Но дальше начинаются трудности. Чтобы сшить из шкуры застреленного Бобика шапку, нужен труд квалифицированного кожевенника, а затем квалифицированного скорняка. И мыловаренному заводу рабочие и мастера требуются, знающие свое дело. И инженер, над ними начальствующий. И бухгалтер, зарплату им начисляющий… И…

Много ли было таких специалистов среди рубак второго корпуса? Если б и нашлись, то никак не в числе, достаточном на сотни предприятий… Значит, надо нанимать гражданских. И платить им немалую зарплату – кончились времена военного коммунизма, никого не погонишь работать под дулом маузера.

И это лишь одна статья первоначальных расходов. Хватает и других. Заводы, брошенные владельцами, Котовский брал в аренду почти бесплатно – но оборудование растащено либо пришло в негодность, надо покупать новое. И земля доставалась комкору легко (один росчерк пера – и бывшее поместье, а ныне совхоз «Рея» оборачивается подсобным хозяйством 13-го кавполка, подчиненного Григорию Ивановичу). Но земля сама собой не заколосится, ее надо чем-то и на чем-то пахать, и сажать в нее что-то надо… А картина та же: все растащено и разграблено.

Нужен был стартовый капитал. И капитал огромный.

Вот оттого-то я и считаю, что зря помешанные на кладах граждане прочесывают окрестности Одессы, вооружившись металлоискателями. Не найти им знаменитого «клада Котовского» – ни царских империалов, ни золота в банковских слитках… Все превратилось в стартовый капитал, в маслобойни и молотилки…

Дело развивалось замечательно – фактически, все сельское хозяйство и обрабатывающие сельхозпродукцию отрасли юго-запада Украины оказались под контролем Котовского. Нэпманы конкуренции не выдерживали, разорялись. Не было у них бесплатной рабочей силы, да и налоги с них государство драло преизрядные, в отличие от предприятий скромнейшего из храбрых.

Одни лишь сахарные заводы Котовского производили по 300 тысяч пудов сахара в год, да и прочие заводы, цеха и мастерские не простаивали.

Правда, иногда у сотрудников товарища Дзержинского возникали нескромные вопросы. Надо сказать, у Железного Феликса (а он в то время руководил не только чекистами, но и ВСНХ – Высшим советом народного хозяйства) не сложились отношения с комкором-нэпманом.

Вопросы возникали, например, такие: ну хорошо, т. Котовский, ваши заводы обеспечивают бойцов корпуса мясом и сахаром, шапками и сапогами, излишки реализуются… Но винокуренные и пивоваренные заводы? Они-то к чему? Бойцам Красной Армии потреблять их продукцию Устав не велит…

Котовский скромно отмалчивался. Оправдываться не было нужды – ближайшим другом и покровителем Григория Ивановича был Фрунзе, в те годы – зампред правительства Советской Украины и главнокомандующий всеми ее вооруженными силами. Власти у Фрунзе хватало: нескромные сотрудники Дзержинского с Украины удалялись, а в аппарат украинского ЧК-ОГПУ попадали весьма странные личности: подельники Котовского по одесским и кишиневским делам… И не только они – очень, очень любопытные персонажи встречались среди украинских чекистов. Например, знаменитый Лева Задов, – начальник махновской контрразведки, обретший литературное бессмертие под пером Алексея Толстого – был после разгрома махновского воинства и бегства батьки за границу не расстрелян и не посажен, служил много лет оперуполномоченным Одесского ЧК-ОГПУ-НКВД, долго служил, лишь при наркоме Ежове сняли с должности и расстреляли.

Понимал ли Котовский, что нэп не навсегда? Наверное, понимал… Все же стал активным партийцем, во всевозможных съездах и конференциях участвовал, наверняка слышал или читал слова Ленина: отступление временное, долго частникам не порезвиться…

Хуже того, и должность командира 2-го кавкорпуса – не пожизненная и не наследственная. Переведут, пусть и с повышением, в другие края – и что? Отдать в чужие руки любовно отлаженную агропромышленную империю?!

Ситуация…

Соломку скромнейший из храбрых стелил сразу в двух местах – и на Украине, и за границей, в Чехословакии.

