Глава 10 Тайное

Благодаря магическим способностям странной женщины-дроу, Реджис, Атрогейт и Ивоннель всего за несколько дней преодолели долгие мили до Глубоководья, причём Атрогейт, по-прежнему серьёзно раненый, весь путь проехал на вызванном магическом диске.

И теперь на юго-востоке перед ними предстал город — не самый многолюдный в Королевствах, но многими почитаемый величайшим на Фаэруне — с его величественными башнями и дворцами, мостами и огромными статуями.

Реджис сделал глубокий вздох, символизирующий важность и опасность их миссии.

— Ты уверен? — спросила его Ивоннель.

— Лорды Глубоководья должны знать. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— Моя жизнь и без того достаточно сложна, — ответила Ивоннель. — Я даже не знаю, какая роль отведена мне во всём этом и куда она меня заведёт. Моё присутствие не просто усложнит положение дел; оно даст твоим противникам оружие против тебя, которое можно будет использовать на тех, кто в противном случае прислушался бы к твоим мольбам.

Реджис кивнул. Они неоднократно это обсуждали. Однако он собственными глазами видел силу Ивоннель Бэнр — эта женщина развоплотила старшего демона единственным словом силы! А Атрогейт — как мог Реджис смотреть на этого измученного дварфийского друга и не понимать, что без чудесного исцеления Ивоннель Атрогейт давно бы скончался? Даже сейчас, несмотря на все её усилия, могучий дварф проводил во сне большую часть дня, при этом вместо храпа издавая стоны, и всякий раз, спускаясь со своего диска, должен был держаться за плечо Реджиса, чтобы встать прямо.

— Сегодня ты тоже будешь его исцелять? — спросил полурослик.

— Каждый день, иначе он умрёт, — ответила Ивоннель. — Его укололи шипы нижних планов. Яд очень крепкий. Я удивлена, что он сумел выжить.

— Если думаешь, что я подохну, давай побьёмся об заклад. Я заберу твои монеты и больше не верну назад, — сказал Атрогейт. Его голос был неровным и слабым, но тон — упрямым. Обычно чернобородный дварф сопровождал свои странные рифмы смешком, но не теперь, заметил Реджис. Больше нет. Дварф был смертельно серьёзен и сказал Реджису, что не собирается умирать, пока не отомстит за свою возлюбленную Амбергрис.

Сейчас Реджис услышал это в голосе Атрогейта и понял, что не станет держать пари против крепкого старого дварфа!

— Как ты поймёшь, кому из лордов можно доверять? — спросила Ивоннель, возвращая разговор к насущным вопросам. — А кто может выдать тебя лорду Неверэмберу или другим заговорщикам?

— У нас есть шпионы во дворце Глубоководья, — ответил Реджис. — Я знаю, где их найти — одного из них. Не сомневаюсь, что он уже отделил друзей от врагов.

— Артемис Энтрери?

Реджис кивнул.

— Твой друг?

Реджис хмыкнул.

— Не думаю, что когда-нибудь смогу его так называть, но в этом отношении я ему доверяю. По крайней мере, надеюсь, что могу ему доверять.

— А если нет?

Реджис пожал плечами.

— Хороший же из меня компаньон Халла, если мне не хватит храбрости попытаться!

Ивоннель с любопытством взглянула на него, не понимая отсылку.

— Будем надеяться, что однажды я буду сидеть у очага в отстроенных Кровоточащих Лозах и смогу рассказать тебе всю историю, госпожа. Всю целиком.

— Расскажешь ей про мою Амбергрис, Амбер Гристл О'мол, — сказал с парящего диска Атрогейт.

— Ты сам сможешь ей рассказать, — отозвался Реджис.

— Да, — неубедительно согласился дварф. Он тяжело вздохнул. — А если не смогу, расскажешь ты, правда, Рамблбелли?

Реджис не смог сдержать улыбку, услышав эту кличку — собственную и ту, которую он дал своему пони, кличку, которой Бренор наградил его много-много лет назад на берегах Мер Дуалдон в Долине Ледяного Ветра.

— Я расскажу, — пообещал он, потом сказал Ивоннель: — Сохрани ему жизнь. Пускай он поправится.

Он соскользнул с пони и вручил поводья женщине-дроу.

— И о нём тоже позаботься. Он был хорошим спутником.

Прекрасная Ивоннель — глаза которой теперь были фиалковыми, как у Дзирта, заметил Реджис, — кивнула в ответ.

— Куда вы направитесь? — спросил Реджис.

Ивоннель посмотрела на Атрогейта.

— Мы найдём путь. Надеюсь, что в конечном итоге — обратно к Дзирту. Но и здесь мы можем совершить немало добрых поступков.

— Терновый Оплот! — сказал Атрогейт и откашлялся кровью.

Ивоннель провела рукой в воздухе, чтобы успокоить его. Она предупреждала его не волноваться и не разговаривать громко или грубо. Она снова повернулась к Реджису и пожала плечами, заставив его думать, что они в самом деле снова посетят старую и обветшалую крепость, где погибла Амбер и где так серьёзно ранили Атрогейта.

