- Вы меня слышите?! – склонился он к парню, и, повернувшись к мужчине, ассистировавшему ему, тихо сказал: - Реакции нет…

Из его отрывисто брошенных слов, она поняла, что у парня был пробит внутренний орган и травмирован позвоночник. Женщина все продолжала делать искусственное дыхание ребенку, на счет ритмично давя ему на грудную клетку, хотя вряд ли уже было возможно заставить биться маленькое сердце. Сглотнув невольные слезы, Джун пошла вдоль прицепа поверженного монстра рефрижератора, дверца его кабины была распахнута. Цепляясь за скользкую от дождя ручку, она взобралась в кабину. Никого. Следов крови нет. Ремень безопасности расстегнут. Стекла разбиты. Ключа зажигания в замке нет, как и документов, удостоверяющих личность водителя, сопроводительных накладных о перевозимом грузе тоже не было, ни в бардачке, ни под сидениями, ни на панели управления. Водитель рефрижератора хладнокровно сбежал с места аварии. Набрав номер Пака, Джун, как только он отозвался, спросила:

- Ты сейчас где? В закусочной? – и потрясла головой, отгоняя подступившую тошноту и звон в ушах. – Узнай номер владельца Mercedes Benz 430 Actros, - и она продиктовала его Паку.

- Сделаю, - пообещал тот.

Джун слышала доносящиеся до нее звуки пивнушки и возбужденные голоса подвыпивших посетителей.

- Что случилось? – спросил Пак, сыто рыгнув, перехватив телефон у Кима. – Откуда ты звонишь? – видимо он, тоже услышал звуки дороги. – Ты с доком? Капитан волнуется…

- Я на шоссе Н. Звоню с места аварии. С доктором все в порядке.

- Что?! – дошло, наконец, до Пака, но Джун уже отключилась. Все, что было нужно, она сказала.

По пустой, по-видимому, уже перекрытой встречной полосе, воя сиренами подъехали машины скорой, спасателей, дорожной службы, эвакуаторы и полиция. На эвакуаторы подъемными кранами, сгружали побитые машины. Рефрижератор поверженного монстра, тягач дорожной службы оттаскивал на обочину, ликвидируя затор. Раненых и пострадавших устраивали на носилки и отвозили к скорой. Тем, кто был нетранспортабельным, тут же оказывали помощь, стабилизируя жизненно важные процессы. Над ними как штандарты взметнулись капельницы. Скорая отъезжала за скорой, развозя тяжелораненых по больницам. Проводив и очередную скорую, Тхэ Со побрел к своей машине и прислонившись к ней, бессильно съехал на асфальт.

Накрапывал дождь, вокруг было светло от прожекторов, проблесковых маячков скорых, полицейских и машин спасательной службы. Не умолкал треск раций. Джун подошла к Тхэ Со и села рядом с ним на мокрый асфальт. Он безучастно смотрел перед собой, его лицо, руки и белая рубаха были в крови. Джун достала из полупустой аптечки, которую она на всякий случай прихватила из рефрижератора, влажные салфетки и принялась вытирать кровь с его лица, после чего аккуратно прилепила пластырь на порез на щеке Тхэ Со. Он отстраненно принимал ее заботу и только когда Джун начала оттирать от крови его ладони последней оставшейся салфеткой, прошептал:

- Мне так жаль…

По его лицу стекали капли дождя.

- Мне так жаль, - повторил он тихо. – Так жаль… - и вдруг порывисто притянув к себе Джун, обнял.

- Прости, - прижавшись лицом к ее плечу, бормотал он.

Утешая, она гладила его по спине, по мокрым волосам. Что она могла сказать брату Джи Санга, тоже ставшего его жертвой? Джун догадалась, что сейчас он видит в ней другого человека, другую девушку. Его плечи содрогались от сдерживаемых рыданий.

- Я трус… трус… - шептал он, все крепче прижимая к себе Джун. – Я сбежал… - и вдруг оттолкнув ее, в исступлении закричал: - Я трус! Мне, а не ему гореть в преисподней! Они все погибли из-за меня!

Джун сидела под дождем на мокром асфальте, остро переживая его отчаяние. Просто нельзя было оставлять его один на один с этим. Она подалась к нему и снова обняла, чтобы он чувствовал ее тепло, ее искреннее участие, что он не один.

- Ты не виноват, - проговорила она. – Ты дал ему шанс и теперь он, а не ты должен ответить за все. Ты ведь приехал сюда именно за этим…

Тхэ Со замер. Он услышал ее, прижал к себе, шепча:

- Джун… не оставляй меня… мне нужна твоя сила… - он отстранился, поглядел ей в глаза и вдруг приник губами к ее губам. Она обняла его, ответив на его поцелуй горького отчаяния.

- Доктор, - подошел к ним врач «скорой». – Тот пациент с поврежденным позвоночником… не могли бы сопровождать его? Есть риск, что он не перенесет дороги.

- Я буду рядом, - пообещала Джун Тхэ Со, когда он отпустил ее.

- Да… конечно… - поднялся Тхэ Со, вновь собравшись. – Езжай домой, - сказал он Джун, помогая ей подняться. – Отдохни, как следует. Ночь я проведу в больнице, там ничего со мной не случиться.

