- Погоди. Нельзя сразу.

Я притихла, пытаясь сообразить, почему процесс разъединения наших тел требует какого-то дополнительного времени.

Впрочем, почти тут же получила ответ. Вайятху напрягся, прикусил губу и медленно, осторожно начал приподнимать меня вверх, снимая с себя… Всевидящий! Я и помыслить не могла, что можно испытывать такие странные ощущения! Это почти не поддавалось описанию: и невероятно приятно, и болезненно, словно от тебя отрывают твою собственную часть, и щекотно, и остро, и нежно, и горячо… Не сдержавшись, я закричала в голос, когда он, наконец, полностью вышел из меня. Только тут до меня дошло, что весь этот невероятный спектр ощущений породили всего два его движения! Сначала Маугли вошёл, доведя меня чуть ли не до безумия, а вот теперь – вышел, заставив кричать от острого ощущения разъединения.

Я сползла, наконец, на пол, совершенно без сил. Да, пожалуй, такого я бы не смогла испытать больше ни с кем. Но вот, хотелось ли мне повторить всё с начала, – пожалуй, затруднилась бы ответить сразу. Похоже, это четырнадцатое небо требовало более крепких нервов и лучшей физической подготовки. Меня вот сейчас трясло так, что зубы стучали, как от сильного холода.

Маугли опустился рядом и затих, тоже постепенно успокаиваясь. Я заново осознавала, какой подарок судьбы сидел рядом, прижавшись ко мне. Дождавшись, пока вихрь цветов, бушующий на его теле, не сменится привычным уже лиственно-зелёным, осторожно повернула за подбородок его лицо к себе. Привычно застенчивый взгляд, лёгкая виноватая улыбка, – и абсолютно ничто не напоминает о хищнике, который затаился там, внутри.

На секунду мелькнула мысль поцеловать кикиморыша в губы, чтобы проверить, проснётся ли его зверь опять, или ему тоже требуется время на отдых… Но, поразмыслив, раздумала проводить эксперименты. Четырнадцатое небо выжимало из восходящих к нему все силы. Вон, и лягушонок уже начал зевать, явно раздумывая, не пристроиться ли поспать прямо на полу. Надо было заставить себя встать, да ещё и кикиморыша поднять. Конечно, это не было подвигом, но что-то героическое в этом явно прослеживалось…

Когда мы добрались до спальни, выяснилось, что всё не так уж плохо, и спать ни один из нас не хочет, – возможно, просто отдохнуть. Закутавшись в уютный домашний балахон из пушистой ткани, я лежала, перебирая в голове воспоминания о незабываемом четырнадцатом небе. Лягушонок тихонько лежал рядом, даже не делая попыток меня обнять. Даа, похоже, испытанное нами удовольствие способно удовлетворить даже обычно ненасытного Вайятху. Как никогда, мне захотелось понять, как Маугли живёт с «этим» внутри. Как ухитряется примирять две свои совершенно разные половины, если незнакомец – тоже его часть, конечно.

Решив, что пора начать выяснять эти тайны, спросила:

- Маугли, а как ты это делаешь, сопровождаешь на четырнадцатое небо?

- Вам понравилось, сагите? – немедленно заулыбался кикиморыш. Из него прямо-таки полилась тихая гордость.

- Очень, – как можно убедительнее ответила я. – Так как ты ухитряешься это делать?

- Ну… я вызываю Проводника.

- Какого Проводника? Откуда?

- Не знаю, сагите… Знаю только, что когда надо, он… ну, как будто приходит и делает всё, что надо, вместо меня.

Я обдумала услышанное. Значит, Проводник, говорите…

- А ты где находишься в этот момент?

- Здесь. Я просто впускаю его в себя, – Маугли показал на голову. – И он оттуда командует.

- Каким образом? Говорит, что делать?

- Нет, он не говорит… Но я знаю, чего он хочет, и делаю это. И тогда открывается четырнадцатое небо…

- А сам, без него, ты не можешь это сделать?

- Но, это и есть я, сагите, – лягушонок с недоумением захлопал глазами. – Проводник – это тоже я. Но… второе.

- Второе?! – Всевидящий, да у нас тут раздвоение личности, похоже! – А есть ещё кто-то? Третье «я», например?

