Мы подобрались к кубрику. Оттуда доносились веселые голоса, музыка. Ну и брань, конечно. Как же бандитам без нее!

– Готов? – спросил я Алешку.

Он молча кивнул. Я распахнул дверь во всю ширь. Алешка шагнул в кубрик и встал, расставив ноги, держа в руках автомат.

– Всем оставаться на местах! – приказал он звонким голосом.

Шум и веселье стихли не сразу. Постепенно повернутые к нам лица стали бледнеть. Глаза у бандюков сами собой полезли на лоб, а рты пооткрывались, как говорится, до желудка.

Да, они очень испугались. И может быть, испугались гораздо больше, увидев мальчишку, а не взрослого человека. Автомат в руках пацана – непредсказуем. Правда, никто из них не знал, что Алешка не раз ездил с папой на милицейский полигон и с автоматом обращался прекрасно – легко и изящно.

– Ты что, пацан? – опомнился один из бандитов. – Отдай автомат! Не игрушка.

– Дим, – все тем же звонким голосом скомандовал Алешка. – Собери оружие.

А чего его собирать? Все три автомата висели слева от входа на одном крючке. Два из них я повесил на плечи, а третий взял наизготовку.

Бандиты не пошевелились. Они не сводили глаз с Алешкиного ствола.

– Кто из вас Степан Иванович? – звонким голосом спросил Алешка. – На выход.

Степан Иванович не откликнулся, но «друзья» разом указали на него. Он встал с испуганным лицом. Его дрожащие пальцы бегали по краю стола. Да, Степан, это тебе не над детишками измываться.

– Пошел на выход! – снова скомандовал Алешка.

Степан Иванович выбрался из-за стола и, спотыкаясь, пошел к выходу.

– Я ж пошутил... – пробормотал он.

Сейчас еще признается, что он в общем и целом очень хороший человек. Но его заставили бандитом стать...

Алешка отступил на шаг, пропуская Степана Ивановича. Вышел следом и, обернувшись, сказал:

– Сидеть тихо!

Степан Иванович стоял у борта и, наверное, думал: а не прыгнуть ли мне в черные воды Черного моря?

– Жить хочешь? – деловито спросил его Алешка.

– Очень, – горячо признался Степан Иванович.

– Приготовь шлюпку и жди моего сигнала.

– Понял, шеф. Сделаю.

Он сноровисто спустил за корму небольшой ялик и подтянул его за веревку поближе.

– Готово, шеф.

– Жди.

Я уложил два автомата в лодку.

Мы вглядывались в темный берег, пытаясь разглядеть знакомые его очертания. Не надул бы нас Чижик-Пыжик...

Не надул! Вскоре из рулевой рубки послышался тихий короткий свист. Я зашел в нее, отдав автомат Алешке.

– Вона! – боцман оторвал одну руку от штурвала и указал в темноту: – Песчаная коса. Сигайте, ребята. А я потихонечку развернусь и лягу на прежний курс. Чегой-то хлопцы там стихли?

– Спят, небось.

– Ну, ходу! А ежели судьба нас еще сведет, – многозначительно сказал он на прощанье, – не забудьте мою доброту. Так прямо и скажите кому надо: мол, спас нас от лютых людей добрый человек Чижевский. Лады?

– Лады. Не забудем вашей доброты, – кивнул я и пошел на палубу.

Мы без приключений перебрались в ялик. Я сложил автоматы на носу, разобрал весла. Алешка держал под прицелом Степана Ивановича.

– Отдать концы! – скомандовал Алешка. – И молчи как можно дольше.

– Есть, шеф!

Ялик быстро отстал от катера. Я взялся за весла. Мы не боялись погони. Во-первых, пока бандюки выберутся из кубрика, нас уже не найти будет в ночном море. А во-вторых, что они могут сделать без оружия? Пойти на таран? Да из четырех автоматов мы им такой таран устроим! Мало не покажется.

Огни катера удалялись, затих и звук его мотора. А мы, свободные и счастливые, скользили не спеша по гладкой поверхности спящего Черного моря под сияющими в вышине звездами...

Чиж не ошибся – мы вышли точно к Песчаной косе. И подошли к нашему причалу. Привязали захваченное судно, оставив в нем оружие. И тихонько пробрались в родное бунгало. Потому что в сакле Арчила еще светилось окошко.

