С Четвертым транспортным кольцом дело обстоит непросто. Поначалу предполагалось, раздвоив Третье транспортное на два кольца – Большое и Малое, соединить их в южной части города и слить в одно – в северной. Но потом этот проект был изменен. Четвертое кольцо будет и не кольцом вовсе, а двумя дугами, опирающимися на Третье кольцо. После завершения работ, запланированных на ближайшее десятилетие, Четвертое будет представлять собой сеть широкополосных магистралей, в том числе подземных, соединенных между собой в единое целое.

Планируется устроить грандиозные подземные тоннели, проходящие под Москвой-рекой, Филевским парком и музеем-заповедником «Коломенское». На сегодняшний день считается, что первый участок Четвертого транспортного уже вступил в действие (пересечение Варшавского шоссе и Нахимовского проспекта). При этом, хоть и южная его половина спроектирована окончательно, северная все еще находится в стадии разработки. Но в любом случае, планов этих правительство Москвы оставлять не намерено, предполагая закончить строительство к 2010 году.

Еще одним относительно «старым» транспортным кольцом столицы является Московская окружная железная дорога. Эта магистраль включает в себя два железнодорожных кольца – Большое и Малое. Первое проходит на расстоянии 60—100 км от Москвы, второе – в черте города, ближе к центральной его части.

Малое кольцо, введенное в эксплуатацию в 1908 году, было по тем временам уникальной транспортной развязкой, не имевшей в практике дорожного строительства аналогов. 14 устроенных на ее протяжении станций, 9 из которых были пассажирскими, являли собой уникальный архитектурный ансамбль в стиле модерн.

Эта дорога, протяженностью 54 км, охватывала город кольцом, пересекая в четырех местах Москву-реку и соединяя 8 московских вокзалов и 5 фабрично-заводских районов. Работала она не только в качестве грузовой артерии, но также перевозила и пассажиров. Со временем пассажирские перевозки были прекращены, но сегодня реализация плана по ее реконструкции, предусматривающего использование дороги для пассажиров, уже начала осуществляться.

Большое железнодорожное кольцо, имеющее протяженность 550 км, объединяет все 11 железнодорожных линий, отходящих от Москвы и связывающих город со всеми районами страны и со многими зарубежными странами. 

Посредством еще одного транспортного кольца – воздушного, возможно, будет решена давно назревшая проблема связи между аэропортами столицы. Для этого предлагается проект так называемого струнного транспортного кольца, разработанный «Научно-производственной компанией Юницкого». Академик А.Э. Юницкий создал предварительно напряженную растянутую канатно-балочную конструкцию, размещенную на опорах высотой от 3 до 20 м, по которой смогут передвигаться пассажирские колесные транспортные модули. Расчетная скорость такой оригинальной дороги – 250—300 км/час. На опытной трассе в подмосковном городе Озеры уже проводятся необходимые испытания.

Свое кольцо есть и у московского метрополитена. Его прокладывали в период с 1950 по 1954 год. Сначала было всего 3 станции – «Парк культуры», «Курская» и «Белорусская». Затем кольцо дополнилось еще 9, теперь все существующие в наличии 12 станций кольцевой линии являются пересадочными с радиальными линиями. Надо сказать, что принцип прокладки подземного кольца не повторяет наземные кольца столицы, он основан на связи основных железнодорожных вокзалов, но так же, как и остальные кольца, соответствует радиально-кольцевой структуре всей столицы.

Водные артерии города также не остались без внимания московских градостроителей. Первый проект подобной «магистрали» появился все в том же 1935-м. Вернулись к нему уже после войны, в 50-х годах. Тогда проектом предусматривалось связать Химкинское водохранилище и верхнее течение Яузы судоходным каналом, который был призван замкнуть водное кольцо «Химкинское водохранилище – Канал имени Москвы – Москва-река – Яуза – новый канал». Более того, начались даже начальные работы по его устройству – резервировались незастроенные на тот момент территории, в том числе весьма обширный Коптевский бульвар, но вскоре они были свернуты, и о водном кольце предпочли забыть. 

