ГЛАВА ТРЕТЬЯ ЗАМОК КОРВИНУСА

Замок Корвинуса предстал перед его взором, с его знакомыми башнями и зубчатыми стенами, уходящими ввысь в ночное небо. Внушительная каменная крепость была построена на вершине скалы, откуда открывался прекрасный вид на лес. Свет множества факелов и ламп просачивался через решётчатые окна замка, что создавало впечатление будто крепость светится изнутри. Багровые флаги цвета свежо пролитой крови вздымались над сторожевыми башнями.

«Наконец— то дома», — подумал Луциан, когда охотники двинулись вверх по стоптанной дороге к замковым воротам. По обеим сторонам дороги земля резко уходила вниз, что делало этот путь к замку единственным. Густой лес окружал неприступный гранитный пик со всех сторон.

Часовые, дежурившие на воротах и на зубчатых стенах над ними, приветствовали возвращающуюся леди Илону и ее войско. Их приветственные крики стали ещё громче и бурнее, после того как они увидели колонну заключённых ликанов, неуклюже идущих между ликующими вестниками смерти.

Над глубокой пропастью, падение в которую не пережил бы ни один человек, находился мост, ведущий прямо к укреплённым камнем воротам. Решётка была поднята над входом, её железные клыки охраняли вход в замок.

Уставший после напряженной ночи Луциан с нетерпением ждал горячей еды, с последующим несколько часовым сном на его скромном матрасе в казармах для слуг. Хотя в обязанности ликанов входила охрана крепости в дневное время суток, в сложившейся ситуации он сомневался, что кто— то будет возражать, если он поспит до позднего утра.

Под стук копыт Люцифера леди Илона привела шествие через деревянный мост к воротам замка. За воротами был виден просторный внутренний двор, вымощенный глиняными кирпичами. Высокие известняковые стены смотрели вниз, на двор, ведущий в Большой зал вампиров. Геральдический символ семьи Корвинуса — ворон, сжимающий кольцо в клюве, украшал главный вход в зал. Деревянная колокольня выросла с покрытой шифером крыши.

Ликан – конюх, одетый в простую шерстяную одежду, поспешил вперед, чтобы помочь леди Илоне, которая изящно спешилась и передала поводья Люцифера слуге. «Проследи, чтобы он был немедленно накормлен и ухожен», — сказала она.

«Да, миледи», — ответил конюх, почтительно опустив глаза. Он повёл коня в сторону ближайших конюшен, которые были построены возле внутренних стен.

Звон раздался с колокольни на вершине большого зала, предупредив, что до рассвета остался час. Стая летучих мышей захлопала крыльями над головой, с писком возвращаясь на свои насесты в колокольне.

«Что ж, хорошая ночная вылазка», — с удовлетворением произнесла леди. Она повернулась к одному из своих лейтенантов, вестнику смерти по имени Истван: «Отправь весточку Маркусу о том, что Липканы — отступники были жестоко наказаны. Час пробуждения близится, и я бы не хотела, что бы его ум был обеспокоен такими мелкими проблемами».

«Как скажете, миледи», — сказал Истван, тут же бросившись выполнять её приказ. Нужно было отправить голубя с посланием старейшине.

Прежде чем леди Илона смогла отдать другие приказы своим воинам, двери главного зала распахнулись, и видение исключительной красоты выбежало во двор. Глаза Луциана расширились, его сердце забилось быстрее при виде прекрасной девушки — вампира, одетой в гладкое дамасское платье.

Золотые волосы, спадавшие на плечи, мерцали подобно солнцу, которого она никогда не знала, позолоченный венец украшал её голову. Её белоснежное лицо, огромные карие глаза, безусловно могли поспорить с красотой величайших красавиц из мифов и историй. Крестообразный кулон с отполированным драгоценным камнем бирюзового цвета в центре, болтался на её лебединой шее. Драгоценное украшение отскакивало от её груди цвета слоновой кости, когда она бежала по освещённому факелами двору к леди Илоне. За всё своё бессмертное существование Луциан никогда не видел ничего, что могло бы сравнится с неземным сиянием очаровательной принцессы вампиров. И даже полная луна не могла затмить такого совершенства.

«Мама!» — закричала она, обнимая леди Илону. Ее голос хрустальным звоном наполнил двор:»Ты вернулась!»

Леди засмеялась, обнимая дочь: «А ты сомневалась?» — поддразнила она, — «Соня, ты действительно считаешь, что твоя мать не может справится с кучкой непокорных ликанов? Какой абсурд! «

«Так значит охота прошла успешно?» — спросила Соня.

«Ну, конечно», — ответила Леди Илона. Положив руку на плечо дочери, она развернула Соню так, чтобы девушка могла видеть пленных в своих цепях. «Эти жалкие звери больше не будут питаться нашими смертными соседями.»

Тяжелая решетка опустились за заключёнными, отрезав диких ликанов от жизни, которую они знали. Тяжелые канаты подняли мост, запечатывая замок, готовя его к рассвету. Двойные двери из толстого дуба, укреплённые железом, стали третьим и последним барьером для отступников. Многие из пленных громко выдохнули, когда могучие двери были закрыты на засовы, блокируя их последний взгляд на внешний мир.

