- Воистину, чУдны дела Твои, о, Аллах! – воздел руки к небу Хоттабыч. - Такая красота достойна принцессы, и то, что Ты наградил ею простую девушку – великий Знак… для того, кто видит…

- Дедушка Хоттаб… А джинн – это волшебник?

- Да, моя госпожа. Волшебник. Ты веришь в чудеса?

- Верю… Когда-то давно я уже встречала волшебника на этом берегу, там, за скалой, где река вливается в море.

Хоттабыч смахнул рукавом песок с перстня и протянул руку девушке:

- Смотри, так это было?

На поверхности опала проявилась картинка: другой старик, игрушечный кораблик с алыми парусами и маленькая девочка рядом. А в воздухе зазвучали давно сказанные слова: «Когда ты вырастешь, на большом корабле с алыми парусами приплывет за тобой прекрасный принц, чтобы взять тебя в жены. Помни это и жди, когда над горизонтом покажутся алые паруса. Он – твоя судьба. По парусам ты узнаешь его».

- Да, всё так и было! – глаза Ассоль радостно заблестели, и румянец разлился по щекам. – А ты пришел, чтобы волшебство, наконец, исполнилось?

- Да, моя госпожа. Видимо, это так. Исполнить такое мне по силам! – склонил голову джинн, и ему внезапно стало грустно. - Сейчас я вырву волосок из своей бороды, и пока я буду над ним читать заклинание, ты вслух произнеси свое желание. Поняла?

- Поняла, только… желаний, ты сказал, я могу загадать три?

- Именно так, моя госпожа, - ответил Хоттабыч, - и сейчас время первого желания!

Джинн ощупал бороду, отделил волосок и, зажмурившись, дёрнул. Волос оторвался со звуком лопнувшей струны и заискрился электрическими разрядами:

- Повелевай!

- Хочу, чтобы мой папа снова был здоров и полон сил! – звонко сказала Ассоль.

- Трах-тибидох- лехододиликраскало! – выкрикнул джинн и тут же в скалу ударила молния, а волосок вспыхнул и сгорел.

- Всё?.. Мой папа теперь здоров? – уточнила Ассоль.

- Абсолютно здоров, да умножит Аллах его годы! – заверил Хоттаб. – Видишь, госпожа, как ветер внезапно задул, волны разгулялись? Это значит, что Высшие Силы услышали и исполнили твое благороднейшее желание! Ну что, второе сразу исполнять будем или отложим?

- Сразу! – лукаво заулыбалась девушка. – Рви волос, я готова!

Зазвенел и оторвался второй волос, и голубые искры побежали по его поверхности. Ассоль глубоко вдохнула и…

- Хочу приземлиться в хорошем месте, мягкую посадку хочу, надоело летать!!! – донеслось откуда-то сверху, но Хоттаб поздно понял, что противный скрипучий голос принадлежит явно не девушке и автоматически произнес:

- Трах-тибидох- лехододиликраскало!!! – и только потом осознал, как оконфузился.

В небе послышались хлопки, на песок посыпались какие-то разноцветные клочья, и вслед за ними с высоты плавно опустилась на нескольких уцелевших воздушных шарах несуразная старуха в нелепой шляпке. Вид у бабки был слегка потрепанный, из прически торчали растрепанные букли, но, в целом, ничего катастрофического.

- Где я?! Кто вы?! Что вы со мной сделали?! – моментально начала скандалить старуха, и тут Хоттабу стало уже страшно. Ничего хорошего ее появление не сулило, а самое обидное, что ей досталось одно из желаний Ассоль.

- Бабушка, не бойтесь! Мы ничего плохого Вам не сделали! Мы тут мои желания исполняем, но вы не переживайте, - ничего страшного я не желаю! – простодушно принялась успокаивать бабку милосердная девушка. - Вот смотрите: я – Ассоль, а это – добрый джинн Хоттаб…

- Так это ты, что ль, мое желание исполнил? – подозрительно уставилась Шапокляк (а это была, разумеется, она) на Хоттаба. – Я перед тем, как упасть, очень желала мягкой посадки…

- Получается, что так, о, сварливая госпожа. Твое желание было произнесено в тот самый миг, когда я творил заклинание над волосом из моей бороды, и вот… Исполнилось оно, а не то, что хотела загадать эта юная госпожа! – кивнул джинн на Ассоль и сник.