Полурослик кивнул на прощание, сделал глубокий успокаивающий вдох и повернулся на юго-запад, к ожидающему вдали городу. Он подумал о друзьях, запертых в норе под горой. Он подумал о Донноле, Дзирте, Бреноре, Вульфгаре и Кэтти-бри. Он вспомнил, почему согласился на предложение Ируладуна, волшебного леса в загробном мире, где он, Бренор, Кэтти-бри и Вульфгар получили возможность воскреснуть. Тогда Реджис не мешкал — он был рад возможности снова прожить свою жизнь, прежде всего потому, что поклялся — на сей раз всё будет иначе, главным образом в его отношении к возлюбленным друзьям. На сей раз он не будет обузой. На сей раз он поклялся, он был полон решимости и он всю свою новую жизнь тренировался, чтобы удостовериться, что другим не придётся за ним присматривать. Нет, на сей раз Реджис сполна заслужит своё место среди компаньонов Халла.

И сейчас это означало, что ему предстоит отправиться в гнездо могущественных гадюк Маргастеров и их союзников. Демонических злодеев — буквально.

— Я им нужен, — прошептал он себе под нос, распрямил пояс и сделал свой первый храбрый шаг к Глубоководью.

Далия осторожно шагала по большой зале, хлопая глазами перед джентльменами и предлагая вежливые, но немного холодные кивки присутствующим на балу дамам. За годы, проведённые в Тэе, грациозная эльфийка отточила подобное поведение до совершенства и безупречно сливалась с лордами и леди, которых считала весьма скучными и достойными презрения. Разве кто-то из них заслужил место в таких эксклюзивных кругах?

Она была уверена, что большинство здесь только по праву рождения, а для Далии не было ничего хуже, чем несоответствие статусу. Но она знала, как играть в эту игру и как использовать своё очарование, чтобы собрать необходимую информацию. Информация была силой, а Далия любила силу, особенно теперь, когда получила от Джарлакса известия о грядущей беде. Энтрери поручил ей выяснить, какие лорды и леди могут занять сторону лорда Неверэмбера, а какие — короля Бренора.

Далия рассчитывала разузнать куда больше, особенно когда заметила, сколько молодых мужчин — и немало молодых девушек — бросают на неё голодные взгляды.

Она натянула красивую и застенчивую улыбку, когда к ней подошли молодой лорд и леди. Мужчина нёс лишний бокал изысканного фейского вина.

— Кажется, нас не представили, — сказал он и назвал себя и свою подругу — вежливо именуя её подругой, а не женой или спутницей. Далия не сомневалась, чего он хочет.

— Далия Син'далай из шейкбрукских Син'далаев, — правдиво ответила она, поскольку была уверена, что никто здесь не знает этот далёкий и крохотный эльфийский клан. Она произнесла это с отточенной небрежностью выскородной эльфийки, которой и была — была бы, если бы не похищение жуткими нетерезами в нежном двенадцатилетнем возрасте.

В своём багровом платье с открытой спиной и руками она казалась именно той, кого могли пригласить на подобный бал. Для эльфийки она была высока, почти шести футов ростом, с чёрными волосами, окрашенными ярко-красными полосами. Большую часть жизни Далия брила голову, оставляя лишь единственную косу, переброшенную через плечо, чтобы жевать её, когда нервничала или была растеряна, но сейчас она позволила волосам отрасти подлиннее справа и отрастила их слева, хотя здесь они были намного короче, не закрывая левое ухо, почти полностью окаймлённое мелкими алмазами.

Эти алмазы много для неё значили — и вовсе не по финансовым причинам.

Демонстрация этих алмазов тоже много для неё значила — и вовсе не по причине тщеславия.

В последнее время она не носила серьгу в правом ухе — перестала с тех пор, как осознала правду о своих отношениях с Артемисом Энтрери. Мысль о том, чтобы добавить серьгу и для него приходила ей в голову разве что в самом начале.

Поскольку эти серьги кое-что означали — любовников, которых она хотела убить, чтобы перенести их на левое ухо к остальным алмазам, которые показывали, сколько любовников она уже убила. Однажды она носила сразу пять гвоздиков на правом ухе, но теперь там мог быть только один — и для мужчины, которому она совсем не собиралась причинять какой-либо вред, мужчины, который понимал её, поскольку его жизненный опыт был ужасно похож на её собственный.

Артемис Энтрери наконец одолел своих демонов и помогал Далии сделать то же самое. По крайней мере, она на это надеялась.

— Что ж, миледи Син'далай, необычайно приятно с вами познакомиться, — сказал мужчина, и в этот момент Далия осознала, что ей следовало быть повнимательнее и запомнить имена собеседников.

— В этом и суть всех подобных собраний, разве нет? — промурлыкала она в ответ, подаваясь вперёд, чтобы принять предложенный бокал. Она следила за его глазами и решила найти способ узнать его имя, потому что поняла — мужчина готов на многое, чтобы сделать её счастливой. Да, этот юный лорд очень хочет понравиться Далии Син'далай.

Его спутница тоже это поняла; Далия увидела это по её не слишком сдержанной гримасе и по взгляду, проследившему за глазами юноши, когда он наблюдал за поклоном Далии, гримасе, которую она обратила к Далии, прекрасно зная, что эльфийка наклонилась вперёд вполне намеренно и осознанно.