При чем здесь Чехословакия? Все дело в пиве…

Чешское пиво славилось до первой мировой войны, славится и сейчас, – и вполне заслуженно. Но работали чешские пивоварни на импортном сырье, большая часть хмеля для них выращивалась за границей, – в России, вернее в Малороссии. Первая мировая и гражданская войны, естественно, прекратили все экспортные операции. Возродил их Котовский: к немалой радости чешских пивоваров вновь начал продавать за границу украинский хмель, причем по демпинговым ценам.

Такой гешефт в уставные задачи подсобного хозяйства воинской части уж никак не вписывается… Но командир корпуса легко нашел выход из положения: объявил о создании Военно-потребительского общества, немедля получившего право внешнеторговой деятельности. Председатель правления – естественно, скромнейший из храбрых.

Идея, как и в случае с «мятежом», вновь принадлежит не Котовскому – он попросту скопировал Гвардейское экономическое общество, существовала до революции такая акционерная компания, пайщиками которой могли быть лишь гвардейские офицеры, и они же занимали в ней руководящие должности.

Как бы то ни было, лишь чешским пивоварам ВПО продавало хмеля на полтора миллиона золотых рублей ежегодно. Немного? Но это же официальные цифры из отчетов общества… Какая часть выручки уходила на приватный счет, открытый в пражском банке «Славия», неизвестно. Этот тайничок скромнейшего из храбрых обнаружили немцы, захватив Чехословакию, и позже опубликовали историю в русскоязычных оккупационных газетах… Не исключено, конечно, что байку о заграничном счете Котовского сочинили работавшие на гитлеровцев журналисты в пропагандистских целях. Но с остальными делами и делишками скромнейшего из храбрых она вполне сочетается. Не выпадает из общего ряда.

На Украине Котовский готовил куда более масштабный проект…

Иметь военную и экономическую власть над немалым куском Украинской ССР – хорошо, но мало. Хотелось власти политической, официальной.

И Котовский начал пробивать идею создания Молдавской автономии в составе Украины. И пробил-таки, не без активной помощи Фрунзе.

Естественно, перед Москвой резоны выдвигались вполне благовидные: организуем, дескать, некую «бессарабскую Астурию» или некий «молдавский Пьемонт», к которому впоследствии можно будет присоединять говорящие на том же языке земли: сначала Бессарабию, а там, глядишь, и до Валахии с Трансильванией дело дойдет, всякое в истории случалось…

Кто бы чем бы ни руководствовался, но в итоге пришли к согласию: да, нужна Молдавская автономия, – и территория, которую неофициально давненько называли «республика Котовия», обрела законный юридический статус.

Странная получилась республика, надо сказать… Этнических молдаван жило в новой автономии менее 30 процентов, да и те в основном на самой ее западной окраине, в селах вдоль левого берега Днестра. Но Котовский, проводя границы новой республики – а этим, по многим свидетельствам, он занимался лично, с картой и карандашом, – ориентировался не на этнический состав жителей, а на расположение своих поместий и заводов… Например, недрогнувшей рукой откроил весьма далекий от Молдавии район Винницкой области, где владел огромной латифундией (официально именовалась она, конечно же, «трудовой коммуной»).

Но еще более вольно обошелся Григорий Иванович с западной границей Молдавской АССР. Западной границей стал не Днестр, где вообще-то на тот исторический момент советские земли заканчивались, а куда более западная река Прут, разделяющая Румынию и Бессарабию. Наша, дескать, Бессарабия, придет время – вернем. Столицей новой республики объявили Кишинев, не смущаясь наличием в нем румынской королевской администрации. Придет время – выгоним.

И впрямь, пришло желанное времечко – и вернули, и выгнали… Правда, уже без участия Котовского. Детище комкора – молдавская автономия, где молдаване составляли явное меньшинство – вошло во вновь образованную Молдавскую СССР не целиком, некоторые районы Украина успела вернуть обратно. Но не все, и нынешняя непризнанная республика Приднестровье – прямой потомок той Молдавии без молдаван, что Григорий Иванович «под себя» выкраивал по живому из украинской территории…