Финал

7

Дэвид с трудом разлепил веки и тут же пожалел об этом. Отваратительное пятнистое марево, стелившееся перед закрытыми глазами, не исчезло, а расплылось по незнакомому сумрачному помещению с шаткими стенами и пульсирующим потолком. "Где я? Что со мной?"

Ему было плохо, как никогда в жизни. Ломило виски, ломило затылок, тело напоминало дрожащий студень, желудок агонизировал в тщетных потугах исторгнуть из себя тяжелую и вязкую чужеродную массу, мерзостный привкус во рту вызывал навязчивое видение немытого ржавого ведра из-под протухших пищевых отбросов. Дэвид провел распухшим языком по небу, точно наджаком по пересохшему картону, и протяжно застонал.

Дверь в дальней стене (черт, почему они пляшут, эти стены?) распахнулась, вызвав слабое движение воздуха и видение в темном, с белыми кляксами, одеянии.

- Доброе утро, сэр, - звонко поздоровалось видение, поплыло в направлении Дэвида и поставило что-то у изголовья его постели. - Ваш чай.

Попытка приподняться обернулась таким приступом боли и тошноты, что ему пришлось стиснуть зубы и закрыть глаза. А когда он набрался мужества, чтобы снова открыть их, антураж чудесным образом изменился. Сумрак сменился мягким рассеянным светом не слишком погожего английского утра, танцующие стены, устыдившись собственного легкомыслия, застыли, как и подобает стенам доброго надежного дома, под прямым углом друг к другу, зловещее помещение превратилось в просторную спальню, обставленную несколько тяжеловатой, но зато вполне антикварной мебелью, а темное видение с кляксами - в молоденькую девушку в униформе горничной - синем платье, белоснежном передничке и таком же чепце.

Раздвинув шторы, девушка бросила на Дэвида взгляд, полный простодушного любопытства, встретилась с ним глазами, смутилась и заспешила к двери. Но остановилась и обернулась, услышав его протестующее мычание.

- Кто вы? - прохрипел он через силу.

По юному, почти детскому личику пробежала рябь. Дэвиду показалось, что девушка изо всех сил крепится, чтобы не рассмеяться.

- Дейзи, сэр. Здешняя горничная.

- А где я?

Тут она не выдержала и все-таки прыснула в кулачок. Потом виновато потупила взор, пробормотала: "Извините" - и снова подняла глаза. На этот раз в них отражалось не веселье, а снисходительное сочувствие.

- Вы в доме лорда Теодора Расселла, сэр. Вчера вы здорово перебра... То есть, я хотела сказать, что милорд показывал вам свой винный погреб, и вам стало нехорошо. Мистеру Беггу и старому Эйбу пришлось перенести вас из подвала в спальню.

Сочетание смутно знакомого имени Теодор Расселл и слова "подвал" оказало на Дэвида странное и весьма неприятное воздействие. К чисто физической дурноте примешались ощущение безысходности и страх, черный и липкий, как болотная жижа. Эта гремучая смесь доконала молодого человека.

- Уйдите! - крикнул он, рывком стащил себя с постели и, зажимая рот ладонью, устремился в ванную.

Пока он содрогался в изнурительных спазмах, подсознание настойчиво посылало уцелевшему осколку сознания тревожные сигналы: из цветных пятен перед глазами складывались зловещие и непонятные образы, в ушах звучали обрывки жутковатых фраз: "...катрены Нострадамуса... тысячи муляжей... мистификация... персидский ковер... куда девался труп?.. нас надули... если она обдерет мышцы и оголит потроха..."

- Я вспомню, все вспомню, - бормотал Дэвид. - Потом... позже. Боже, как же мне плохо!

Потом наступило облегчение. Он, пошатываясь, добрел до кровати, рухнул без сил и отрубился. Но отоспаться ему не дали. Короткое время спустя снова показалась Дейзи, забрала поднос и спросила, спустится ли он к завтраку. Дэвид промычал в ответ нечто отрицательное и предпринял еще одну попытку уйти от мира. И опять тщетную. На этот раз его покой нарушил осанистый джентльмен с приветливой улыбкой и холодными серыми глазами:

- Мальчик мой, простите меня! Мне так ударило в голову ваше восхищение моим портвейном, что я совершенно упустил из виду вашу возможную неопытность. Эх, молодость, молодость! Сколько раз в таком же вот возрасте я сам неправильно оценивал свои силы и страшно потом мучился... Выпейте это, друг мой! Ну-ну, пересильте себя. Пойло, конечно, мерзкое, но лучшего средства от похмелья еще не придумали. Старый рецепт - сырое яйцо с вустерским соусом. Через полчаса будете как огурчик. Все-все, ухожу! По себе знаю: когда раскалывается голова, чужая болтовня становится совершенно невыносимой.

И он действительно ушел. Едва дверь за ним закрылась, Дэвид снова поплелся в ванную и немедленно избавил желудок от навязанного ему антипохмельного коктейля. Потом жадно выпил пинту воды из-под крана, расстался и с ней, выпил еще воды и почувствовал себя настолько лучше, что почти поверил в возможность исцеления. Голова по-прежнему болела, но уже терпимо, хотя и с рецидивами, и способность соображать потихоньку возвращалась.

Благостную рожу со сладкой улыбочкой и колючим серым взглядом Дэвид, безусловно, уже где-то видел. Где? Когда? Из болтовни этого доброго самаритянина с вустерским соусом и из сказанного Дейзи, следовало, что самаритянин и был лордом Теодором Расселлом, водившим вчера Дэвида на экскурсию в свои винные погреба. Но как Дэвид попал в его дом и почему при мысли о лорде и погребе, точнее, о подвале, его бросает в холодную дрожь?

Новый приступ головной боли заставил молодого человека отказаться от попытки хоть что-то выдавить из недр памяти. Он вернулся в спальню, лег и скоро начал погружаться в сон. Но на самом рубеже забытья, на границе сна и реальности, в мозгу вспыхнуло: "Майк! Что они сделали с Майком?!" Сердце болезненно сжалось и бухнуло о ребра. Дэвид сел, задыхаясь. В висках колотилась боль, но это уже не имело значения: память вернулась.

Визит с учителем в дом бывшего однокашника мессира. Известие о смерти лорда Теодора. Ночной вопль. Чудесное воскресение лорда. Исчезновение Салливана. Кровь на подоконнике. Труп в заброшенной комнате. Приезд Майкла и их любительское расследование. Исчезновение трупа. Леди Ариана в страстных объятиях своего двойника. Старый Эйб, небрежно волокущий за волосы отрезанную голову мессира. Путешествие в подвал и жуткий танец потусторонней стриптизерши. Дверь за щитом...

...Они спустились по лестнице о трех ступеньках и оказались в узком пространстве коридора с влажными кирпичными стенами. Майк, шедший впереди, поднял свечу и кивком показал Дэвиду на низкую арку, забранную тяжелой полукруглой дверью, которой оканчивался коридор. Они медленно двинулись вперед, и тут дверь за спиной закрылась. Потом послышалось неприятное шипение. Майк, замерев на секунду, бросился мимо Дэвида, второпях загасив его свечу. Потянул дверь на себя, толкнул, ударил кулаком, ногой... еще и еще!

- Это ловушка, старина! Газовая камера! Похоже, финита ля комедия!

На этом воспоминания Дэвида обрывались.

Он дотянулся до стула, на котором была аккуратно сложена его одежда, и достал из кармана брюк мобильный телефон. Извлек из памяти аппарата номер Майкла, нажал на кнопку.

Гудки. Бесконечные долгие гудки.

Дэвид огляделся, заметил на стене бронзовый колокольчик для вызова прислуги и дернул за шнурок. Через минуту в дверях появилась Дейзи.

- Вы звонили, сэр?

Он посмотрел на нее с неприязнью. Такая молодая и уже такая лгунья! Впрочем, может быть, девчонка не виновата. Просто рассказала то, что узнала с чужих слов.

- Где мой друг?

Глаза горничной округлились.

- Ваш друг, сэр?

- Да. Майкл Кренстон. Он приехал вчера. Сюда, в этот дом. Возможно, вы его не видели, потому что появились только сегодня...

- Только сегодня? Господи, о чем вы говорите?

- О том, что не видел вас до сегодняшнего утра.

- Что вы, сэр! Позавчера я сама открыла вам дверь, проводила к милорду, а потом сюда, в спальню. И вчера мы с вами виделись, я подавала вам чай. Мои выходные - вторник и воскресенье, а сегодня у нас пятница.

Дэвид вперил в нее тяжелый взгляд.

- Значит, вы встретили меня в среду, и я приехал один? И вчера целый день провели здесь, хлопоча по дому? - Он все повышал и повышал голос и наконец сорвался на крик. - И никто, кроме меня, у лорда Теодора не гостит, так?

- Т-так, - пролепетала Дейзи, и на глазах ее выступили слезы.

"Господи, что я делаю, она ведь совсем еще ребенок!" - ужаснулся Дэвид, но своевременно подоспевшая мысль о неизвестной судьбе Майка избавила его от терзаний совести. Правда, тон он сбавил.

- Послушайте, Дейзи... Вчера, с позволения лорда Теодора, я пригласил в этот дом своего друга, мистера... черт, какой мистер, он же герцог! Словом, Майкла Кренстона. Он приехал под вечер и его поселили в соседней комнате...

На лице девушки отразилось опасливое недоумение.

- Но обе соседние комнаты свободны, сэр! Можете сами убедиться...

"Это мы уже проходили, - устало подумал Дэвид. - После исчезновения мессира".

- Хорошо, - сказал он, - оставим это. Я вам верю. Должно быть, приезд Майка мне померещился. Последствия посещения подвала. (Дейзи перевела дух и робко ему улыбнулась.) Кстати, насчет подвала... Я бы хотел туда наведаться.

- Вы хотите еще раз осмотреть погреба? - удивилась она. - Но там сейчас заперто, а ключа у меня нет. Он у мистера Бегга, нашего дворецкого.

- Так сходите к нему и принесите ключ! - Он понимал, что его тон недопустим, но его преследовал образ Майкла, лежащего без движения на плитах подвального пола, да и сил на хорошие манеры не осталось.

Горничная замялась, а потом быстро выбежала за дверь. Дэвид, превозмогая себя, встал и оделся. Стук в дверь возвестил о прибытии дворецкого. Бегг вошел, важный и надутый, как королевский пингвин.

- Желаете спуститься в подвал, сэр? - Его кислая мина явно свидетельствовала о крайне неодобрительном отношении к затее гостя. Позвольте мне вас сопровождать.