- Нет, нет, сагите, больше никого. И Проводник приходит только тогда, когда я его зову. Он не всё время здесь…

Я кивнула, напряжённо обдумывая его слова.

Ну, что-то такое я и сама предполагала. Маугли словоохотлив, даже болтлив иногда, а Проводник, если принять название самого Вайятху, наоборот, – молчалив, говорит рубленными фразами, буквально из пары слов… Дикарь? Некая память предков? Как просыпающиеся способности заморыша? Нет, не подходит, – это его «второе я» существовало намного раньше, сопровождая на четырнадцатое небо и прежних хозяев заморыша.

Невольно представила Альдора один на один со зверем, – и меня передёрнуло. Что-то было в этом совсем неправильное, какое-то изломанное… Хотя, кикиморыш ведь «водил» мужа Линн на небеса для избранных, сам, помнится, рассказывал об этом. Бррррр… Так, не будем об этом.

«Второе» я, являющееся только в определённые моменты. Причём, не зависимое от обстановки… нет, не раздвоение, это что-то другое. Обычно вторая личность является, чтобы защитить первую, неспособную за себя постоять. Логичнее было бы, если б этот зверь являлся в моменты, когда лягушонок испуган, но чего нет, того нет. Гуманоидные заморочки? Или там все такие были – с встроенными Проводниками, Вограны знают куда?..

А, что толку ломать голову! Надо будет обсудить это с Вигором… если я наберусь смелости обсуждать с ним такие интимные подробности нашей жизни. Впрочем, больше всё равно не с кем, не с Эдором же советоваться по этому поводу. И, кстати! Я вспомнила о кристалле, который благополучно продолжал лежать в моей сумке, ожидая, когда у меня найдётся для него время. Всё, как просили: я дома, в безопасности, и свободное время имеется. Надо только лягушонка отвлечь.

- Маугли, попроси Деону рассказать тебе сказку. Я хочу, чтобы ты отдохнул хорошенько, – заявила я, вставая.

- Да, сагите, – пробормотал заморыш, провожая меня удивлённым взглядом.

Возражать не стал, спросить тоже ни о чём не решился. Ну и… плохо, конечно, хотя и удобно. Не надо придумывать объяснений или уговаривать дать мне побыть одной. Надо просто отдать распоряжение, и послушный раб всё выполнит.

Ненавижу мирассцев!

Спустившись вниз, я нашла сумку с кристаллом, принесла его в кабинет, вложила в соответствующее гнездо и остановилась. Вограны его знают, что именно там было записано, но боязнь плохих новостей, выработавшаяся у меня в последнее время, заставляла медлить. Уговаривая себя, что ничего особо страшного быть не может, поскольку иначе генноизменённые мне бы просто-напросто всё рассказали, не разводя непонятных тайн, включила воспроизведение.

Не знаю, чего я ожидала, но к появлению над рабочим экраном изображения сидящего в кресле старого человека, одетого в старомодный коричневый пиджак, совершенно точно оказалась не готовой.

Его колени были укрыты чем-то вроде пледа или одеяла. Густые серебристо-белые волосы зачёсаны назад, небольшая бородка аккуратно подстрижена. На массивном носу золотились очки, – пережиток прошлого. Вообще, облик неуловимо наводил на мысли о профессоре или учёном. Невольно вспомнился байон Вольп, который тоже предпочитал операции по восстановлению зрения старомодный аксессуар, и я нахмурилась. Неприятные ассоциации длились ровно до того момента, когда старик в кресле откашлялся и, улыбнувшись, произнёс неожиданно глубоким, низким голосом:

- Здравствуй, дорогая наша девочка!

Сказать честно, после такого начала моя многострадальная челюсть опять укатилась куда-то под стол. Как хотите, но среди людей, которые даже теоретически могли бы так обратиться ко мне, вот этого пожилого мужчины не было!

- Надеюсь, ты извинишь мне некоторую вольность в общении и не примешь её за неуважение, – продолжал вежливый незнакомец. – Видишь ли, я так много слышал о тебе, что не могу отделаться от чувства, что мы лично знакомы, хотя, конечно, это не так. Поэтому, прежде всего, если позволишь, представлюсь: байон Арпер Алистер, Главный и единственный смотритель базы номер пятьсот шесть дробь восемь, третьего сектора Внутреннего диаметра Кольца.