Лилия ворчит, но тут вступает Кэт:

— Лил, признай, Рив может быть очаровательным засранцем, когда захочет.

— Хорошо, — уступает она. — Не могу не согласиться.

Я опускаю взгляд на ноги и со стыдом признаюсь:

— Я позволила себе думать, что между нами что-то настоящее, что я знаю Рива так, как никто другой. Но на самом деле Рива, каким я его представляла, не существовало. Он просто приближал меня к себе, обманом заставлял потерять бдительность, чтобы обидеть еще сильнее.

Не успеваю я опомниться, как начинаю плакать. Наверное, из-за того, что последует дальше. Из-за истории, о которой я никогда никому не рассказывала.

Внезапно поднимается ветер, как будто в небе над нами может в любую минуту разразиться буря. Волосы хлещут по моему лицу, облепляя щеки. Лилия застегивает куртку, Кэт прячет руки в рукавах. Но ни одна из них не двигается с места.

Внутренний голос твердит мне замолчать, потому что, как только я расскажу обо всем Кэт и Лилии, пути назад не будет, больше нельзя будет притворяться, что ничего не было. Но я проглатываю страх и продолжаю свой рассказ — мне кажется, что если буду и дальше цепляться за этот секрет, то в конечном счете он меня убьет.

В тот день я не ожидала увидеть Рива после обеда. Мисс Пенске оставила некоторых учеников после школы, чтобы обсудить идеи для росписи, которой мы собирались украсить стены спортивного зала. Трехчасовой паром я пропустила, а потому решила успеть на следующий — в половину четвертого. Но Рив тоже задержался, играя в баскетбол с друзьями. Когда я проходила мимо забора, он забросил последний мяч в корзину, и все начали собирать учебники и надевать куртки. Рив увидел меня. Я продолжила идти к причалу, но уже медленнее, и в итоге он меня догнал.

Когда мы почти дошли до парома, сзади к нам подбежала компания парней, с которыми он играл в баскетбол. У них была тетрадь, которую Рив, судя по всему, оставил на площадке. При виде нас они разинули рты. Рив и Биг Изи идут вместе? Это немыслимо!

Рив ничего мне не сказал, но неожиданно ускорился. Я тоже пошла быстрее, чтобы не отставать от него. Тогда парни закричали:

— Эй, Рив! Ты забыл свою тетрадь!

Но Рив сделал вид, что не слышит. Последние несколько метров до парома он практически бежал, будто боялся опоздать на него.

Машины и фургоны уже заехали на грузовую палубу, и остались только люди, выстроившиеся в очередь, чтобы подняться на паром. Мы с Ривом встали в конце — сначала он, а я позади него. Следом подошли мальчишки из класса и остановились в нескольких шагах от нас. Они отдали Риву тетрадь, а когда тот пробурчал «спасибо», уже начали уходить.

Не знаю, откуда у меня взялась смелость. Может, сыграло то, что между нами все было хорошо. Может, что я хотела поставить Рива в условия, когда ему придется признать происходящее. Может, что из наших разговоров я знала, что ему наплевать на то, что думают о нем эти парни.

Но одно я знала точно. Именно Рив начал тему с Биг Изи, которая распространилась, как лесной пожар. И если он каждому в классе покажет, что у нас хорошие отношения, то все может закончиться так же быстро. Вот каким авторитетом он обладал.

Я выступила вперед, встав рядом с ним, и во все легкие закричала парням:

— Ну и что? Мы друзья! — После чего приобняла его за плечи и улыбнулась.

Рив уставился на меня неверящим взглядом. А потом моргнул и разозлился.

— Отвали от меня, черт побери! — закричал он и увернулся от меня. Его ладони уперлись мне в грудь, и он со всей силы оттолкнул меня к парням.

Сила оказалась невероятной. У меня не было шанса. Кроссовки заскользили по гравию. Мальчишки быстро расступились, открыв проход к краю причала. Я пыталась шмякнуться на землю, чтобы не свалиться в воду, но продолжала лететь спиной вперед. Уже в последнюю секунду я вытянула руки, стараясь удержаться на причале, от чего в ладони вонзились крошечные щепки. От боли я резко вздохнула. И это был последний вдох перед тем, как я погрузилась в воду.

