В назревающем конфликте Григорий Иванович успел первым. Поскольку до стрельбы дело сразу не дошло, надо полагать, комбриг Котовский пообещал-таки некую долю комполка Япончику…

А сам собрал трибунал, который быстренько осудил и приговорил Япончика. Как вы думаете, за что? Вовек не догадаетесь. Мойшу Винницкого, в миру Япончика, приговорили к высшей мере (о, верх цинизма!) за мародерство и грабежи мирного населения.

Тот, не будь дурак, сообразил: речь уже не о доле идет, а о собственной голове – в трибунал не явился и приведения приговора в исполнение не стал ждать: захватил подвернувшийся под руку поезд и покатил в Одессу-маму. Но в пути все же был перехвачен и застрелен.

Вместе с шефом жертвами этой разборки стали шестеро главных подручных Япончика; остальное одесское воинство влилось в состав бригады Котовского – рядовой состав полка едва ли подозревал о финансовых трениях двух красных командиров.

Гражданская война закончилась для Григория Ивановича поздно – давно были разгромлены регулярные войска белых, заключен мирный договор с Польшей, – а конница Котовского все моталась по Украине и России, подавляя то тут, то там вспыхивавшие крестьянские восстания.

Мирная жизнь застала Котовского в должности командира 2-го конного корпуса. Штаб дислоцировался в Умани, а части – в юго-западной части Украины, что примыкала к Бессарабии.

Настало время воспользоваться плодами долгих и не очень праведных трудов… Нельзя сказать, что коммунистическая власть как-либо ущемила героя – особняк в Умани, и особняк в Одессе, на Французской улице, и личный спецпоезд в безраздельном пользовании, и полный штат обслуги, и многое, многое другое.

Но…

Но хотелось большего…

Не давали покоя воспоминания кишиневской юности о красивой, прямо-таки царской жизни бессарабских магнатов. Пожить так же на излете лет, после долгих годов боев, тюрем, каторги, – достаточно скромное желание, не правда ли?

А Бессарабия – рядышком, за Днестром, и вновь в Кишиневе всю ночь играют оркестры и горят огни кафешантанов, и подвыпившие богачи швыряют певичкам букетики, завернутые в крупные купюры…

Скромнейший из храбрых представляет на рассмотрение своего непосредственного начальника Фрунзе тщательно проработанный план: как ему, комкору Красной Армии Котовскому, стать бессарабским диктатором.

Удивительный документ этот сохранился в архивах, так что строить догадки и предположения не приходится. Суть плана проста: 2-й кавкорпус Котовского поднимает мятеж против Советской власти (вернее, инсценирует мятеж с тайного ведома и благословения властей). Затем «мятежные» войска переправляются через Днестр и захватывают Бессарабию, где устанавливают власть народа. С Котовским во главе, разумеется. Москва и Киев как бы и не причем, но с Советами новое государство немедля заключит договор о дружбе и взаимопомощи, с перспективой последующего объединения.

Думаете, авантюрный и абсолютно фантастичный сценарий? Вовсе нет. Григорий Иванович даже не сам его сочинил – лишь скопировал в своем плане действия Польши по завоеванию т.н. Малой Литвы. Один к одному: липовый мятеж одной из дивизий в армии Пилсудского, захват липовыми повстанцами Вильнюса и прилегающих областей и т. д. Вполне сработало: Литва лишилась столицы и значительной части территории, а «мятежники» тут же получили полную амнистию.

И еще один свежий прецедент имелся: зимой 1921-22 годов части регулярной финской армии пытались завоевать Карелию, а правительство от них активно открещивалось: взбунтовались, дескать, военнослужащие карельского происхождения и самочинно в поход двинулись… У этих, правда, дело не выгорело.

Коли уж план Котовского оказался подшит в архивные папки – надо полагать, Фрунзе, прочитав его, не посмеялся и не отправил в мусорную корзину. Обсуждали идею всерьез – но все же отклонили. Во-первых, побоялись международных осложнений: к Польше у держав, заправлявших в те годы европейской политикой, отношение было самое мягкое, не то что к Советской России. Во-вторых, сама личность инициатора и исполнителя плана вызывала большие сомнения. Как поведет себя человек с таким бурным и неоднозначным прошлым, оказавшись на территории чужого государства? И как поведут себя подчиненные ему войска?

