Сразу после окончания войны на нашу сторону перешел Игорь Гузенко. Он был офицером военной разведки и работал шифровальщиком под гостеприимной «крышей» советского посольства в Оттаве. Гузенко передал нам много ценных материалов, с помощью которых была раскрыта часть международной шпионской сети, занимавшейся сбором информации о производстве атомной бомбы. Советы создали эту разветвленную тайную организацию еще в военные годы. Полностью ликвидировать ее нам удалось в конце сороковых годов. Среди важных персон, перешедших тогда на Запад, можно отметить Владимира Петрова, о котором я уже упоминал, Юрия Растворова – офицера разведки, работавшего в советском посольстве в Японии, и Петра Дрябина, тоже сотрудника разведслужбы, находившегося в Вене.
На Запад переходили и сотрудники советской секретной службы, выполнявшие террористические задания. Николай Хохлов в начале 1954 года был заброшен в Западную Германию для организации убийства известного лидера антисоветской эмиграции Георгия Околовича. Хохлов явился к своей будущей жертве и рассказал о своем задании, после чего перешел на сторону Запада. В 1957 году в Мюнхене советские агенты пытались отравить Хохлова, но безуспешно. Осенью 1961 года Богдан Сташинский пришел в Западной Германии в полицию и признался, что несколько лет назад по заданию советской разведки убил двух лидеров украинской эмиграции – Ребета и Бандеру. На сторону Запада перешел и советский дипломат Александр Казначеев, работавший в советском посольстве в Бирме. Он был не кадровым разведчиком, а так называемым «привлеченным»: его использовали в шпионских целях в тех случаях, когда дипломатические привилегии позволяли ему выполнять задания с меньшим риском, чем сотрудникам разведывательной резидентуры, не имеющим дипломатического прикрытия.
Однако не все важные «добровольцы» – выходцы из советской разведслужбы. Немало офицеров разведки высокого ранга бежали к нам из стран-сателлитов и передали информацию не только о своих службах, но и о советских шпионских органах. Как бы ни пытались правительства европейских сателлитов создавать впечатление о том, что они независимы, в области шпионажа они слепо следуют за СССР. Когда агенты разведслужб сателлитов переходят на Запад, они передают немало ценных сведений о политике и планах Кремля.
Иосиф Святло, в 1954 году перешедший на Запад в Берлине, был начальником одного из отделов польской секретной службы, в котором велись дела на членов польского правительства и коммунистической партии Польши. Видимо, нет никакой необходимости подчеркивать, что высокопоставленный перебежчик знал все скандальные истории, в которых была замешана верхушка польского коммунистического общества. Москва часто прибегала к его советам. Павел Монат был польским военным атташе в Вашингтоне с 1955 по 1958 год, после чего возвратился в Варшаву и стал ответственным сотрудником военной разведки, контролирующим деятельность военных атташатов во всем мире. Он прослужил в этой должности два года, а затем перешел на Запад. Франтишек Тишлер перебежал на Запад из Вашингтона после того, как пробыл там чехословацким военным атташе с 1955 по 1959 год. Офицер венгерской секретной полиции Бела Лапушньяк, рискуя жизнью, в мае 1962 года бежал через границу в Австрию и благополучно добрался до Вены. Но здесь его настигла злая судьба в образе венгерского или чешского агента: он был отравлен, прежде чем успел передать свой доклад западным властям.
Китайский перебежчик Чао Фу являлся офицером безопасности в посольстве красного Китая в Стокгольме, пока не «исчез» в 1962 году. Это был первый случай бегства сотрудника краснокитайской службы госбезопасности, который официально признали пекинские власти. В действительности на нашу сторону перешли несколько китайских офицеров.
Для аналитиков, изучающих деятельность разведывательных служб Кремля, роль последних в советском обществе и влияние на властные структуры неудивительны. Неудивительно также, что офицеры разведки имеют возможность заглянуть за кулисы режима, что доступно лишь немногим, узнать о зловещих методах специальных операций, маскируемых разглагольствованиями о социалистической законности. У интеллигентных и посвятивших себя целиком делу правопорядка коммунистов такие сведения вызывали глубокий нравственный шок. Так, один из перебежчиков рассказал нам, что утратил свои иллюзии, когда узнал: Сталин и НКВД, а не немцы повинны в катыньской резне (убийство около десяти тысяч польских офицеров во время второй мировой войны). В результате это привело его к бегству на Запад. Как только советский человек узнает об истинном положении дел, он теряет доверие к системе, для которой он трудится, и к государству, в котором живет. Разочарование в идеалах и в реальной повседневной жизни – мощный движущий фактор для бегства на Запад.
Имена, упомянутые выше, ни в коем случае не исчерпывают списка тех, кто оставил советскую разведывательную службу и аппарат службы безопасности, а также другие важные ведомства. Некоторые лица, перешедшие на нашу сторону в самое последнее время, предпочитают «не всплывать на поверхность»: ради собственной безопасности они стараются остаться неизвестными для общественности. Но от этого не становится меньше их вклад в дело изучения советской разведки и аппарата государственной безопасности и вскрытия каналов, по которым осуществляется подрывная деятельность коммунистической системы против нас.
Соединенные Штаты, в частности, всегда были убежищем для тех, кто стремился порвать с тиранией и обрести свободу. Они всегда окажут радушный прием людям, не желающим более работать на Кремль.
(Новое время. – 1991. – №51)