Было так холодно, что я едва могла пошевелиться. Я знала, что ладони кровоточат, потому что кожу жгло, несмотря на прохладную воду. А сверху до меня доносился издевательский смех парней.

— Эй, она похожа на морскую корову!

— Эй, морская корова! Тебе нужна сеть?

— Плыви! Плыви к берегу, морская корова!

Я молотила руками и ногами, пытаясь выбраться на сушу. Но одежда весила целую тонну, и я едва удерживала голову над водой. Я хватала ртом воздух, но вместе с них глотала и соленую воду.

Подбежали докеры, и один из них кинул мне спасательный круг. Понадобилось двое рабочих, чтобы вытянуть меня. Пассажиры парома, перегнувшись через борт, наблюдали за происходящим.

Когда я оказалась на суше, меня вырвало галлоном соленой воды. Только тогда парни наконец перестали смеяться и покинули представление. Рива среди них не было.

У меня кровоточили руки, к промокшей насквозь одежде прилипли камушки гравия, а кроссовки были испачканы рвотой. Мне понадобилась минута, чтобы осознать, что белая футболка, став совершенно прозрачной, облепила все жировые складки на моем теле. Я начала трястись, но не от холода. Я была готова расплакаться. А потом дала себе волю. Я начала рыдать и не могла остановиться.

Один из паромщиков помог мне подняться на судно, а потом отправился искать одеяло. Но вернулся со стопкой коричневых бумажных полотенец из диспенсера в туалете. Я попыталась вытереться ими, но они, намокая, распадались на липкие бумажные комочки.

Все это время я продолжала рыдать.

Рив тоже был здесь, на палубе. Он сидел в первом ряду возле окошек, на месте, где вырезал свое имя. И смотрел вперед, на остров Джар, маячивший вдалеке. Он не признавал моего существования или того, что сделал. Он даже ни разу не повернулся. Как бы сильно я ни рыдала.

Когда мы добрались до острова, он сразу ушел. Я дождалась, пока сойдут остальные пассажиры, и, выскользнув с парома, спряталась за фургоном, ожидающим посадки на обратный рейс. Я видела маму. Когда Рив сбежал с трапа, она помахала ему. Но он не ответил ей, а тупо сделал вид, что не заметил.

Я знала, что если она не встретит меня, то останется ждать следующего парома. Я не могла показаться ей в таком виде. Не хотела, чтобы она узнала о том, что сделал со мной этот парень. Тот, о котором я столько ей рассказывала и которого мы однажды в дождливый день угостили мороженым.

Я решила пробраться домой, переодеться и сделать вид, что вернулась на следующем пароме. Она никогда не узнает, что произошло. Как и папа.

Я присела на корточки и, используя другие машины в качестве прикрытия, выбралась со стоянки. А потом, тяжело дыша, поплелась вверх по холму к нашему дому, на каждом шагу хлюпая кроссовками. В тот миг я могла думать лишь о том, как Рив вел себя, когда мы были одни. Как будто я для него что-то значила. Как будто мы друзья. И я не могла представить, как на следующее утро встречусь с ним лицом к лицу. Не только из-за того, что он сделал, но и потому, что прежних отношений уже не вернуть. Как бы жалко это ни звучало, но Рив был моим единственным другом.

Я поднялась в свою комнату и открыла шкаф с намерением переодеться. Правда. Но вместо этого стала смотреть на балки в потолке. А потом достала в подвале веревку. После нескольких попыток я перекинула ее через балку и завязала петлю. Подтащила кресло, накинула веревку на шею и шагнула в пропасть.

Но, повиснув, я поняла, что не хочу умирать. Я начала брыкаться, размахивать ногами в попытке подкатить кресло к себе. Но веревка была слишком тугой, и я не могла дышать. Из-за веса меня качало, как маятник, а ноги ударялись о стену. Я начала терять сознание.

К счастью, домой вернулась мама. Она услышала, как я стучу ногами в стену. Зашла и, увидев меня, закричала. Потом спустила меня, сняла с шеи веревку и, устроившись со мной на полу, позвонила в 911. Все время до приезда скорой она гладила меня по волосам.