Глава 10

— Ложись! — крикнул Фил священнику, когда Ванда швырнула стул через стол переговоров.

Стул врезался в стену, оставив вмятину в гипсокартоне в шести футах от отца Эндрю, который скрючился под столом. Со вампирской скоростью Ванда схватила другой стул, но Фил вырвал его и схватил ее за запястья.

— Отпусти меня! — она пнула его в голень.

Она не так сильна, как мужчина-вампир, но в ярости она была чертовски близка к этому. Фил изо всех сил держался. Он всегда мог выпустить своего внутреннего волка и уложить ее в одну секунду, но воздержался. Она и так была достаточно расстроена.

Он прижал ее спиной к стене, удерживая запястья по обе стороны от ее головы.

— Как твой поручитель по управлению гневом, я должен сказать…

— Ты не мой поручитель, — она попыталась ударить его коленом.

Он увернулся и прижал его своим бедро.

— Я должен сказать, что ты не управляешь своим гневом.

— Отпусти меня, предатель!

— Успокойся, и я отпущу тебя.

Она встретилась с ним взглядом, ее глаза были гневно-серыми. Она понизила голос до едва различимого шепота.

— Я расскажу ему.

Итак, она угрожала рассказать священнику, что он позволил себе запретные поцелуи со своей подопечной. Фил наклонился вперед и прошептал ей на ухо:

— Сделай это. Тогда он уволит меня, и я буду волен переспать с тобой сегодня вечером.

Ее дыхание коснулось его щеки.

— Будь ты проклят, — она повысила голос. — Я в порядке. Можешь отпустить.

Он откинулся назад.

— Не будешь больше бросать стулья?

— Только если ты будешь сидеть на нем.

Он отпустил ее.

— Я знаю, что ты расстроена, но мы на самом деле просто хотим помочь тебе.

Она отошла от него, потирая запястья.

— Вы называете это помощью? Вы двое ополчились против меня? Я ненавижу это терапевтическое дерьмо. Вы хотите изучить все мои старые раны и давить на них, пока они не начнут кровоточить. В чем смысл? От этого они не пропадут.

— Если не обращать на них внимания, они тоже не пропадут.

— Я же сказала тебе оставить мое прошлое в покое, — она сердито посмотрела на него. — Я доверяла тебе.

— Злоупотребление доверием, — пробормотал отец Эндрю, вынимая из портфеля какие-то бумаги и кладя их на стол переговоров. — Думаю, что это было бы хорошим началом, — он взглянул на Ванду. — Я прошу прощения за… необычное расписание нашей первой встречи, но мы боялись, что в противном случае ты откажешься от участия.

— Вы чертовски правы, — проворчала Ванда. — Я не нуждаюсь в управлении гневом.

Священник посмотрел на потрескавшейся гипсокартон, в который врезался стул.

— Я не согласен. Пожалуйста, присаживайся.

Он сел и надел очки.

Ванда подошла к концу стола, но садиться не стала. Фил чувствовал исходящее от нее напряжение. Она былапохожа на дикую кошку, рыщущую в запертой клетке.

Отец Эндрю сделал пометку на верхнем листе стопки бумаги.

— Я заметил, что ты назвала Фила предателем.

Она сердито посмотрела на Фила.

— Да.

— После просмотра твоего интервью я могу понять, почему предательство стало для тебя деликатной темой, — продолжил священник. — Ты думаешь, что твоя сестра Марта предала тебя?

— Я ничего о ней не думаю, — Ванда подошла к телевизору и выключила его. — Она мертва для меня, как и остальные члены моей семьи.

— Она обратила тебя в вампира, — сказал Фил.

— Нет! — Ванда резко повернулась к нему. — Сигизмунд обратил меня. Марта просто укусила меня и пила из меня, пока я не стала слишком слаба, чтобы бороться с нее. Потом она представила меня своему новому другу в качестве ужина.

— Ты определенно затаила на нее обиду, — заметил отец Эндрю.

— С чего бы? — Ванда вынула DVD-диск из проигрывателя. — Марта ничего не делала. Она просто стояла и смотрела, как ее друг обращал меня, а наша младшая сестра умирала в соседней пещере. Она ничего не сделала!

— По-моему, это предательство, — сказал Фил.

— Я не хочу говорить об этом! — Ванда сломала диск напополам и бросила осколки в Фила. — Оставь меня в покое.

Он уклонился от летящих осколков.

— Нет.

Он подошел к ней.

Она зарычала и потянулась за другим стулом. Он схватил ее руку, удерживая внизу, и пока они оба наклонялись вперед, он играл с ней в гляделки. Она приподняла бровь и отказалась отступать.

Священник откашлялся.

— Мне очень жаль, дитя мое, что ты потеряла всех членов своей семьи. Ты не знаешь, жива ли еще Марта? Или не-жива, я бы сказал.

Ванда отпустила стул и отвернулась от Фила.

— Даже не знаю. Какая разница?

— Она может быть твоим единственным выжившим членом семьи, — продолжил священник. — Я думаю, ты должна найти ее.

— Ни за что.

Отец Эндрю щелкнул ручкой и сделал пометку на одной из своих бумаг.

— У меня есть близкий друг в Польше. Священник, который учился со мной в семинарии много лет назад. Я попрошу его проверить местонахождение твоей сестры.

— Я не хочу ее видеть!

Священник строго посмотрел на Ванду поверх своих очков.

— У меня есть для тебя задание. Я хочу, чтобы ты всерьез подумала о том, чтобы простить свою сестру.

— Что? — Ванда посмотрела на священника так, будто у него внезапно выросла вторая голова.

— Сколько лет было Марте, когда вы бежали в горы? — спросил Фил.

Ванда стиснула зубы.

— Пятнадцать, но…

— Она была ребенком, — сказал отец Эндрю.

— И Сигизмунд, вероятно, контролировал ее, — добавил Фил.

— Мне все равно! — крикнула Ванда. — Она позволила Фриде умереть! Я не прощу ее. Я не могу.

Отец Эндрю снял очки.

— Прощение не означает, что ты оправдываешь ее действия. Ты не должна прощать ее ради нее самой. Ты сделаешь это для себя, чтобы отпустить всю боль и начать жить заново.

— Почему я должна жить, когда они все мертвы? Все, кого я любила, мертвы! Дальше вы скажете, чтобы я простила чертовых нацистов, — Ванда подбежала к двери и распахнула ее. — Оставьте меня в покое, черт возьми! — она побежала по коридору.

Фил остановился в дверях, наблюдая за ней.

— Я должен убедиться, что с ней все в порядке.

Священник вздохнул и засунул бумаги обратно в портфель.

— Может быть, мы слишком поторопились, — он встал и положил в карман свои очки. — Я немного поволновался, когда она разбушевалась, но ты, кажется, вполне способен справиться с ней.

К сожалению, в эти дни Фил только и думал о том, как справиться с Вандой.

— Ты дал ей много поводов для размышлений. Пусть остынет.

Отец Эндрю кивнул и собрал свои вещи.

— Я буду на связи. Спасибо за твою помощь.

Он похлопал Фила по плечу и прошел в банкетный зал.

Фил помчался в противоположном направлении, разыскивая Ванду. Своим превосходным слухом он уловил слабый стук ее каблуков по мраморному полу.

Потом все прекратилось. Должно быть, она покинула коридор и вошла в комнату с ковровым покрытием. Но в какую комнату? К счастью, он мог также полагаться на свое превосходное обоняние. Он последовал за сладким цветочным ароматом ее геля для волос и проследил его до конца зала, где располагалась часовня.

Завтра вечером отец Эндрю ослужит мессу в часовне Роматек. Обычно присутствовало около двадцати вампиров, бывало больше, если они приходили за бесплатной синтетической кровью, предложенной позже в зале братства.

Фил остановился перед двойными дверями, ведущими в зал братства. Там остался запах Ванды, как будто она стояла там несколько минут, решая, что делать. Он посмотрел вниз на щель под двойными дверями. Все еще темно. С своим превосходным ночным зрением она не потрудилась включить свет.

Он тихо открыл дверь и проскользнул внутрь. Его ночное зрение тоже было превосходным, и он увидел несколько пустых столов с легкими закусками в середине комнаты и множество пустых стульев вдоль стен. Он обвел взглядом потолок. Никаких камер слежения. Что бы здесь ни случилось, это останется в тайне.

Ванда стоял у окна, глядя на звезды. Дверь тихо щелкнула, когда он закрыл ее.

Она напряглась, но не обернулся.

— Уходи.

Он поморщился от боли в ее голосе. Она либо плакала, либо была близка к этому. Он медленно двинулся к ней.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Ты никогда не исполняешь приказы, верно? Я сказала, уходи, — она резко повернулась и свирепо посмотрела на него. — Я также просила тебя не лезть в мое прошлое, но ты сознательно шел вразрез с моими желаниями. Ты даже привел священника на встречу. Как ты мог? Ты не думаешь, что я достаточно облажалась? Ты хочешь выставить мои старые раны на обозрение всему миру?

Он остановился у стола.

— Твои раны очень глубоки. Даже Константин, ребенок, смог увидеть это.

Ее глаза потемнели, в их серых глубинах назревала буря.

— О да, давайте поможем бедной женщине, пока она полностью не обезумела. Мне не нужна твоя жалость, Фил!

Энергия ее сильных эмоций разбудила его внутреннего волка, вызвав в нем прилив силы. Боже милостивый, он хотел затащить ее на стол и показать, какая она красивая. Он сжал кулаки, чтобы сохранить контроль.

— Я чувствую многое по отношению к тебе, но ни одно из этих чувств не является жалостью.

Ее глаза сузились.

— Так вот в чем дело, не так ли? Твои восемь лет неразделенной страсти. Ты хочешь, чтобы я была психически здорова, чтобы ты мог трахнуть меня.

Он еще крепче сжал кулаки. Зверь внутри него побуждал прыгнуть на нее, но он — Альфа и хозяин зверя.

— Не оскорбляй меня, Ванда. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты была достаточно здорова, чтобы создать свое собственное будущее, вместо того чтобы барахнаться в своем болезненном прошлом.

— Это все? — она усмехнулась, а затем подошел к нему. — Как тебе такая новостья. Я прекрасно могу создать свое будущее. У меня есть вся вера и мужество, которые необходимы.

Она остановилась перед ним, вызывающе вздернув подбородок.

— Ложная бравада, — пробормотал он.

Она резко прижала ладонь к его паху.

— Тебе не кажется, что это неправда?

Он судорожно сглотнул. Ее пальцы быстро нашли его член. Сделать это было не так уж и трудно, так быстро он встал.

— Ты этого хочешь, не так ли? — она провела ладонью вверх и вниз по всей длине. — Ты хотел этого много лет.