Я направляюсь к его кабинету — крайняя дверь справа в конце коридора. Секретарша на ресепшене поднимает голову и смотрит на меня, а я поворачиваю голову к его кабинету. И вижу его… он целуется с женщиной, с той, из лифта. Его руки лежат на ее спине, он притягивает ее к себе. Я останавливаюсь и снова осматриваюсь. Секретарша встает и с удивлением на меня поглядывает. Я выдавливаю слабую улыбку и бегу обратно к лифту.

Я не в состоянии сделать это.

Пока еще нет.

Не здесь.

Не знаю куда идти и что делать, поэтому потерянно стою возле его офиса, не имея ни малейшего понятия, как быть дальше. Неподалеку отсюда живет моя мать, но я слишком сильно боюсь встречи с ней. Мне страшно, что она может подумать обо мне. Мы с ней не общались уже много лет. Наш с ней последний разговор иначе как ужасным и не назовешь.

Моего плеча касается чья-то рука, я вздрагиваю и резко разворачиваюсь. Рядом стоит Кейси и разглядывает меня с головы до ног. Когда-то Кейси была моей лучшей подругой, и я верила, что никогда не потеряю ее, но ошиблась. Я потеряла всех.

— Роуз, — шепчет она, словно не может поверить, что только что произнесла эти слова. Я не откликаюсь, вообще ни слова не произношу. Она тянется к моей руке, берет ее в свою и притягивает меня к себе. Это так неожиданно, так непохоже на нее. Я стою, безвольно опустив руки по бокам, не касаясь ее, пока она крепко обнимает меня.

Она отстраняется, удерживая меня за предплечья. Она ничуть не изменилась — длинные каштановые волосы, карие глаза. Она выше, чем я всегда считала, но затем я опускаю взгляд вниз и вижу, что на ней туфли на высоком каблуке. Она разительно отличается от девушки, которая, покачивая бедрами, танцевала на барной стойке, соблазняя мужчин — такой я видела ее в последний раз. Я бросаю взгляд на ее руку, на пальце кольцо со сверкающим бриллиантом… она помолвлена.

Заметив мой взгляд, она поднимает руку вверх.

— Знаю, это неожиданно для меня, — смеется она, но ее смех звучит неестественно; обычно Кейси смеется иначе.

— Может, пообедаем? — она смотрит на противоположную сторону дороги и указывает на кафе. Не уверена, хочется ли мне этого, но желудок громко урчит, напоминая, что необходимо поесть. Почему я так легко забываю, что периодически нужно есть?

— Буду считать это согласием. Пойдем, я угощаю, — она идет вперед, а я следую за ней. Даже не знаю зачем, полагаю, еда — основная причина.

Она садится за столик в небольшом кафе и делает заказ для нас обеих. Для меня она выбирает карбонару, а себе берет сэндвич. Перед нами ставят напитки и, наклонившись вперед, Кейси опирается локтями на стол и рассматривает меня. Мне становится неуютно. Что она видит? Опустившуюся и сломленную девушку? Или девушку, которая готова бороться за то, чего она хочет?

— До сих пор поверить не могу, что это ты, — на ее лице расцветает улыбка, но мое лицо не меняет своего выражения. — Прошло столько лет с тех пор, как ты просто взяла и исчезла, — продолжает она, и я морщусь. Неужели она серьезно? Я же рассказывала ей о нем, о Роджере. Никто не верил мне.

— Ты видела Роджера?

— Да, — конечно я видела его, но не разговаривала с ним.

— Хорошо, он так волновался, когда ты пропала, — ее улыбка меркнет, как будто она на полном серьезе верит в ту чепуху, которую несет.

— О, уверена, он был просто убит горем, — мой голос сочится сарказмом, и она понимает это. Кейси выпрямляется на стуле.

— Он все отрицает, знаешь... — она умолкает, когда приносят наш заказ, — ...я неоднократно спрашивала его. Я уверена, что ты бы никогда просто так не исчезла.

— Тогда почему ты говоришь так, будто он святой? Он не святой, скорее наоборот… — мои слова звучат жалко, и я умолкаю, хотя от этого только сильнее злюсь. Опустив взгляд на тарелку, я приступаю к еде. Кейси не прикасается к своему сэндвичу. Просто шокировано на меня смотрит.

— Ты не оставила мне выбора, ты же просто ушла. Он оказался единственным, кто знал, куда ты пропала. Почему ты исчезла и никому ничего не сказала?

Я ковыряюсь вилкой в тарелке; мне надоело защищать его, как раньше, я устала убеждать людей, что он прав, а я нет.

— Потому что он избавился от меня, вынудил меня бежать. Он дьявол.

— Как, Роуз? Я не понимаю, — она качает головой, а мне хочется схватить ее, показать ей, заставить понять. Я поднимаю руку и демонстрирую ей внутренний сгиб локтя. Кейси вскрикивает и взглядом изучает каждый след укола. Затем она поднимает руку вверх и прикрывает ладонью рот.

— Ты наркоманка? — она недоверчиво распахивает глаза.

— Да, — шепчу я. Теперь она смотрит на меня другими глазами, замечает мои впалые щеки, выпирающие кости.

— А какое отношение наркотики имеют к Роджеру? — спрашивает она, наконец, начиная понимать.

— Он удерживал меня, насильно давал мне наркотики много недель и месяцев подряд. Пока не довел меня до того состояния, когда я оказалась на все готова за дозу, — я притягиваю руку к себе и касаюсь отметок кончиками пальцев, надеясь, что однажды на моем теле не останется этих следов.

— Как... как? — заикается Кейси.

— Я пыталась рассказать тебе в тот день, когда ты выставила меня из своего дома.

— Ты требовала денег, Роуз. Денег на это! — она тычет пальцем на руку, которую я успела спрятать.

— Мне была необходима помощь. Помощь, в которой ты мне отказала, — я качаю головой. Как же она ошибается.

— Так ты была под кайфом всякий раз, когда я видела тебя? — хрипит Кейси. Я решаю проигнорировать ее вопрос. Я продолжаю молча есть, и она тоже — мы ни слова не произносим, пока не заканчиваем есть.

— Где ты остановилась? — ее голос теперь звучит гораздо мягче. Я пожимаю плечами, так как пока еще не решила эту проблему. — Поживи у меня.

Я резко вскидываю голову и смотрю на нее. Неужели она серьезно? В последний раз, когда я видела ее, она захлопнула дверь у меня перед носом и велела никогда не возвращаться.

— Только на одну ночь, — соглашаюсь я. Мне нужно где-то переночевать. По ночам на улицах уже холодно, а рисковать и встречаться с Роджером я не хочу. Кто знает, что он может сделать.

— Можешь жить у меня столько, сколько хочешь, Роуз.

У нее дома почти ничего не изменилось. Уже вечер, и я наблюдаю, как она готовит ужин, попутно рассказывая о своем загадочном женихе. Кейси живет в обычном одноэтажном доме с белыми стенами без всяких картин и диванами с обивкой кремового цвета.

— Когда твой жених обычно возвращается домой?

Мы болтали о жизни, преимущественно ее жизни. Ничего личного, она просто рассказала, что работает теперь в офисе, в том же здании, что и Роджер. Кейси не стала вдаваться в подробности, просто замялась, когда упомянула его имя, но затем бросила на меня взгляд и продолжила свой рассказ.

— Теперь в любую минуту, — она сияет, при упоминании своего жениха.

— Чем он занимается? — пока я знаю только, что она влюблена в этого мужчину и что он разительно отличается ото всех, с кем у нее раньше были отношения.

— У него свой бизнес, ненормированный график работы, иногда даже по ночам остается на работе. Но он сказал, что будет рад познакомиться с тобой. Я рассказала ему все о тебе.

Я морщусь. Я знакома с Кейси уже шесть лет. Никогда еще мне не было так плохо, как тогда, когда я пришла к ней. Я думала, что когда она увидит, где я оказалась, услышит то, что я расскажу, она поверит мне. Но она не поверила и захлопнула дверь у меня перед носом, сказав, что больше никогда не желает меня видеть. Тогда я считала Кейси своей лучшей подругой, и она была единственной, кого я бросила, но затем дверь в ту часть моей жизни захлопнулась.

Когда в коридоре хлопает дверь, Кейси взвизгивает и убегает, оставив меня сидеть на стуле. Я слышу звуки поцелуев, шепот, а затем они появляются в комнате. Он не такой, каким я его представляла. Я думала он будет смахивать на Роджера, окажется таким же фальшивым насквозь, но я сразу же понимаю, что он не такой. Он оценивает меня взглядом, в его глазах я вижу сотни вопросов. Он почти такой же высокий как Блэк. Только голова у него начисто выбрита, он очень мускулистый и кажется опасным. На нем рваные джинсы, футболка плотно облегает его тело, выгодно подчеркивая мускулы. На нем черные ботинки, которые напоминают мне о Блэке. Почему я о нем постоянно думаю? Ведь он привязал меня к кровати, дьявол его раздери. Но этим он спас меня.