— Вообще-то говоря, он и сейчас еще мой советчик. Он и Лаура, оба. Вчера вечером я позвонила им на озеро Тахо, когда я...

Она не закончила фразу.

— А они и ваши друзья тоже?

— Мы просто соседи. Кстати, моя фамилия Арчер. Я живу наверху.

Она кивнула.

— Лаура Уоллер упомянула вчера о вас, когда предложила мне воспользоваться ее квартирой. Она сказала, что в случае надобности я могу обратиться к вам за помощью.

Она коротко и холодно улыбнулась мне.

— Можно считать, что я уже обратилась, не так ли? Благодарю вас за то, что вы были так добры к моему мальчугану.

— Мне это доставило только удовольствие.

Мы все еще чувствовали себя неловко. Когда сталкиваешься со злыми людьми, настроение обычно портится на весь день. Так произошло и сейчас. Вся эта сцена оставила после себя гнетущее ощущение. Словно желая развеять его, женщина сказала:

— Я только что приготовила немного кофе. У Лауры есть особая кофемолка, и я думаю, что кофе еще не потерял своего аромата. Не хотите ли чашечку?

— Благодарю, но думаю, что это — не слишком удачная идея, ведь ваш муж может вернуться,

Я слышал, как на улице захлопнулась дверца автомашины, но мотор еще не заработал.

— Он ведь так легко возбуждается.

— Вовсе нет,— неуверенно возразила она.

— Скорее всего, это так. Мне приходилось встречаться со множеством подобных людей, и я понял, что лучше всего не раздражать их.

— Лаура говорила, что вы детектив. Это верно?

На лице ее появилось некое подобие вызова.

— Да, но надеюсь, что сегодня у меня будет выходной день.

Я улыбнулся, но заметил, что опять сказал что-то не то. Глаза ее потемнели, а губы сжались, будто я нечаянно причинил ей какую-то боль. Снова я сделал промашку.

— Вы хотите мне что-то предложить, миссис Брод-жест?

Она покачала головой, отвечая не столько мне, сколько себе самой.

— Не знаю... Не знаю, останусь ли я здесь...

На улице открылась дверца автомашины. Стэнли Броджест, теперь уже один, появился во дворе.

— Я не помешал?

— Здесь нечему мешать,—ответила женщина.— Где Ронни?

— В машине. С ним уже полный порядок, как всегда, стоит ему немного побыть с отцом.

Это было сказано так, словно отцом мальчика был не он, а кто-то другой.

— Ты забыла дать ему игрушки, зверей там и всякую всячину. Он сказал, что ты приготовила их.

— Да, конечно.

Она пошла к двери в квартиру, Лицо ее выражало досаду на свою забывчивость. Вернулась она с синей нейлоновой сумкой; такие выдают на авиалиниях.

— Передай мой сердечный привет своей маме.

— Обязательно.

В их голосах не было никакой теплоты, Казалось, что они не думают встретиться когда-либо вновь.

Внезапно меня пронизало какое-то резкое и очень неприятное чувство. Это было, наверное, неосознанное чувство страха, Думаю, главным образом страха за мальчика. Во всяком случае, у меня возникло желание остановить Броджеста и вернуть Ронни, но я этого не сделал.

Броджест вышел на улицу. Я в одно мгновение взбежал по двум лестничным маршам, находившимся снаружи дома, и выскочил на галерею фасада дома. У обочины стоял новенький «форд» с откидным верхом. На переднем сиденье я увидел девушку или женщину в желтом платье без рукавов. Левой рукой она обнимала Ронни, который, видимо, чувствовал себя очень неудобно и сидел в напряженной позе.

Стэнли Броджест сел на водительское место, поспешно завел мотор и уехал. Я так и не смог разглядеть лица девушки. Глядя на нее сверху, я видел только обнаженные плечи, бугорки грудей и вьющиеся светлые волосы.

Чувство страха за мальчика переросло в неприятное, раздражающее предчувствие беды. Я прошел в ванную и взглянул на себя в зеркало, будто на своем лице я мог прочитать грядущие события. Но все, что я прочитал, касалось моего прошлого; оно предстало в виде глубоких морщин под глазами и множества седых волосков, поблескивавших в моей двадцатичетырехчасовой бороде.

