Коннор загородил вход, обнажив свой палаш.

— Никто не покинет помещение, пока мы не найдем виновного.

Вампиры кричали на него, требуя, чтобы им позволили уйти. Другие сбились в кучки, визжа и дико озаряясь по сторонам.

Ванда покачала головой. Что за сборище трусов. Она хотела подойти к Коннору, чтобы рассказать ему о случившемся, но заметила Джека, направившегося к нему.

Корки встала рядом с группой вопящих вампиров и радостно улыбнулась в камеру.

— Кромешный ад! Я никогда в жизни не видела такой ужасной вечеринки!

Она замахала руками на сцену позади нее.

— Святые Мария и Иосиф, — прошептала Мэгги. — Корки будет говорить об этом несколько недель.

Журналистка указала на Финеаса, который корчился от боли на полу.

— Умерет ли этот бедный вампир? Оставайтесь с нами после рекламы от моего спонсора, Вампос, чтобы узнать!

— Можно я спрячусь здесь с вами? — прошептал кто-то за спиной у Ванды.

Она повернулась и увидела Латою, присевшую за растением.

— Тебе должно быть стыдно, — заругалась на нее Мэгги. — Финеас страдает от боли.

— Я не знала, что это будет так больно, — Латоя поставила бутылку острого соуса на соседнее кресло. — Я просто хотела, чтобы он оставил меня в покое. И теперь, когда шотландец заблокировал вход, я не могу выйти.

— Ты должна сказать Коннору, что ты сделала, — сказала Мэгги. — Все думают, что на нас напали Недовольные.

— Думаю, Коннор знает, — Ванда указала туда, где Джек и Коннор шептались друг с другом.

— Черт, — Латоя, хмурясь, посмотрела на Финеаса, который все еще лежал на полу. — Я не думала, что ему станет так плохо. Я имею в виду, что он уже мертв. Разве может быть еще хуже?

— Мы можем быть более уязвимыми, чем люди думают, — сказала Мэгги. — Бедная Ванда чуть не умерла на днях, когда на нее напала змея.

У Латои отвисла челюсть.

— Ты хочешь сказать, вы двое…?

Ванда широко улыбнулась ей, обнажив клыки.

— Вот дерьмо, — Латоя потерла лоб.

— И мы вернулись! — голос Корки заполнил комнату, когда она заговорила в микрофон. — Как видите, отравленный вампир не умер… пока что. Но надежда умирает последней.

— Мисс Курант, — Джек шагнул к ней, и оператор повернул камеру, чтобы снять его. — Позвольте официально заявить, что это не нападение Недовольных. Один из наших гостей случайно проглотил немного острого соуса. Это все. Мы ожидаем скорейшего и полного выздоровления.

Корки с сомнением посмотрела на Джека.

— Можно подумать, если бы это была атака Недовольных, вы бы признали это! Скажи мне правду прямо сейчас. Разве ваша неудачная помолвка не предсказывает столь же неудачный брак?

Джек напрягся.

— Конечно, нет!

Корки глумилась.

— Все ясно. Ваш брак обречен!

Щелчок!

Корки подпрыгнула, когда одна из бретелек ее бюстгальтера выскочила из корсажа. Она посмотрела вниз как раз в тот момент, когда вторая бретелька оторвался и ударила ее по лицу. Ее тяжелая грудь опустилась.

— Ааа!

Толпа, которая минуту назад ежилась от страха, теперь разразилась хохотом.

— Прекратите это немедленно! Я увижу, как вы все погибнете! — Корки попыталась прикрыть грудь, глядя на кинооператора. — Снято!

Мэгги ахнула и повернулась к Ванде.

— Что ты сделала?

Ванда ухмыльнулась.

— Я сделала для нее мини-ловушку, — она шагнула вперед, чтобы лучше видеть. — И если нам повезет…

— Аааа! — черные трусики Корки спали до лодыжек. Ее лицо покраснело от ярости, когда она оглядела хихикающую толпу. — Кто-то испортил мне вещи! Я все выясню и заставлю тебя заплатить!

Сильная рука схватила Ванду и потянула назад.

Она споткнулась.

— Фил! Что ты здесь делаешь?

— Что ты наделала, Ванда? — он взглянул на Корки, которая теперь осыпала оскорблениями людей в толпе. — Не показывайся ей на глаза. Она поймет, что это была ты.

Он оттащил ее назад.

— Я не боюсь ее. И куда ты меня тащишь?

— За сценой есть аварийный выход.

Ванда пыталась затормозить, но ничего не вышло.

— Я никуда с тобой не пойду.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

— Боишься меня?

— Нет, черт возьми, — да, черт возьми. Всякий раз, когда она оставалась с ним наедине, она теряла самообладание и в конечном итоге целовала его.

Он провел ее через вращающиеся двойные двери в безлюдный коридор.

— Сюда.

— Даже не пытайся поцеловать меня снова. Это запрещено. Я могу засудить тебя, и у тебя будут большие неприятности.

— Или мы можем заняться таким умопомрачительним сексом, что ты будешь умолять о большем.

— Ха! Я никогда ни о чем не прошу.

Он резко остановился и притянул ее в свои объятия так быстро, что она врезалась в его твердую грудь. Из нее вышибло весь воздух, и ее сердцебиение ускорилось.

Он наклонился вперед, его горячее дыхание коснулось ее лба.

— Никогда не говори "никогда", дорогая. Тебе нравится целоваться со мной.

— Нет, — Боже, он так хорошо понимает ее.

Его губы скользнули по ее скуле.

— Ты была запрещена много лет назад, и я подчинялся правилам. Я был молод и глуп. Но не сейчас.

Он уткнулся носом в ее шею.

— Фил, — прошептала она и прижалась к нему. Он был таким сильным и теплым.

— Нам не нужны правила. Мы мятежники, — он ласкал мочку ее уха.

— Да, — она обняла его за шею. — Поцелуй меня. Сейчас же.

Он откинулся назад, его губы изогнулись в улыбке.

— Ты что, просишь?

— Нет, — она посмотрела на него. — Я заставлю тебя умолять.

Он усмехнулся.

— Я подумаю. Но сначала у нас есть кое-какое дело.

Он повел ее дальше по коридору.

— Какое дело?

Он открыл дверь и впустил ее внутрь.

— Твой первый урок по управлению гневом.

— Мой что? — она ахнула, когда увидела свое изображение, застывшее на экране телевизора.

— Добрый вечер, дитя мое, — отец Эндрю стоял рядом со столом для совешаний.

Фил показал ее интервью священнику? Как он мог так поступить с ней? Ярость пронзила ее.

Она взяла стул.

— Вам нужен гнев? Я дам вам гнев! Управляйте им!