В каком-то смысле требования любви их матерью стало их собственным бременем. До последнего момента Фейт везло больше. Они с их отцом были по-настоящему близки. И понимали друг друга.

Фейт никогда не говорила об этом сестре, потому что не было никакого смысла упоминать это, но она была абсолютно уверена, что тоже самое происходило между Серой и матерью. Хотя эти взаимоотношения были очень нестабильными, как и сама Сера, честно говоря, уж очень похожая на их мать, несмотря на то, что она является подающим надежды международным финансовым руководителем, а не порнозвездой на пенсии — да и, в целом, намного более хорошим человеком.

— Я знаю диагноз. Это — Альцгеймер.

— Бл*дь, — пробормотала её исполнительная сестра. — Насколько всё серьёзно?

— Четвертая стадия, являющаяся первым этапом настоящего ухудшения, если я всё правильно поняла. Её доктор долго разговаривала со мной и Биби. Слишком много информации.

— Я тоже провела некоторые исследования, и вот почему понимаю, что происходит. А как её нога?

— Всё хорошо. Они выпишут её после выходных. Сера, мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Мне нужна помощь.

Фейт знала, когда произносила это, каким будет ответ Серы. Но это надо было озвучить, хотя они с Биби планировали всё с пониманием, что Серы не будет рядом.

— Я не могу, сестренка. Ты же знаешь, что не могу. Я не могу просто уйти с этой работы тем более, когда сама попросила об этом переводе. Я даже не могу сейчас взять отпуск. Я работаю над огромным проектом, у меня завершающий этап, и здесь всё просто безумно, — она замолчала, и Фейт практически буквально услышала, как она выдавливает из себя следующие слова. — Но я могу покрыть расходы специализированного учреждения. Я немного поискала в сети. В Мэдрон есть отличное место. «Центр реабилитации и ухода Сан-Габриэля». У них есть специализированное крыло для пациентов с деменцией. Оно первоклассное.

Этого Фейт не ожидала.

— Сера, у неё по-прежнему бывают прояснения… возможно, даже большую часть времени. Мы не можем поместить её в такое место, пока она по-прежнему мама. Это убьёт её.

— И тебя это волнует, потому что...

— Иди ты на хрен, Серенети. Ты единственная, о ком она спрашивает, ты же знаешь. Она даже не хочет, чтобы я находилась здесь.

— Тогда уезжай. Пусть разбирается с этим сама. Не изображай из себя мученицу, Фейт. Ты давно бросила семью, и я не виню тебя. Может, я тоже не сильно скучаю по ней, но не думай, что можешь сейчас всунуть свой нос и заставить меня почувствовать, что я не стараюсь изо всех сил. Мама сама виновата. С нами обоими. У меня есть своя жизнь, и я не откажусь от неё. Если ты решишь быть там — это только твой выбор. Но я не буду держать на тебя зла, если ты вернёшься в Венис Бич и продолжишь сваривать свой мусор.

Злая и обиженная Фейт просто хотела повесить трубку.

— Отлично. Я позвоню тебе, если нам понадобятся деньги.

— Сделай это… правда, сестренка. Сделай это. Я помогу. И я нормально могу помочь.

— Отлично. До свидания.

— Фейт, подожди. Я говорила, как сука, но на самом деле подумай о своей жизни. Мы ей ничем не обязаны.

— Дело не в долге, Сера. Речь идет о... Я даже не знаю. Но я не могу просто остаться в стороне, зная о том, что происходит.

Сера вздохнула.

— Ладно. Тогда делай то, что считаешь нужным. И пришли мне счета.

~oOo~

В тот вечер Фейт впервые отправилась в клабхаус «Ночной Банды». Чувствовала она себя так, будто с неё содрали кожу, к тому же она была раздражена после того, как узнала новости о матери и поговорила со своей сестрой. На самом деле, она вообще была не в настроении для вечеринки, а уж тем более для вечеринки в МК, который она даже не знала. Она хотела покоя. Хотела свернуться калачиком в руках Майкла и рассказать ему обо всем, так чтобы она могла бы разобраться со всем этим и позволить ему помочь почувствовать себя намного лучше.

Они отвезли Слая обратно в дом её матери, а затем вместе провели ночь в его комнате в доме Биби и Хусиера. Они оба встали и оделись, прежде чем проснулся Такер, так чтобы не пришлось ничего объяснять этому маленькому парню. Фейт не была уверена, как будут развиваться события между ними теперь. Когда ей придётся переехать к своей маме. Майкл не мог переехать туда с ней, даже если бы не было Такера. Марго и Майкл стали бы ещё даже более худшими соседями, чем просто Марго и Фейт.

Наконец-то они снова были вместе, но, тем не менее, её семья опять встала между ними. Фейт была расстроена, но пыталась не отчаиваться. Так что у неё ещё сильнее упало настроение, когда она припарковала Данте и зашла в парадную дверь клабхауса. Это была ночь пятницы. Майкл должен был находиться в здании клуба, и он хотел побыть с ней. Именно поэтому она оказалась здесь.

