"Повинны мы в злодействе, - промолвили вельможи.

Поэтому нам надо твердить одно и то же

Что Зигфрид в одиночку охотиться любил

И, заблудясь в лесу, убит разбойниками был".

Сказал владетель Тронье: "Труп отвезу я сам.

Пусть все Кримхильда знает - не страшно это нам.

Гордячка честь Брюнхильды осмелилась задеть.

С какой же стати мне ее жалеть теперь и впредь?"

АВЕНТЮРА XVII. О ТОМ, КАК ЗИГФРИД БЫЛ ОПЛАКАН И ПОГРЕБЕН

Назад за Рейн вернулся лишь с сумерками двор.

Едва ль охота хуже бывала до сих пор:

Пролились из-за зверя, убитого на ней,

И слезы женщин горькие, и кровь богатырей.

Теперь мы вам расскажем, как мститель вероломный,

Высокомерный Хаген, под кровом ночи темной

Владыку нибелунгов, заколотого им,

К дверям Кримхильды отнести велел мужам своим.

Положен у порога был труп богатыря.

Знал Хаген, что Кримхильда, едва сверкнет заря,

Наткнется непременно на тело мужа там:

К заутрене она всегда ходила в божий храм.

Как только в церкви стали звонить в колокола,

Своих девиц придворных Кримхильда подняла.

Ей подали одежду и принесли ночник,

И труп один из спальников заметил в этот миг.

Забрызган кровью Зигфрид был с головы до ног,

И своего владыку слуга узнать не смог,

Хотя зажженный факел в руках его дымил.

Кримхильду о несчастии он и уведомил.

Готовы были дамы в собор идти уже,

Когда явился спальник и молвил госпоже:

"Лежит убитый витязь у вашего порога".

Кримхильда плакать начала - проснулась в ней тревога.

Она еще не знала, что это муж ее,

Но чуяла, что счастье утратила свое.

Нет, не случайно Хаген склонял ее к тому,

Чтоб тайну Зигфрида она доверила ему!

Была догадкой этой Кримхильда сражена.

Не вымолвив ни слова, лишилась чувств она,

Но тут же с громким воплем пришла в себя опять,

И стали приближенные бедняжку утешать:

"Быть может, к вашей двери чужой подброшен труп".

Кровь брызнула от горя у королевы с губ.

"Нет, нет, - она вскричала, - там Зигфрид мой лежит.

Брюнхильде в угождение он Хагеном убит".

За дверь Кримхильда вышла на мертвеца взглянуть,

И голову герою приподняла чуть-чуть,

И мужа опознала, хоть мукой искажен

И весь в крови был лик того, кто Зигмундом рожден.

Кримхильда застонала, кляня судьбу свою:

"О горе мне, злосчастной! Сражен ты не в бою,

А пал от рук убийцы - ведь добрый щит твой цел.

Ах, если б только знала я, кто сделать это смел!"

Все дамы и девицы рыдали вместе с ней,

О Зигфриде погибшем скорбя душою всей.

Оскорблена Брюнхильда была его женой,

И умертвил воителя из мести Хаген злой.

Сказала королева: "Пусть кто-нибудь из вас

Всех наших нибелунгов разбудит сей же час

И Зигмунду доставит ужасное известье,

Чтоб мог мой свекор Зигфрида со мной оплакать вместе".

Один из слуг поспешно отправился туда,

Где Зигфридовы люди вкушали сон тогда.

Сперва они решили, что им солгал гонец.

Лишь женский плач их убедил в противном наконец.

Затем к отцу героя направил вестник путь.

Лежал в постели Зигмунд, но глаз не мог сомкнуть

Ему томили сердце тревога и кручина.

Наверно, он предчувствовал, что не увидит сына.

"Мой государь, проснитесь! К вам от Кримхильды я

Оплакать хочет с вами владычица моя

Нежданную утрату, которой равных нет.

Вы вместе с ней постигнуты страшнейшею из бед".

Спросил, вставая, старец: "В своем уме ль ты, друг?

Что за беда случиться могла с Кримхильдой вдруг?"

Гонец ответил, плача: "Скрывать от вас не смею:

Пал Зигфрид, сын ваш доблестный, сражен рукой злодея".

Почтенный Зигмунд молвил: "Не место шуткам здесь,

А я могу лишь шуткой считать такую весть.

Не повторяй же больше, что умер сын мой милый.

Будь это так, о нем бы лил я слезы до могилы".

"Вы мне вольны не верить, но слышите вы стоны?

То госпожа Кримхильда со свитою смятенной

Оплакивает гибель супруга своего".

Тут Зигмунд побелел с лица, и страх объял его.

Собрал король немедля сто витязей своих.

Туда, где плач был слышен, бегом повел он их.

Они мечи стальные держали наголо,

И нибелунгов десять сот вослед за ними шло.

Из уваженья к дамам одни, вскочив с постели,

Одеться поприличней и второпях успели:

Спешили в том, в чем были, на шум и крик другие.

От горя обезумели воители лихие.

Пришел к Кримхильде Зигмунд и молвил ей с тоской:

"Гостить я в час недобрый поехал в край чужой.

Но кто лишил вас мужа, кем сына я лишен

В стране, где все ему друзья и всем был другом он?"

"Знай я, кто это сделал, - в ответ ему она,

За мужа расквитаться сумела б я сполна.

Убийца не дождался б пощады от меня,

И вдоволь бы наплакалась о нем его родня".

Склонясь над сыном, Зигмунд припал к его устам.

Вассалы, дамы, челядь - все, кто собрался там,

Так сильно горевали о павшем удальце,

Что стон стоял и в городе - не только во дворце.

Никак друзья утешить Кримхильду не могли.

Но вот одежду слуги с героя совлекли.

Был он обмыт, обряжен со тщательностью всей

И на носилки водружен под плач его людей.

Сказали нибелунги: "Сдается нам, что тот,

Кем Зигфрид был заколот, здесь, во дворце, живет.

Нам надлежит к ответу предателя призвать".

И разом бросились они доспехи надевать.

Одиннадцати сотням испытанных бойцов,

Сверкавших сталью шлемов и золотом щитов,

Приказ дать мог бы Зигмунд оружье в ход пустить,

А он не меньше их желал убийце отомстить.

Не знали гости только, с кем биться надо им

Вполне возможно даже, с хозяином самим:

Ведь это Гунтер зятя охотиться увез.

Кримхильду вид их яростный перепугал до слез.

Как сердце скорбь о муже несчастной ни гнела,

Она о нибелунгах не думать не могла

И, зная, что бургунды в бою раздавят их,

Увещевать по-дружески взялась друзей своих:

"Что, государь мой Зигмунд, вам в голову пришло?

У Гунтера вассалов несметное число,

И, если вы решитесь ударить на него,

Полягут наши витязи здесь все до одного".