Другое дело судьба тех немногих, кто перешел от нас к Советам. Она вряд ли сможет служить хорошей рекламой для привлечения новых перебежчиков. Некоторые из них недавно беседовали с посетившими их гражданами из западных стран и признались: выбор они сделали не совсем удачный – в коммунистическом мире у низ нет никакого будущего. Перебежчики-ученые, вроде физика-атомщика Понтекорво, который приносит большую пользу Советам, активно занимаясь научно-исследовательской деятельностью, находится, понятно, в гораздо лучшем положении. Он, например, прекрасно обеспечен материально, недавно стал лауреатом Ленинской премии, а это очень высокая награда. Берд-жесс и Маклин, Мартин и Митчелл, ставшие публицистами, живут неплохо, им платят еще и за то, что они выполняют функции «советников по вопросам пропаганды». Но жизнь у них безрадостная. (Сотрудники Агентства национальной безопасности Уильям Мартин и Бернон Митчелл в 1960 году попросили политическое убежище в Советском Союзе. – Ред.)

Нередко перебежчики с коммунистической стороны в действительности являются не теми людьми, за которых себя выдают. Некоторые, например, были нашими агентами за «железным занавесом» в течение длительного времени. И вернулись к нам только потому, что почувствовали: над ними нависла серьезная опасность разоблачения (иногда к такому выводу приходим мы, тогда приказ о немедленном возвращении исходит от нас).

Немало из оказавших нам большую помощь перебежчиков были дипломатами или офицерами разведки, действовавшими за рубежом под дипломатическим прикрытием. Для последних, особенно находившихся в странах свободного мира, было, конечно, относительно проще и безопаснее покинуть в один прекрасный день свое учреждение и направиться в местное министерство иностранных дел и попросить политическое убежище. На Западе, где бы это ни произошло, если к тому же доводы перешедшего выглядят основательными и искренними, ему предоставляются защита и материальная поддержка до тех пор, пока он не обеспечит себя средствами к жизни в своем отечестве.

Если и возникает задержка в предоставлении этих привилегий, так это из-за того, что Советы время от времени засылают лжеперебежчиков. Это не очень удачный способ внедрения агентуры, но иногда он может иметь эпизодический успех. Лжеперебежчик из встреч с журналистами и различными должностными лицами может, конечно, почерпнуть некоторую информацию и послать ее своим хозяевам.

Нужно иметь в виду, что подобная операция в любой момент может закончиться тем, что перебежчик переметнется еще раз – туда, откуда пришел. Он заявит, например, что разочаровался в Западе, обманулся в своих надеждах, что хочет искупить свой грех и вернуться домой, если даже и будет наказан за бегство. Это вызывает в стране, предоставившей ему убежище, замешательство, но в конце концов его по-человечески поймут и из гуманных соображений отпустят обратно за «железный занавес». В действительности же он – агент советской или иной коммунистической разведки. Возвратясь, он доложит своим хозяевам информацию, которую ему удастся собрать.

Офицеры советской разведки и разведок стран-сателлитов пользуются теми же привилегиями и имеют такие же возможности выезда за границу, что и дипломаты. Некоторые из них пользуются этим, чтобы порвать со своими настоящим и осуществить то, о чем долго размышляли. Их дезертирство наносит наиболее серьезный ущерб. Поэтому советские власти ни перед чем не останавливаются, чтобы предотвратить бегство сотрудников своей секретной службы.

Читатель может вспомнить сенсационную фотографию, появившуюся в газетах в 1954 году, на которой были изображены несколько грубых на вид молодчиков и жена перебежчика Владимира Петрова, руководителя резидентуры КГБ в Австралии, в тот момент, когда они пытались насильно посадить ее в самолет, чтобы отправить в Советский Союз. Только быстрое вмешательство австралийской полиции спасло госпожу Петрову от похищения.

Дезертирство офицера разведки сопровождается гораздо меньшим шумом, нежели дипломата или ученого. Сотрудники советской секретной службы или спецслужб стран-сателлитов, конечно, лучше, чем другие, осведомлены, каким образом можно вступить в контакт с «противной стороной» на Западе. Более того, их работа в известной степени состоит в том, как получить такую информацию. Если кто-либо из них принимает решение дезертировать, естественно предположить, что он свяжется именно с разведывательной службой, нежели с дипломатическим представительством или же полицейскими органами. Расчет здесь на то, что там его не только примут доброжелательно, но и наилучшим образом обеспечат личную безопасность.

Каждое дезертирство офицера разведки противника раскрывает перед западной контрразведкой большие возможности. Зачастую с точки зрения добычи секретной информации оно равноценно прямому агентурному проникновению во враждебный разведцентр. (Ценность сведений, к сожалению, ограничивается только моментом, когда совершился переход.) Но один такой «доброволец», случается, может не на один месяц парализовать деятельность шпионской службы. От него мы получаем точные данные о структуре разведки, ее деятельности, методах и приемах. Он дает развернутые характеристики многих своих бывших сослуживцев и данные о разведывательном персонале за рубежом, действующем под различными прикрытиями. И что самое главное, он может сообщить информацию об операциях, которые проводятся в данный момент. Жаль, что ему обычно не удается раскрыть много агентов по той причине, что все разведслужбы строят свою работу так, чтобы их сотрудники знали личные дела только тех информаторов, с которыми они непосредственно связаны.

Западу исключительно везет в последние годы: на его сторону перешло значительное число перебежчиков. В 1937 году два сталинских супершпиона, действовавших за рубежом, предпочли остаться в свободном мире и отказались возвратиться в Россию, где могли погибнуть в ходе «обновления» НКВД, проводившегося вслед за чисткой в партии и армии. Одним из них был Вальтер Кривицкий – шеф советского разведцентра в Голландии. В 1941 году его нашли мертвым в одном из вашингтонских отелей. Обстоятельства смерти так и остались до конца невыясненными. Склоняются к мысли, что его застрелил советский агент, но тот, по-видимому, скрылся, не оставив никаких следов. Версия о самоубийстве представляется маловероятной. Вальтер Кривицкий около 20 лет прослужил в советских органах госбезопасности и военной разведки. Несколько раз направлялся в заграничные командировки на нелегальную работу. Дважды арестовывался за рубежом как агент советской разведки, но благополучно возвращался в СССР. В 1937 году руководил нелегальной шпионской сетью разведуправления РККА в Западной Европе. После перехода на Запад жил в США. В 1939 году написал книгу «Я был агентом Сталина», которая привлекла большое внимание мировой общественности. В 1941 году застрелился в Вашингтоне (по официальной версии. – Ред.) Другой перебежчик Александр Орлов – один из старших сотрудников НКВД в Испании в период гражданской войны. В отличие от Кривицкого ему удалось избежать мести Советов. Он опубликовал ряд книг, в числе которых одна посвящена сталинским преступлениям, а другая – советской разведке.