Её сразу же поразил такой знакомый вид, то самое чувство, что она снова и снова ощущала в Мэдроне — то самое, что она никогда прежде не ощущала. Главная комната клуба назвалась «Зал» (потому что материнский чаптер МК был как-то связан с «Викингами») и он выглядел и пах как байкерский клуб: тёмные стены, низкий потолок, поломанная мебель, большой бар с огромным количеством выпивки и огромный телик. Бильярдный стол, пинбол и видеоигры. Пилон для стриптиза. Плакаты с практически обнаженными женщинами, пивом и байками, доски для объявлений полные фотографий мужчин на байках и женщин на мужчинах на байках. Пахло дымом, застарелым пивом и мужчинами, лишь с небольшим намёком на дешёвые духи. Музыка гремела. Все мужчины в комнате были одеты в джинсы и кожу, а большинство женщин вообще едва были одеты. Это был дом.

Но цвета были другие. Поломанная мебель была другой. Большинство мужчин и женщин были другими. Большой символ клуба на стене возле двойных дверей, которая вела, по её предположению, в Часовню… или, нет, они же называли её Цитадель, был другим — лошадь с пылающей гривой.

Единственной старухой, которую она знала, была Биби, но та осталась дома с Такером. На самом деле, когда Фейт осмотрелась, то подумала, что здесь вряд ли присутствуют какие-либо старухи. Ты всегда можешь выделить старух из окружающих. Позы и поведение совершенно другие. И они всегда более прикрыты. Конечно, они не были монашками, но выглядели полной противоположностью находящимся здесь девушкам, выставляющим свои прелести на всеобщее обозрение.

Итак. На этой вечеринке она была единственной женщиной в комнате, которая не была «готовой к незамедлительному использованию киской». А это совершенный отстой. Она здесь не останется.

Но задержится на достаточное время, чтобы поздороваться с мужчинами, которых знает. Она увидела Хусиера и Коннора. И… вау, это Шерлок? Он был проспектом, когда она сбежала. Был хорошим парнем. Такой очкарик среди байкеров. Но он возмужал и хорошо выглядел.

Но никаких признаков Майкла. Тоже отстой. Распрямив плечи, она прямиком устремилась к Хусиеру и Коннору. Хусиер обнял её и поцеловал в щёку, а затем Коннор схватил её и приподнял, его лицо превратилось в одну огромную улыбку. И это уже намного меньший отстой.

— Ну, офигеть, ты — чертовски сексуальна. Бэмби! — он окутал её своими большими руками и так сильно обнял, что чуть не раздавил. И после поставил её на пол. — Посмотри на себя — выросла везде, — он окинул её взглядом, его брови приподнялись, когда он увидел чёрные кожаные штаны и босоножки с ремешками. Она оделась на это мероприятие как старуха, и неважно, одна она здесь или нет, но уж тне выглядела как клубная шлюха. — Ты типа Джоан Джетт (Прим. американская рок-певица, гитаристка, вокалистка, продюсер и автор песен, актриса. Получила известность, когда играла на ритм-гитаре в группе The Runaways). Мне нравится. Горячо.

Она усмехнулась и ударила его в живот… который был твёрд как камень, и она даже немного отбила руку.

— Вижу, ты всё ещё тупоголовый и совершенно отвратительный. Я практически твоя сестра. Так что отвали. И если ты назовёшь меня ещё раз Бэмби, я оторву тебе яйца.

Он пожал плечами, подняв руки вверх:

— Что я могу с этим поделать? У тебя такие большие глаза, как у лани.

— Бэмби — мальчик, идиот, — рассмеялась Фейт. Было приятно общаться с Коннором как обычно, как будто её не было здесь всего неделю, а не десять лет.

Коннор тоже рассмеялся и снова приподнял её над землёй в сокрушительном объятии.

— Я скучал по тебе, девочка Бэмби. И я рад, что ты дома.

Когда он снова отпустил её, Майкл стоял рядом, его щеки покрылись красными пятнами. По тому, как он зыркнул на Коннора, Фейт сразу поняла, что он ревнует. Он ревновал к Коннору и раньше. Ему не нравился тот лёгкий физически ласковый способ её взаимодействия с сыном Хусиера и Биби, ему вообще это не нравилось, но он ничего не мог сказать или сделать — нельзя было показывать, что он претендует на неё.

Ему не нужно было утверждать на неё свои права. Коннор был на пару лет старше Майкла, но Фейт росла с ним, считая его своим братом. Конечно, она видела, что он хорошо выглядит, но мысль о нём в таком смысле была просто... фуууу. Тогда она пыталась убедить Майкла в этом, но у них не было достаточно времени, чтобы у неё всё получилось.

Конечно же, сейчас Коннор знал, что было между Фейт и Майклом тогда, и, видимо, знал, что происходит между ними сейчас. Так что в ответ на взгляд Майкла он усмехнулся и поднял руки в знак капитуляции.

— Полегче, Деми. Я просто поприветствовал её.

Фейт обняла Майкла за талию.

— Привет. Я соскучилась по тебе.

Он обхватил руками её лицо и поцеловал, и она расслабилась, прижавшись к нему, позволив ему углубить поцелуй. Прямо там — в клабхаусе.

Это ощущалось чертовски фантастически. И практически стёрло весь хаос, царящий в её голове из-за всего, что произошло в этот день. Они стояли посреди его клуба, и он заявлял на неё свои права.

Её посетила мысль, что теперь у неё может быть всё: искусство, семья и любовь. И если цена этого — забота о матери, то так тому и быть. Это сработает. Так и будет. Она чувствовала это.