Характер у Петьки был общительный и даже озорной. Другим животным от него не было покоя: он то и дело гонялся за курами, дергал за хвост кошек, задирал собак. Боялся только одного петуха, который однажды задал ему изрядную трепку, за то, что он схватил за крыло курицу. Каждое утро Петька прилетал в сад, где стояли большие клетки с разными зверями и птицами, и начинал дразнить животных: будил куниц, которые обычно ночью бодрствовали, а днем отдыхали, пытался ущипнуть за лапку зайца, утаскивал мясо у лисят.

Как и его родичи Петька был вороватым. Все, что лежало на виду, становилось его добычей. Стащив какую-нибудь вещь, он летал с ней по двору, а потом выкапывал клювом ямку и прятал в нее украденное. Петька прятал и избыток пищи. Однажды он попрятал украденные кусочки мяса в просушивающейся на солнце зимней одежде: в карманах шубы хозяйки, в валенке, в меховой варежке. Вскоре в доме появился тяжелый запах, усиливавшийся день ото дня. В поисках причины в доме все пересмотрели: искали в подполье, подняли половицы и только когда открыли сундук, обнаружили в одежде Петькины похоронки. В другой раз Петька набрал полный клюв ягод, которыми кормили журавля, и опустил за воротник своему воспитателю — называется «спрятал».

Очень забавным был ручной ворон, о котором рассказал зоолог М. Львовский. Во время работы в экспедиции на Кольском полуострове он и его жена воспитали молодого ворона, назвали его Кара. Постепенно Кара привык к людям, подружился с собакой. Ворон любил ласкаться к своим воспитателям. Садился на плечо и осторожно брал за ухо или прядь волос. И никогда не делал больно. Доверчивый Кара совсем не боялся людей, но в руки никому из чужих не давался. Он подолгу мог быть на реке или у озера возле ребят и взрослых рыболовов которые всегда угощали его рыбой. В доме Кара любил наводить «порядки»: разбрасывал всякие мелкие вещи, сталкивал все со стола и бил посуду.

Нередко Кара потешал своих хозяев всяческими трюками и неожиданными номерами. Во время одной экспедиции Кара нашел лазейку в продовольственном ящике и таскал из нее сухари. Вытащив сухарь, ворон летел с ним к затопленному у берега реки плоскому камню, клал сухарь в воду на камень, прижимал ногой и начинал долбить. Птица размачивала себе на обед сухари! Не съев и десятой доли, Кара отпускал сухарь плыть по течению, а сам летел за следующим. Когда его проделку обнаружили и дырку в ящике заделали, Кара был заметно расстроен. Он сидел около ящика и уныло смотрел на то место, где только что была такая хорошая дыра.

Большая привязанность возникла у Кары и щенка Чунки. Они вместе ели, играли, вместе отдыхали или спали. Ворон дремал, сидя прямо на земле, а собака лежала рядом, свернувшись калачиком. Часто Кара и Чунка забавлялись тем, что таскали палку или кость, пытаясь отнять ее друг у друга. Чунка хватал палку или прут зубами, а ворон — клювом и устраивали состязание: кто кого перетянет. Случалось, что ворон защищал щенка от обидчиков.

О редком случае добровольного прилета взрослого дикого ворона к людям сообщила однажды газета «Правда Украины». Каким-то образом ворон появился в киевской больнице имени Калинина. У него было вывихнуто крыло. Сначала он попал к терапевту. Возможно потому, что там был просторный балкон. В кабинете профессора он сделал неудачную попытку стащить со стола очки. Больные поймали ворона и доставили в хирургическое отделение. После того, как его вылечили, ворон остался жить в больнице. Яшка — так назвали ворона — стал всеобщим любимцем. Он осмелел и перестал бояться кошек. Уборщицы были благодарны ему за то, что он повытаскивал из всех щелей окурки, которые заталкивали туда недисциплинированные больные. Правда, на полу появились старые газеты: Яшка раздобыл их для того, чтобы прятать в скомканную бумагу кусочки сыра и другие продукты, которыми усердно угощали его больные. Один любитель птиц хотел было забрать ворона домой. Больные не разрешили. Дружелюбная и общительная птица не давала им унывать, скрашивала больничную обстановку и этим способствовала более быстрому выздоровлению.

Случается, что воспитанные людьми молодые вороны улетают в лес, остаются там возле своих сородичей и обзаводятся семьей. Весной вороны первыми приступают к гнездованию и в марте уже откладывают в гнездо от трех до пяти-шести яиц. Выведение птенцов совпадает с таянием снегов и весенним разливом рек. В это время родители легче находят разные отбросы, падаль и снулую рыбу для выкармливания своих детей. Обычно вороны селятся в лесу на крупных деревьях, занимая из года в год одно и то же гнездо.

