Ким отлепляется от меня и заглядывает в глаза.

— Эй, прости, что на прошлой неделе нам не удалось нормально поговорить. Выступление было просто безумным. Группа приехала с опозданием и оказалась настолько пьяна, что едва смогла отыграть концерт. Да и Пол в последнее время ведет себя как мерзавец. Ты застала меня в самое ужасное время. Было…

— Да все нормально, — перебиваю я. Судя по всему, у Ким выдался не такой ужасный день, как у меня, но мне нужно все успеть до отплытия последнего парома на остров. — Можно мне пройти в офис?

Именно там находится ксерокс и компьютер. Они установили на него несколько программ, чтобы делать флаеры для выступлений. Несколько раз я помогала с ними Ким. Сейчас я собираюсь оформить «сочинения» Алекса в очень милом стиле, но так, чтобы никто и никогда не заподозрил, что я имею к этому какое-то отношение. Скорее всего, украшу каким-нибудь слащавым изображением двух единорогов, соприкасающихся друг с другом рогами, или чем-нибудь подобным.

— Да, конечно. — Ким обслуживает парня с ирокезом, после чего тот уходит. — Это что, какой-то школьный проект?

— Гм, скорее, интерес к искусству.

— О, круто. Как поживает твой парень, Алекс? Вы уже собирается укатить в закат на гольфмобиле?

При звуке его имени мне становится больно, но я быстро беру себя в руки.

— Фу-у! — восклицаю я. Когда Алекс уезжал на несколько дней ловить рыбу, я приходила в магазин практически каждый день и много говорила о нем. Боже, просто не верится, как много может измениться всего за пару недель. Я начинаю пятиться в сторону офиса, потому что у меня нет времени с ней болтать.

— Но он был таким милым, Кэт. Тебе нужен милый парень. И ты ему нравилась, я это видела. Думаю, из вас получилась бы хорошая пара.

Я закатываю глаза.

— Просто не могу дождаться, когда закончится этот год, и я свалю в Оберлин. Я уже готова начать новую жизнь. Если застряну здесь еще на год, то, клянусь, я покончу с собой.

— Ладно, я тебя поняла, — поджав губы, отвечает Ким.

Я вижу, что она зла, но мои слова относились не к ней. Ким — самая классная из всех, кого я знаю.

— Ким, я не имела…

— Не знаю, заметила ли ты, но у нас с Полом роман. Вернее, был, пока об этом не узнала его жена. Так что сейчас он ведет себя как полный придурок и ворчит из-за каждого доллара, недостающего в кассе, или по поводу постоянного отсутствия туалетной бумаги в туалете. Он просто мечтает меня уволить и выкинуть из квартиры над магазином. Я это точно знаю.

— Какой ужас, — поражаюсь я. Как никогда искренне. Мне довелось видеть Пола. Он старый и мерзкий.

— Да, — соглашается Ким. — Ну, ты знаешь, где находится ксерокс. Только постарайся сильно не мусорить.

Я чувствую себя мерзавкой, но мне некогда. К тому же, если Ким в дурном настроении, ее лучше оставить в одиночестве.

Пока загружается компьютер, я достаю записную книжку Алекса и начинаю листать ее в поисках стишка потупее «Длиннейшего коридора». Хотя сомневаюсь, что найду что-то. Куда еще тупее.

Вдруг практически в самом начале записной книжки я замечаю произведение под названием «Красная лента». Боже, он такой чудак.

С неба падают зимние звезды, и я могу загадать желание.

Мне нравится, как ты выглядишь в этом свитере.

Давай, как эскимосы, будем носами целоваться всю ночь напролет?

Потому что твоя красная лента привязала меня к тебе навсегда.

Красная лента? Это еще что такое? Метафорическое определение месячных?

О да. Похоже, так оно и есть.

Вечер субботы. Рив достал ключи от одного из пустующих летних домиков в Миддлбери, которые обслуживает компания его отца, и мы, погрузившись в машины, отправились туда. Рив только попросил нас снять обувь, чтобы не испачкать ковер, а сам достал из бара непочатую бутылку джина и смешал его со спрайтом. Логично, правда? Он разлил получившийся напиток по стаканчикам всем, кроме себя, потому что в понедельник у него футбольная тренировка и ему нужно явиться на нее бодрым. Во время сезона Рив рьяно блюдет трезвый образ жизни.

Я сижу на полу гостиной, вытянув перед собой ноги. У меня жутко болит тело после недельной тренировки. Для перерыва между таймами Ренни поставила новый номер и заставила нас прогонять его миллион раз. Несколько парней из футбольной команды тоже лежат на полу и обсуждают новую стратегию защиты.

Я уже клюю носом, как вдруг в комнату врывается Ренни, а за ней и Рив.

— У нас потрясная идея! — объявляет она и, пританцовывая, поднимает вверх пустую бутылку пива. — Кто хочет сыграть в бутылочку?

Парни оживляются. Да и я сразу взбодряюсь. Ни за что не останусь ради такого. Быстро встаю и говорю Эшлин:

— Я позвоню тебе завтра.

— Все садятся в круг: мальчик-девочка-мальчик-девочка, — инструктирует Ренни. — Эш, позови народ из джакузи.

Эшлин прикрывает рот и, хихикая, отвечает:

— Серьезно, Рен? Мы что, в седьмом классе?

Ренни недовольно смотрит на нее.

— Эй, это же классика. Мы выпускники, а так создаются воспоминания. — И уже тише, но все равно достаточно громко добавляет: — А еще это отличная возможность поцеловаться с Дереком, Эш.

Лицо Эшлин покрывается пятнами, она вскакивает и идет звать всех внутрь.

Я быстро машу Ренни на прощание, надеясь, что останусь незамеченной, но даже не успеваю выскользнуть из комнаты, как она хватает меня за руку.

— Лил, ты должна остаться, — шипит она, многозначительно глядя на меня. Потом переводит взгляд на Рива и снова на меня. — Пожалуйста. Ты нужна мне.

— Я должна вернуться домой до комендантского часа.

— Сегодня же суббота! Твоя мама всегда разрешает тебе задерживаться по субботам. — Ренни сжимает мою руку, и я понимаю, что она не даст мне уйти. — Всего лишь до полуночи, хорошо?

— Ладно, — со вздохом отвечаю я, — но я не играю, только смотрю.

Она благодарно целует меня в щеку и тянет к уже рассевшейся на полу компании. Среди них, рядом с Эшлин, сидит Алекс с мокрыми после джакузи волосами. Дженн Барнс и Венди Камникар, две десятиклассницы, с которыми дружит Дерек, устраиваются напротив них. Я сажусь между Тайлером Класком и Пи Джеем, вроде бы в круг, но не совсем. Принимаюсь изучать свои волосы на предмет секущихся кончиков, как вдруг Ренни орет «Лилия первая!» и толкает бутылку ко мне.

У меня отвисает челюсть.

— Ренни!

— Не будь занудой, Лил, — с улыбкой отвечает Ренни. — Все должны сыграть. — Я с прищуром смотрю на нее, но та продолжает радостно улыбаться. — Давай, крути.

— Ну же, Лил. Соглашайся, она ведь от тебя не отстанет, — тихо произносит Пи Джей, пихая меня локтем.

Озадаченно глядя на меня, Рив вдруг начинает стучать кулаками по ковру:

— Ли-ли-я! Ли-ли-я!

К нему присоединяются и остальные.

Я окидываю всю компанию сердитым взглядом.

— Боже, ребята! Вы еще такие дети.

Эшлин вращает бутылку и кричит:

— Это за Лил!

Та останавливается и показывает… на Рива.

Я чувствую, как у меня вспыхивают щеки, когда мы встречаемся взглядами. Я уже готова отказаться, но Рив протягивает руку и поворачивает бутылку так, чтобы она указывала на Алекса.

— Думаю, она двигалась скорее в этом направлении, — с ленивой ухмылкой произносит он.

— Эй! — возражаю я. — Это же вмешательство!

Тут Алекс прочищает горло и шутливо говорит:

— Не знаю, что ты там слышала, но я, вопреки расхожему мнению, не заразен.

— Я… я ничего такого и не думала! Просто это против правил.

Я не хочу целовать Рива, но Алекса не хочу целовать еще больше. На самом деле, я никого не хочу целовать. Может, и вообще больше никогда не захочу. По крайней мере, еще долгое время.