Луциан не обращал внимания на отчаянные стоны отступников. Его глаза были прикованы к Соне, и ничто вокруг не могло отвлечь его. «Каждый раз, когда я вижу её, она становится всё прекрасней», — подумал он пылко. Она была подобна воплощению всего самого чистого и безупречного.

Сорен подошел к леди Илоне и Соне. Его серебряные кнуты были красными от крови ликанов: «Мне сопроводить этих животных в подземелья, миледи?»

«Конечно», — ответила леди. Много недель дисциплины и рабства понадобится, чтобы сделать из этих ликанов покорных слуг. Безусловно, несколько самых упрямых заключённых должны быть замучены до смерти первыми, в качестве примера для других. «И сожгите эти грязные тряпки, которые они носят», — она поднесла шёлковый платок к носу, — «Они воняют отвратительно «.

Сорен послушно кивнул: «Как прикажете». Он взмахнул кровавым кнутом над головами дрожащих ликанов, которые вздрогнули в ожидании еще более болезненных ударов плетью.

«Двигайтесь вы, ублюдки!» — прорычал он пленным. «Шевелитесь, пока я не содрал с вас ваши блохастые шкуры!»

«Бедные!» — воскликнула Соня, когда отступников потащили прочь. Сострадание светилось в ее глазах, что придало некое изящество её ангельскому лицу: «Они выглядят такими потерянными, и несчастными!»

Её мать нахмурилась. «Ты впустую тратишь своё сочувствие на этих существ «, — строго сказала она дочери, с презрением глядя в след уходящим ликанам, — «Твой отец не одобрил бы этого».

Отец Сони был никто иной, как сам Виктор. Хотя сейчас он спал в склепе в Будапеште, легендарный старейшина должен был пробудиться немногим больше, чем через три недели.

Леди Илона обратила внимание на Луциана, стоящего неподалеку, плененного очарованием Сони. «Это все, Луциан», — сказала она, — «Ты можешь идти.»

Луциан понял со смущением, что он открыто смотрел на элегантную принцессу, что было чрезвычайно дерзким поступком для такого, как он. Оторвав взгляд от Сони, он опустил голову и сделал шаг назад от вампирской дворянки. «Да, миледи», — пробормотал он, развернулся и отправился в казармы. Все мысли о еде и сне были забыты.

«Дурак!» – упрекал он себя. Он делал это всегда, когда присутствие Сони вызывало в нем непреодолимое влечение. Она вампир и единственная дочь старейшины! Как я посмел в неё влюбится? Это больше, чем просто безумие. Это запрещено!

Однако перед своим взором он всё ещё видел её чудесное лицо, сияющее ярче луны.

***

«Луциан!» Кто— то настойчиво тряс его за плечи, отгоняя от него мечты о Соне. Щурясь в замешательстве, он поднял голову со своей соломенной койки и увидел Назира, другого домашнего слугу, лихорадочно толкающего его. На лице ликана читался испуг. Луциан сразу понял, что что— то произошло.

«Что случилось?» — спросил он. «Смертные!» — выдохнул Назир, в его кобальтовых глазах читалась тревога. Смуглые черты лица выдавали его турецкое происхождение. «Смертные нападают на замок!»

Что?

Луциан тут же вскочил на ноги. Он поспешно надел сапоги, потом набросил шерстяную куртку поверх простого коричневого камзола. Затем сунул железный кинжал себе за пояс. «Веди меня!» — скомандовал он Назиру.

До его слуха уже доносились звуки боя, которые ни с чем нельзя было спутать. Гневные крики и вопли наполнили холодные каменные стены замка. В воздухе запахло огнём и кровью. Звоны, доносившиеся из колокольни, призывали каждого боеспособного ликана к действию.

Вслед за Назиром Луциан выбежал из казармы для прислуги в большой зал. Ярко окрашенные гобелены украшали стены, ставни на окнах были закрыты, не пропуская солнечного света. Сухой камыш устилал ковром пол. Мёртвых повелителей нигде небыло видно, они скрылись в своих личных подземельях на рассвете, по этому защита крепости полностью пала на плечи их верных стражей — ликанов.

Луциан и Назир взбежали по винтовой лестнице, перепрыгивая через две— три ступеньки одновременно, пока не достигли арочных дверей, ведущих к зубчатой стене с видом на переднюю часть замка. Рывком открыв дверь, пара выскочила на валы, уже забитые толпой ликанов— защитников, вступивших в бой с врагом, которого Луциан ещё не видел.

Солнечный свет лился с синего и безоблачного неба, на мгновение ослепив его. Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к внезапному яркому свету, но когда его зрение прояснилось, он понял, что Назир говорил правду.

Замок Корвинуса был в осаде.

Толпа разъяренных людей штурмовала замок. Они яростно кричали и размахивали оружием перед гигантской каменной крепостью. Луциан видел мужчин в грубой одежде, главным образом крестьян и жителей близлежащих деревень. Вилы, косы и мясные крюки вздымались над головами толпы наряду с множеством крестов и деревянных кольев.