Наблюдения за воронами, особенно прирученными, показали, что они обладают богатым языком и способностью к звукоподражанию. Тот же Кара, например, мог кричать протяжно и резко, посвистывать, издавать звуки, похожие на воркование, очень легко и точно воспроизводил жиканье пилы, собачий лай, голоса некоторых птиц, различные шумы. Более того ручные вороны могут научиться произносить и слова человеческой речи.

Говорящие вороны были у людей уже в глубокой древности, в том числе и в Древнем Риме.

В 31 году до нашей эры, шумными людскими потоками устремились римляне к городским воротам встречать Гая Юлия Цезаря Октавиана после одержанной им победы над Антонием. Среди восторженно встречавших будущего императора (его потом назовут Августом) был и один ремесленник. На плече у него сидел ворон, привлекавший внимание толпы. Это внимание еще больше усилилось, когда ворон вдруг начал кричать:

— Да здравствует Цезарь, победоносный император!

Говорящий ворон, да еще произносящий такие приятные претенденту на престол слова, привлек внимание Цезаря. Он тут же купил понравившегося ему ворона, заплатив хозяину довольно крупную сумму. Лесть была приятна Октавиану, как и всем Цезарям.

В толпе был и один римский сапожник. Узнав, как хорошо наградил Цезарь ремесленника за говорящего ворона, он решил Повторить номер и также подзаработать. Он приобрел ворона и начал учить его произносить слова приветствия Цезарю. Ворон оказался не очень податливый на науку, обучение шло с трудом. Это сильно огорчало сапожника и однажды он в сердцах воскликнул:

— Плакали мои денежки и мое время!

Все же сапожник был человек настойчивый, упрямый и решил довести обучение ворона до конца. Когда ворон разучил комплимент, сапожник понес его к Цезарю. Но выслушав птицу, тот высокомерно произнес:

— С меня довольно и одного пернатого льстеца! Удрученный неудачей, сапожник уже собрался было забрать

своего ворона и уходить с ним домой. И вдруг, копируя жалобный голос хозяина, ученый ворон воскликнул:

— Плакали мои денежки и мое время!

Цезарь не мог сдержать смеха. Он приобрел и второго льстеца, также заплатив за него изрядные деньги сапожнику. Об этом случае поведал историк Макроб.

Древнеримский ученый и писатель Плиний, автор знаменитой «Естественной истории», рассказывал о жившем в Риме вороне, который каждый день приветствовал и называл по именам Тиберия, Германика и Друза Цезарей.

Сообщение о говорящем вороне есть в сочинениях филолога-гуманиста XVI века Скалигера. Этот ворон, когда хотел есть, звал повара Конрада. Причем, имя этого человека ворон выговаривал так чисто, что незнакомые люди принимали его зов за слова человека.

Интересные наблюдения над ручным вороном провел австрийский ученый-этолог Конрад Лоренц. Длительное изучение поведения этой птицы позволило ученому установить, что у ворона есть особый призывный крик, которым он призывает другого лететь за ним, что-то вроде звучного «краккраккрак». При этом ворон поступает подобно галкам, когда те пытаются заставить своих беспечных детей взлететь с земли и следовать за ними. Для этого ворон подлетает к своему собрату сзади, проносится почти вплотную над ним, покачивая сложенным хвостом и одновременно произносит свое «краккраккрак», несколько раз кряду.

Конрад Лоренц сам вырастил и воспитал этого ручного ворона, и тот везде сопровождал ученого в его длительных прогулках, в лыжных походах и даже в экскурсиях по Дунаю на моторной лодке. Ворона назвали Роу — это слово напоминало крик молодой птицы. Выросший ворон стал преданным другом Лоренцу и научился произносить свое имя. Во время прогулок ворону приходилось в некоторых местах испытывать неприятности, вызывавшие испуг. Он запомнил их и даже старался скорее увести из них своего хозяина. Когда он хотел, чтобы его друг шел скорее или уходил из «опасного» места, он пикировал на него сверху и сзади и, промчавшись у него над головой, покачивал хвостом и снова взмывал вверх. В то же время он косился назад через плечо, чтобы удостовериться, что хозяин следует за ним. Проделывая такие пируэты над Лоренцем, ворон одновременно издавал и призывные крики. Однако вместо обычного птичьего крика он произносил собственное имя: