Сердито молвил Зигфрид: "Вы удружили всем.

Сюда б доставить надо вам было вьюков семь

С кларетом и медами, а если уж их нет,

Вдали от Рейна разбивать нам было стан не след".

Ответил хитрый Хаген: "Не гневайтесь, друзья.

К ручью с водой студеной дорогу знаю я

И, если вам угодно, туда вас отведу".

Сколь многим витязям принес его совет беду!

Измучен смелый Зигфрид был жаждою вконец.

Поэтому поспешно поднялся удалец,

Чтоб за водой студеной отправиться к ручью.

Ах, внял совету Хагена он на беду свою!

Зверей, которых Зигфрид успел понастрелять,

Велели на телегах в столицу отослать.

Всяк, кто добычу видел, охотника хвалил.

Лишь Хаген изменил ему и кровь его пролил.

Пошли герои к липе, стоявшей над ручьем,

И тут промолвил Хаген: "Наслышан я о том,

Что в беге верх над всеми берет наш знатный гость.

Пусть скажет, правду или ложь мне слышать довелось".

Ответил смелый Зигфрид: "Разумней в этом вам

Воочью убедиться, чем доверять словам:

Бежим наперегонки, коли желанье есть.

Кто первый будет у ручья, тому хвала и честь".

"Согласен, - молвил Хаген. - Размяться мне в охоту".

"Тогда, - воскликнул Зигфрид, - получите вы льготу:

Я дам, улегшись наземь, вам убежать вперед".

Был Гунтер, слыша это, рад, что все на лад идет.

Добавил нидерландец: "За вами гнаться сзади

Я собираюсь в полном охотничьем наряде,

На руку щит повесив, с колчаном за спиной".

С собою взял он также лук, копье и меч стальной.

С себя одежду Гунтер вплоть до сорочки снял.

Примеру государя последовал вассал.

К ручью, как две пантеры, бургунды понеслись

И все же позже Зигфрида до цели добрались.

Что бы ни делал витязь, был первым он везде.

Отставших поджидая, спустился он к воде,

Приставил к ближней липе тяжелое копье

И меч с колчаном положил на землю близ нее.

Свой щит отбросил Зигфрид, от жажды еле жив,

Но даже здесь остался любезен и учтив:

Дал королю бургундов сперва напиться он.

Ах, плохо был за вежливость храбрец вознагражден!

Звенел ручей студеный, вода была чиста,

И Гунтер с наслажденьем в ней омочил уста.

Напившись, он поднялся и отошел опять,

И наклонился к роднику его отважный зять.

Вот тут-то за сердечность ему и воздал друг.

Отнес подальше Хаген меч Зигфрида и лук,

Схватил копье героя и, напрягая взгляд,

Всмотрелся в крестик, что нашит был на его наряд.

Как только Зигфрид воду рукою зачерпнул,

Бургунд, нацелясь в крестик, копье в него метнул.

Кровь брызнула из раны на Хагена струёй.

Никто досель не совершал такой измены злой.

До сердца через ребра прошло копье его.

Не бегал в жизни Хаген еще ни от кого

Быстрей, чем в этот полдень по зарослям лесным.

Едва лишь Зигфрид раненый сообразил, что с ним,

Вскочил он и, неистов, метнулся вдоль ручья

С засевшим меж лопаток в спине концом копья:

Сыскать пытался витязь свой лук иль добрый меч,

Чтоб смерти, как и надлежит, предателя обречь.

Но из-за тяжкой раны он не нашел меча.

Лишь щит лежал, как прежде, у звонкого ключа.

Помчался с ним вдогонку за Хагеном смельчак,

И приближенный Гунтера уйти не смог никак.

Был Зигфрид ранен насмерть, но жаждал отомстить.

Он так сумел в убийцу своим щитом пустить,

Что лопнул щит и наземь посыпались дождем

Каменья драгоценные, сверкавшие на нем.

От мощного удара свалился с ног злодей

И разом загудела земля в округе всей.

Будь меч у нидерландца, изменнику б конец

Так, даже в миг предсмертных мук, был страшен удалец.

Но вот он пошатнулся, внезапно ослабел,

Глаза его померкли, стал лик прекрасный бел,

И смерть на нем незримо поставила печать.

Ах, скольким женщинам пришлось о Зигфриде рыдать!

Всем богатырским телом пал на цветы герой.

На мураву из раны струилась кровь рекой.

Но, от тоски и боли уже лишаясь сил,

Он все таки успел проклясть тех, кто его сгубил.

Сказал боец сраженный: "Вы низки и трусливы,

Коль за мои услуги мне так воздать могли вы.

Я был всегда вам верен и вами же убит.

Но ждут за это весь ваш род позор и вечный стыд.

Предательски и подло заколот вами я.

На вас и ваших детях пребудет кровь моя.

Что из того, что ею вы утолили месть,

Коль все, кто честен, вправе вас изменниками счесть?"

Охотники сбежались туда, где он лежал.

Днем гнева и печали тот день для многих стал.

Всяк, кто не чужд был чести, рыдал над храбрецом.

Грех было бы не горевать о витязе таком!

Стал и король бургундский оплакивать его,

Но раненый промолвил: "Что пользы от того,

Что слезы о злодействе льет сам виновник зла?

Не скроет скорбь притворная постыдные дела".

Сказал жестокий Хаген: "Скорбеть и впрямь не след

Ведь мы теперь свободны от всех забот и бед.

Отныне не опасен нам ни один боец.

Я рад, что вас от гордеца избавил наконец".

"Легко теперь хвалиться! - чуть слышно Зигфрид рек.

Когда б друзей в измене я заподозрить мог,

С лица земли давно бы вы были сметены.

Но полно! Думать должен я лишь о судьбе жены.

И участь сына также в меня вселяет страх.

Господь да не попустит, чтоб он в людских глазах

Безвинно опорочен был с детства до могилы

За то, что низость некогда его родня свершила".

Возвысил голос слабый смельчак в последний раз:

"Коль честности хоть капля, король, осталась в вас

И вы еще способны кого-нибудь любить,

Я вас молю моей жене во всем опорой быть.

При вас, по-королевски, Кримхильда жить должна.

Защитником ей будьте - ведь вам сестра она,

А я уж не увижусь ни с батюшкой, ни с ней.

Всем милых нелегко терять, а ей всего трудней".

Цветы вокруг покрылись багряною росой.

Со смертью неминучей вступил в борьбу герой,

Но бой недолго длился - утратил речь храбрец,

И дням его земным пришел безвременный конец.

Когда все убедились, что вечным сном он спит,

Был труп его положен на золоченый щит,

И стали вормсцы думать, как им ловчей схитрить,

Чтоб преступленье Хагена от посторонних скрыть.