кровать, чтобы разбудить ее, и она почти мгновенно цепляется за меня и опять засыпает.

В среднем я оставляю свою кровать и иду к ней три-четыре раза в неделю. Странно, но я не против. Нисколько. Что меня больше всего удивило, так это то, что мне на самом деле нравится быть нужным. Я бы приходил к ней каждую ночь, поэтому я задался вопросом стоит ли мне это делать, поскольку большинство женщин расценивают это как шаг к отношениям. С Розой я в этом не уверен. Она отличается от других женщин.

- Роза, проснись.

Она мгновенно перестает драться и стонать, когда я говорю. Стало намного легче будить её, чем в первый раз.

- Прости.

Она всегда извиняется.

- Не за что извиняться, малышка.

Она перекатывается на бок и прижимается к моему телу. Я обнимаю её, как делаю это каждую ночь, когда прихожу к ней, чтобы она знала, что она в безопасности. Мой инстинкт, чтобы уберечь ее от вреда.

Я начал испытывать к Розе нежные чувства. Я хочу прогнать ее страхи и  почувствовать, как она расслабляется в моих руках, потому что она доверяет мне.

Но также я хочу почувствовать тепло ее тела. Мягкость ее кожи. Запах ее волос.

- Сладких снов.

Я всегда говорю ей это, как будто это прогонит её кошмары. Я не знаю. Может это работает, ведь, когда я забираюсь к ней в кровать, у нее больше нет кошмаров.

Роза сплетает свои пальцы с моими и сжимает. Этого она никогда не делала. И это дает мне знать, что она не заснула снова, как обычно.

- Баш, я хочу рассказать тебе об этом.

Она готова поговорить о том, что мучает ее; она достаточно мне доверяет?

Я сжимаю ее еще сильнее, мой способ успокоить ее.

- Я слушаю.

- Моей маме было пятнадцать, когда она родила меня. Она не была замужем, так что мы продолжали жить с её матерью и отчимом после моего рождения. Когда мне было семь, сестра моей матери забеременела. Она нуждалась в сестре.

Роза останавливается, чтобы перевести дыхание, глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Это будет что-то плохое. Я притягиваю её ближе и сжимаю наши соединенные пальцы. И ожидаю её дальнейших слов.

- Отчим моей матери насиловал ее в течение многих лет. Она никому не говорила, даже после того, как она забеременела мной. Моя бабушка выяснила, что он делал, когда Джессика забеременела.

Что за больной ублюдок?

Я знаю, что такие вещи случаются, но не знал таких людей лично. Я сбит с толку. Я не знаю, как реагировать. Я не знаю, как подобрать правильный ответ.

- Мне очень жаль, малышка.

Это всё, что мне удалось сказать.

- Мой двоюродный дед, мой отец обрюхатили мою маму, когда ей было четырнадцать, Бастьен. Четырнадцать. Совсем ребенок.

Я по-прежнему крепко держу её, напуганный тем, что она скажет дальше.

- Моя бабушка выгнала нас с мамой. Не его. Она простила его и обвинила во всем мою маму. Она позволила ему оставаться в доме с сестрой моей матери, которая не смогла себя защитить.

Мне отвратительна мысль о том, что он, вероятно, продолжал делать с бедной девушкой, но мне становится легче от того, что там не было Розы.

- Я ненавидела его еще до того, как узнала правду. Я ненавидела его за то, как он относился к моей маме. Но, насколько я помню, он никогда не трогал меня. Он насиловал их старше, чем я была в то время, но я не сомневаюсь, что была бы следующей, биологическая я дочь или нет.

Больной, больной, больной ублюдок.

- Маме было двадцать два, а мне семь. Мы жили на улицах. Она сделала то, что должна была сделать для нас, чтобы выжить. Она начала танцевать стриптиз на Бурбон стрит во французском квартале.

Я вздрагиваю, когда вспоминаю, как я шутил с ней о том, чтобы быть стриптизером на Бурбон стрит во французском квартале. Я ненавижу то, что сказал это.

- Деньги должно быть платили хорошие, поскольку мы жили в приличной квартире. Какое-то время всё было хорошо, пока она не подсела на героин. После этого всё развалилось.

- Сколько тебе было лет?

- Пятнадцать. Меня никто не наставлял. Меня никто не воспитывал. И вот, как я оказалась в месте, котором не должна была оказаться.

У меня такое ощущение, что история Розы только началась, и я не услышал самого худшего.

- Я подружилась с девочкой из нашего дома. Саммер была на пару лет старше меня, я знала её со школы. У нее была похожая ситуация. Родителей никогда не было рядом. Обстоятельства были идеальным рецептом для катастрофы.

Роза замолкает на минуту и глубоко ​​дышит, прежде чем выдохнуть. Я заметил, что она делает так перед тем, как собирается рассказать мне что-то трудное.

- Саммер пригласили на вечеринку. Мы были лучшими подругами, поэтому, конечно же, она взяла меня с собой. Все пили и курили. Но не я. Я не прикасалась к этому после того, что оно сотворило с моей мамой. Но похоже кто-то подсунул мне наркотик. В одно мгновение мне стало хорошо, а следующим воспоминанием стало пробуждение на утро с сильной головной болью.

Её тело вздрагивает, что дает мне понять, что история примет плохой поворот.

- Я не чувствовала себя хорошо... А потом я обнаружила кровь на нижнем белье после того, как вернулась домой. Нетрудно было догадаться, что произошло. Кроме того, кто это делал и как.

Она дрожит, и чем крепче я держу ее, тем сильнее она дрожит.

- Проходили недели и небольшие фрагменты той ночи начали мелькать в моей голове. Что происходит и до сих пор, - её голос дрожит, а затем она рыдает. - Но я никогда не вижу лицо или слышу голос. Это всегда тень. Я даже не уверена один это человек или целая банда.

- О, Роза.

Это единственные слова, которые я могу произнести.

Неудивительно, что у нее никогда не было парня, и она не ходила на свидания. Как она могла довериться мужчине после всего, что с ней произошло?