Александр Шорин-Пелехацкий | Фото Андрея Семашко

Если бы Аполлинария Суслова появилась на свет не в 1840 году, а, скажем, на век позже, то она оказалась бы вполне на своем месте, органично вписавшись в прослойку так называемых феминисток и снискав всеобщее уважение и сочувствие. Но судьба распорядилась так, что и в XIX, и в начале XX столетий ей пришлось довольствоваться весьма сомнительной в хорошем обществе репутацией «эмансипантки». И это самое мягкое из того, что говорилось в ее адрес.

«Бывшую» женщину двух великих мужчин – Достоевского и Розанова – заклевали, оклеветали, практически лишив собственной биографии, превратив ее имя и судьбу просто в пикантный довесок к жизням ее знаменитых возлюбленных. Какой же справедливости может ждать она от истории? Другой вопрос – есть ли у нее право на собственную биографию и на отдельное место в истории. Если бы она была просто красивой пустой бабенкой – к чему и перья ломать? Однако Достоевский, например, считал ее одной из примечательнейших женщин своей эпохи. «Друг вечный» – это эпистолярное обращение Федора Михайловича к возлюбленной – стало ее пропуском если не в бессмертие, то, во всяком случае, в незабвение.

Суслова послужила прототипом едва ли не всех «инфернальных» женщин Достоевского – Полина в «Игроке», Катерина в «Братьях Карамазовых», Лиза в «Бесах»…

Да и Розанов был одержим Аполлинарией, которая почти на 20 лет была старше него, ничуть не меньше Достоевского. Василий Васильевич, расставшись с ней, уже ненавидя ее, тем не менее признавался: «…В характере этом была какая-то гениальность (именно темперамента), что и заставляло меня, например, несмотря на все мучения, слепо и робко ее любить».

Аполлинария Прокофьевна Суслова – чистейший тип русской женщины, русской, как выразился Розанов, «по стилю души» – и этим она, бесспорно, представляет интерес сама по себе, а не как обидный «довесок». Это – не тип преданной и верной жены, сентиментально воспетый нашей классической литературой, это другой тип: независимой, упрямо последовательной, страдающей идеалистки. Иначе говоря, другой вариант национального женского характера. Помимо врожденных психологических склонностей этот тип был воспитан специфической атмосферой, сложившейся в России в 60-х годах XIX века, народовольческими идеями и остро прорезавшимся вкусом к свободе. То было время торжества Писарева и Чернышевского, время хождения русской молодежи «в народ», время тайных прокламаций и политических процессов, время резкого обострения так называемого «женского вопроса» и новой антисемейной морали. И если мужчины так или иначе сумели «переварить» новую идеологию и обогатиться, то множество зараженных ею, как эпидемией чумы, представительниц слабого пола оказались выбиты из привычной колеи и зачастую погибали, не зная, за какую соломинку уцепиться.

Стриженные по тогдашней моде и совершенно между собой несхожие сестры Сусловы – Аполлинария и Надежда, появившиеся в петербургских студенческих кружках, были из того нового поколения молодых женщин, которое более не желало топить, хранить и украшать домашний очаг, качать колыбель и быть во всем рабой мужа. И потому в многочисленных студенческих демонстрациях за право женщины на образование – они всегда в первых рядах. Высшие женские курсы в России в то время еще не были созданы, но правительство, под давлением молодежи, пошло на некоторые уступки и позволило дамам слушать лекции в университете. Страсть к самостоятельности и профессиональной деятельности наравне с мужчиной кружила этим барышням голову так, как раньше кружила только любовь. Сестры Сусловы, как и их эмансипированные товарки, искренне считали любовь «пережитком», «предрассудком» и, разумеется, полагали, что уж они-то – выше этого.