- А чего это я – сварливая?! И почему ты должен исполнять желания какой-то девчонки, а не мои? А я ведь – пожилая женщина, меня уважать надо! – не унималась Шапокляк. – Между прочим, я еще много чего хочу! Есть хочу, пить хочу, спать в мягкой постели хочу!!! Кто мои желания исполнять будет?!

Хоттабыч хмурился и темнел лицом, Ассоль растерянно молчала.

Даже природе было невыносимо слышать упреки неблагодарной старухи, и начавшееся после исполненного первого желания волнение на море усиливалось на глазах, превращаясь в настоящий шторм. Ветер пытался заткнуть рот скандалистке, но куда там… Волны тоже изо всех сил шлепали по берегу, перекатывали гальку по отмели, но и у них не получалось заглушить старухин визг.

Зато получилось кое-что другое.

В какой-то момент на горизонте появились очертания парусника. Из-за высоких волн его было невозможно разглядеть, но ветер дул с моря, и Ассоль с Хоттабом надеялись, что это то, о чем они оба думали. Шапокляк тоже увидела корабль, и даже почти затихла, наблюдая, как тот ныряет форштевнем в глубину, чтобы через миг подняться на гребень новой волны. В томительном ожидании прошло около часа, и вот яхта уже в паре десятков метров от берега. Волна, вторая… Девятая подхватила маленький парусник и вынесла на берег, бережно вдвинула килем в песок и отхлынула прочь. И шторм в считанные минуты прекратился.

Троица на берегу молча смотрела, как опали на мачтах обыкновенные, парусиновые паруса. Потом над палубой поплыли сизые кольца табачного дыма, а через борт перелетел небольшой сверток и на лету развернулся в трап. Невысокий дядечка в капитанской фуражке неторопливо спустился на землю, одернул полы белого кителя с золотыми позументами, отдал честь и отрекомендовался:

- Христофор Бонифатьевич Врунгель, капитан и, стал-быть, команда данного судна в одном лице!

Он попытался еще и каблуками щелкнуть, но ботинки увязли в песке и щелчок не получился.

Тогда капитан стал по очереди подходить к присутствующим и пожимать им руки:

- Врунгель, можно просто дядя Христофор!

- Ассоль, очень приятно!

- Врунгель!

- Гассан Абдуррахман ибн…

- Будем знакомы! – перебил капитан и перешел к Шапокляк.

- Христофор, для Вас – просто Христофор, позвольте Вашу ручку!

- Ефграфия Апуловна, можно просто – Шарлотта! – жеманно представилась старуха и протянула сухонькую руку для поцелуя.

- Дядя Христофор, каким ветром вас занесло в наши края? – на правах хозяйки поинтересовалась Ассоль.

- Да странным каким-то ветром, милая барышня! – почесал в затылке капитан. – Сначала штиль стоял двое суток, а потом шквал, откуда ни возьмись. И как понесло яхту, так только здесь она, стал-быть, и остановилась.

Девушка хотела сказать что-то еще, но тут встряла старуха, и так зыркнула, что Ассоль тут же расхотелось продолжать светскую беседу.

- А позвольте поинтересоваться, какие ваши планы на дальнейшую жизнь? – вкрадчиво расспрашивала она капитана, и тот с удовольствием истосковавшегося по общению человека, обстоятельно рассказывал все, о чем хотела знать Шапокляк.

- Как называется ваш корабль, капитан? Какое водоизмещение, а главное – насколько он быстро плавает и хорошо ли маневрирует? – взяв Врунгеля под руку, старушенция с видом светской львицы прогуливалась по берегу, не отходя, впрочем, далеко от Хоттабыча с Ассоль.

- Корабль, мадам, не плавает, а ходит!

- Я не мадам, я – мадемуазель!

- Прошу покорнейше меня простить, не знал-с! – тут же извинился капитан, и продолжал отчет: водоизмещение оптимальное, скорость отличная, а называется судно «Беда» - для наших недругов, я надеюсь!

- Отлично, замечательно, грандиозно, просто потрясающе! – ликовала старуха и мысленно потирала руки. А Врунгель, польщенный таким вниманием к своей особе, все рассказывал, рассказывал и рассказывал.

Тем временем Хоттабыч говорил Ассоль:

- Дорогая госпожа, свет очей моих! Это только в сказках джинны сколь угодно долго гостят в вашем мире; в действительности же все совсем не так. Тяжело мне здесь находиться, поэтому давай быстренько исполним твое главное желание и каждому да будет своё. Тебе – счастье с молодым возлюбленным (на этих словах джинн украдкой вздохнул), мне – покой, приличествующий старости.