Он, значит, не спал. А вот почему он не спал, мы, опьяненные своей победой, не подумали.

Не зажигая света, мы напились воды и плюхнулись в постели.

– А где же крысы? – сонно пробормотал Алешка и хихикнул. Уже во сне.

Утром мы, конечно, здорово проспали. Солнце уже сияло высоко, и чайки орали оглушительно.

Я вышел на веранду. Взглянул на берег. Там стоял Арчил и вглядывался из-под руки вдаль.

Мы выскользнули из бунгало и тихонько подошли к Арчилу сзади.

– Что вы там ищете? – нежным невинным голосом спросил Алешка.

Арчил вздрогнул. Обернулся. Оглядел нас с головы до ног. Я бы сказал, ощупал внимательным взглядом – все ли у нас цело и все ли мы здоровы?

Ничего не сказал. И ушел в саклю.

– Леха! Он же всю ночь не спал. Волновался.

Ох, как нам стало стыдно! И жалко Арчила. Хотя, в общем и целом, мы не были виноваты. Но хотя бы могли сразу же, как вернулись, показаться ему на глаза.

– Дим! – опять у моего братца звонкий голос. – Пошли прощения просить, а? И все ему расскажем. Он поймет. Он ведь ученый, ботаник.

И мы ворвались в саклю, как бешеные пираты. Повисли на Арчиле с двух сторон и во всем ему признались.

Он был очень тронут. Все время поправлял усы и не сводил с нас радостных глаз.

А когда мы в подробностях рассказали о своих приключениях, он расхохотался:

– Который человек так здорово врет, он потом будет большой писатель. Правильно Арчил сказал. Так, да?

– Очень правильно, – ехидно заметил Алешка. – Давайте завтракать.

А после завтрака он как бы случайно потащил Арчила на берег и привел его, тоже как бы случайно, к причалу.

– Ой! – певуче сказал Алешка. – Еще одна лодочка. И кто же в ней к нам приплыл? И что же он нам привез? Посмотрите, дядя Арчил.

Увидев чужую лодку и четыре автомата в ней, Арчил остолбенел. И, видимо, от изумления, забыл русский язык – что-то забормотал на своем родном. Потом посмотрел на нас с новым удивлением.

Алешка не удержался:

– Который человек так здорово врет...

– Он потом будет большой герой, – закончил за него Арчил.

Наш снежный человек забрал автоматы, отнес их в саклю и спрятал под бурку.

– Так хорошо будет. Оружие джигиту всегда хорошо.

Правильно сказал.

Арчил многое нам рассказал о тайнах монастыря, да только все равно эти тайны так тайнами и остались. Судите сами.

Разные ученые в прежнее время – это были и геологи, и спелеологи, и гидрологи – подробно обследовали монастырь. Кстати, когда Арчил рассказывал о научных проблемах, он уже не пробовал каждое слово на вкус. Речь его, полная неизвестных нам терминов и понятий, была ровной и гладкой, как страница научного труда. Чувствовалось, что он прекрасно знал предмет своих и чужих исследований.

Он рассказал нам, что монастырь, вернее его нижний уровень, связан с морем какими-то водоносными пластами и воды моря то проникают в них, то вновь уходят. И это особенно заметно по колодцу.

Тут я проявил и свою ученость. Вспомнил, что уровень колебаний Черного моря от приливов и отливов не превышает десяти сантиметров.

Арчил согласился, но добавил, что именно в этом и кроется загадка. Видимо в нижних песчаных пластах происходят какие-то иные процессы, не только всасывание морской воды. Что-то вроде сильных течений.

Сам монастырь как бы сделан в двух уровнях. Верхний – высоко в скале – вырублен трудолюбивыми и воинственными монахами. Нижний – естественные пещеры и ходы, проделанные за тысячелетия морем. Монахи эти уровни соединили тайной лестницей наверх. Когда им становилось худо от наседавшего противника, они убирали мостик через ущелье, и монастырь, оказавшись в осаде, становился совершенно неприступным. А в лунные ночи, когда в нижнем уровне опускалась вода, монахи устраивали свои боевые вылазки, неожиданно появляясь в рядах изумленных врагов.

– А как же они вылезали? – спросил Алешка. – Через колодец?