Джун проводила его до «скорой». Забравшись в нее, Тхэ Со захлопнул за собой дверцу и «скорая» тут же отъехала, истошно взвыв сиреной. Джун пошла к мерседесу, возле которого ходил полицейский, осматривая его. Со слов Джун он записал данные о Тхэ Со и махнул жезлом, позволяя ей проехать. Фуру рефрижератора оттащили и движение возобновилось. На ближайшей кольце-развилке, Джун развернулась и помчалась в госпиталь. Там минуя столпотворение в фойе, где принимали пострадавших в аварии на шоссе Н., Джун поднялась в хирургическое отделение. Работали все три операционные. Возле их дверей в коридоре толпились родственники пострадавших в этом ужасном ДТП. Все кресла вдоль стен были заняты, и Джун дрожа в еще непросохшем от дождя платьице и мокрых туфлях, прислонилась к холодной стене.

Мимо сновал медперсонал, и одна из медсестер вдруг остановилась перед Джун. Джун знала ее, эта медсестра относилась к ней с особой неприязнью. По своему обыкновению Джун поздоровалась и девушка тотчас отошла. Слышался сдерживаемый тихий плач, и негромкие слова утешения. Из операционной вышел врач в заляпанной кровью синей робе. Стянув с лица повязку и утомленно щурясь, он что-то извиняясь, проговорил, кинувшимся к нему гурьбой родственникам. Те притихли и понурились, обступив плачущую пожилую женщину в вязаной кофте и седых кудряшках. Двое родственников тихо разговаривали с доктором. Вдруг к Джун подошла все та же медсестра, которую, кажется, звали Саура, и пока Джун недоуменно смотрела на нее, накинула ей на плечи одеяло, сунув в руки термос с горячим кофе.

- Вам необходимо согреться, - сказала она, отвечая на недоуменный взгляд вымотанной Джун. - И это настоящий кофе, а не из кофемашины. Девочки сами варили. Доктор Тхэ Со сейчас в операционной, но сам не оперирует, - рассказывала, словно докладывала медсестра, закутывая Джун поплотнее в одеяло. – Говорит, что не в том состоянии, не уверен в себе, так что он просто диагностирует. Это и понятно, пережить подобный шок… Вы сами как себя чувствуете? Пойдемте в ординаторскую, там вам будет удобнее.

Джун вдруг начала всхлипывать, она ничего не могла поделать с этими слезами благодарности.

- Спасибо вам большое, - хлюпнула она носом. – Но я не могу… мне нужно остаться тут…

- Да мы уже догадались… - шепнула медсестра доверительно. – Вчера здесь почему-то сидел господин Пак и сегодняшняя на пресс-конференция… вы же его охраняете. Вы уж извините, что косо смотрели на вас. На самом деле вы такая классная. Подождите, я сейчас стул принесу…

Укутанная теплым пледом, устроенная на стуле, получив, наконец, возможность вытянуть гудевшие ноги, Джун согрелась и, несмотря на выпитый крепкий кофе, ее потянуло в сон. Сказывалось нервное напряжение, пережитое на пресс-конференции и во время аварии. Родственники, дежурившие перед операционными, понемногу расходились, кто-то горько плача от необратимой потери, кто-то от великого облегчения, вернувшейся надежды и уверенности, что все обойдется, все будет хорошо. Из полудремы Джун выдернул звонок ее мобильного.

- Ты где? – первым делом поинтересовался Пак.

- В госпитале с доком.

Пак вздохнул.

- Мы нашли водителя грузовика рефрижератора. Он мертв.

- Что?

- Ему проломили голову и выбросили на обочину. Видимо подобрал своего убийцу автостопом.

- Гадство! – выругалась Джун, напрягшись.

- Еще какое, - согласился подвыпивший Пак совершенно трезвым голосом. – Ладно, ты много об этом не думай. Мы над этим работаем. Будет что-то, сообщим. Ты-то сама, как?

Но Джун продолжала думать об этом, хотя мысли были вязкие как густой сироп, а, то и просто застывали на месте. Кажется, она опять задремала. Хлопали двери, мимо нее проходили, кто-то даже остановился возле, но постояв, пошел дальше. Она понятия не имела сколькой сейчас времени, день или ночь, время словно остановилось… Подходящего к ней Тхэ Со, она приняла за продолжение своего сна. Он стоял перед ней и смотрел, сунув руки в карманы брюк. На его щеке в месте пореза был налеплен пластырь, а кровь на рубахе так и не высохла. Джун попыталась стряхнуть с себя сонное наваждение и тут Тхэ Со, порожденный, тяжелой дремой не желавший отпускать ее, вдруг сказал:

- Пойдем.

Вынув руки из карманов, он пошел по коридору к выходу. Джун вмиг очнулась. Так это не сон? Тхэ Со, что стоял перед ней реален? Джун нагнала его у дверей, и она вместе вышли из госпиталя. На пустынной парковке он скептически оглядел помятый и ободранный бок мерседеса, и коротко бросив: «Поведешь ты», - сел в машину. Джун заняла место за рулем. Оба были вымотаны бесконечным днем, обоим досталось так, что не было сил не то, что говорить, даже думать. Джун чувствовала отстраненность сидевшего рядом Тхэ Со, ей самой очень хотелось спать. Но когда они доехали и поставив машину в гараж, вошли в дом, Тхэ Со сказал:

- Давай ужинать. Есть хочется.

Он ушел в ванну, а Джун направилась на кухню и была неприятно поражена, увидев, что экономка Чон Чжин не позаботилась об ужине. Точнее, она так и не закончила готовить его. На плите стояла не полностью прикрытая крышкой, кастрюлька. На разделочной доске рядом лежал очищенный перец. Видимо известие о ДТП всполошило и напугало экономку, что она помчалась в госпиталь, чтобы удостовериться, что с ее подопечными все в порядке и по всему выходило, что они с ней разминулись.