Я побрился, надел чистую рубашку и скова спустился вниз. На полдороге я остановился, прислонившись к перилам лестницы, и точно установил, что причиной моего беспокойства были приятная молодая женщина с очень милым сыном и ее любящий разъезжать муж.

Теплый ветер коснулся моего лица..

Пройдя мимо закрытой двери квартиры Уоллеров, я вышел на улицу и направился к ближайшему газетному киоску, где купил еженедельник «Лос-Анджелес Таймс», Я притащил его домой и остаток утра провел за чтением. Я прочитал все от корки до корки, включая рекламу, из которой порой узнаешь о Лос-Анджелесе больше, чем из материалов отдела новостей.

Затем я принял холодный душ и взялся за счета: выписал счета за телефон и свет. Ни один из них не был просрочен, и это придало мне уверенности в том, что я пока еще являюсь хозяином положения.

Укладывая счета в конверты, я услышал женские шаги, приближающиеся к моей двери.

— Мистер Арчер?

Я открыл дверь. Она изменила прическу и переоделась в короткое модное цветастое платье. На ногах у нее были плотные белые чулки. Голубые тени лежали на веках, губы были подкрашены яркой губной помадой. И все же она казалась очень чувствительной и легко ранимой.

— Вы заняты? Мне не хотелось бы мешать вам...

— Нет, не занят. Входите.

Она вошла в комнату и внимательно, словно лучом радара, обследовала ее содержимое. По ее лицу я понял, что состояние моей обстановки не привело ее в восторг. Я закрыл дверь, отодвинул от стола кресло и предложил ей сесть.

— Благодарю вас,— ответила она, но продолжала стоять. — В Санта-Терезе пожар. Лесной пожар. Вы знаете об этом?

— Нет, но вообще-то сейчас для пожаров самая благоприятная погода.

— В репортаже по радио сказали, что загорелось почти рядом с имением бабушки Нелли — это моя свекровь. Я пыталась позвонить ей по телефону, но никто не отвечает. Ронни должен быть там, поэтому я ужасно беспокоюсь.

— Почему?

Она прикусила нижнюю губу и оставила след губной помады на зубах.

— Я не уверена, что Стэнли будет внимательно смотреть за ним. Не надо мне было разрешать ему уезжать с Ронни!

— Почему же вы разрешили?

— Я не имею права лишать Стэнли сына. И сам мальчик нуждается в общении с отцом.

— Только не со Стэнли, в его теперешнем-то настроении.

Она испытующе посмотрела на меня и робко протянула руку.

— Помогите мне вернуть его обратно, мистер Арчер!

— Ронни или Стэнли? — спросил я.

— Обоих. Но за Ронни я особенно беспокоюсь. Диктор сказал, что жители некоторых домов эвакуируются. Не представляю себе, что творится в Санта-Терезе.

Она провела рукой по лбу и закрыла глаза. Я подвел ее к кушетке и заставил сесть. Потом я вышел на кухню, ополоснул стакан и налил в него холодной воды. Она сделала несколько судорожных глотков. Ее длинные, в белых чулках, ноги танцовщицы производили какое-то странное, театральное впечатление в моей убогой комнате.

Я сел за стол в пол-оборота к ней.

— Какой номер телефона у вашей свекрови?

Она назвала мне номер и код местности. Я позвонил. Послышались длинные гудки. После девятого-десятого гудка трубку сняли, и я услышал женский голос:

— Да?

— Миссис Броджест?

— Да, я.

Ее голос звучал твердо, но благожелательно.

— Жена Стэнли хочет поговорить с вами. Передаю ей трубку.

Я отдал трубку молодой женщине, и она заняла мое место за столом. Я вышел в спальню, закрыл за собой дверь и снял трубку параллельного аппарата.

Старшая женщина говорила:

— Я не видела Стэнли. По субботам я принимаю участие в работе нашего благотворительного общества. Он прекрасно это знает, а я только что вернулась из больницы.

— А вы ждали его?

— Немного позже, Джин, ближе к вечеру.

— Но он сказал, что именно сегодня утром должен был привезти к вам в гости Ронни!

— Тогда, я полагаю, он будет здесь.

В голосе пожилой - женщины появились твердость и уверенность.