Дело в том, что 2-й конный корпус числился у руководства РККА на плохом счету. Речь не о боевой подготовке, а о лояльности власти. Ведь 2-й кавкорпус – это бывшая Вторая конная армия… Известно, что в гражданскую войну красные кавалеристы, объединенные в три мощнейшие группировки – «первоконники», «второконники» и «червонцы» – вели между собой борьбу не менее ожесточенную, чем с казаками Шкуро и Мамонтова. До открытых сражений дело не доходило, но подковерные штабные схватки случались жесточайшие

Кончилось тем, что всех одолел Семен Михайлович Буденный, командарм Первой конной, – и на долгие-долгие годы прописался на самой вершине советской властной пирамиды. А командир Второй конной Миронов погиб от пули в Бутырской тюрьме очень задолго до знаменитых сталинских чисток. Вторую армию тоже наказали, понизили в статусе до корпуса, разбавили состав «правильными» бойцами и командирами (оттого, надо полагать, и оказался во главе корпуса Котовский со своим штабом из проверенных людей). И все равно воинское соединение оставалось под большим подозрением, обиженных и недовольных в нем хватало…

В общем, задуманный псевдомятеж одобрения у высшего руководства не получил.

А может и не «псевдо»? Думается, не только из врожденного авантюризма так рвался Котовский за границу и не из желания освободить бессарабское крестьянство. Не будем забывать и про золото госбанка из трех загадочно канувших в никуда грузовиков…

Но тут в истории страны произошел крутой поворот, наверняка весьма порадовавший Григория Ивановича. Нэп, новая экономическая политика.

Правительство дозволило-таки гражданам достать из тайников уцелевшие от реквизиций деньжата и на основе частной собственности заняться восстановлением разрушенной экономики.

Имелся такой тайничок и у Котовского, а уж его талант предпринимателя, как показали последовавшие события, не уступал ни уголовному, ни военному.

Казалось бы, коммунист и красный командир высокого уровня ну никак не сможет стать одновременно дельцом-непманом. Тут уж, как говорится, или крест сними, или трусы надень…

Но Котовский смог и стал. Потому что его частное предприятие называлось очень скромно: подсобное хозяйство 2-го кавкорпуса.

Всем хозяйствам хозяйство – ни один корпус ни одной армии мира никогда не имел ничего подобного. К тяжелой промышленности Котовского не тянуло, сказывалось полученное в юности сельхозобразование, – и он брал под контроль предприятия, обрабатывающие продукцию полей и пастбищ. Ну и заодно уж сами поля с пастбищами…

Заводы, общим числом более сотни, – сахарные и кожевенные, мыловаренные и винокуренные, пивоваренные и маслодавильные… Предприятия поменьше – бойни, мельницы, всевозможные цеха и мастерские – счет их тоже шел на десятки. Бескрайние поля, где выращивалось сырье… Торговые точки для реализации излишков продукции – свою первоначальную задачу: одеть-обуть и накормить бойцов корпуса, – подсобное хозяйство выполнило, и в десятки раз перевыполнило.

Но чтобы создать в короткий срок этакую махину, настоящую финансовую империю, мало иметь одну лишь бесплатную рабочую силу – бойцов вверенного корпуса. Нужен и немалый стартовый капитал. Маленький пример: конники Григория Ивановича устраивали грандиозные облавы на одичавших собак, кои расплодились на Украине за годы лихолетья в количествах неимоверных. Дело, в общем, знакомое, – невелика разница, на мятежных тамбовских крестьян охотиться или на бродячих шавок: оцепить, прочесать, направить бегущих на тщательно замаскированную засаду – и перестрелять… Рабочая сила бесплатная, пулеметы и патроны – казенные, результат – бесплатное сырье для кожевенных и мыловаренных заводов т. Котовского. (А может быть, и мясо для солдатских кухонь кавкорпуса, кто знает…)