— Макгар!

Но она уже не слышала. Макгар умерла при ярком свете дня, и легкий ветерок словно нашептывал погребальную песнь по ней. Запах травы напоминал нежный аромат цветов. Дюмарест похоронил ее под цветущим деревом, оставив вместо надгробия бесполезный теперь рафт.

Еще одно горькое воспоминание, которое лучше бы забыть.

Покидая «Кладор», Эрл глубоко вздохнул. От профессора оказалось мало проку, сам он не имел ни малейшего представления, где Элрай забирал свои запчасти, а городская полиция редко интересовались тем, что не входило в ее юрисдикцию. Не оставалось ничего другого, как отправиться в «Дом гонга» и ждать посланца ювелира.

«Дом гонга» находился в Нарне, в шумном, расползшемся во все стороны квартале, каких Эрл повидал немало в сотнях других миров. Этот район города просто кишел заведениями, предлагавшими клиентам разного рода увеселения, где мужчины и женщины пили вино, играли в азартные игры и вкушали сомнительные удовольствия. Голоса зазывал врывались в уши со всех сторон:

— Заходите посмотреть и себя показать! Эротические фантазии тысячи миров, как с вашим личным участием, так и для визуального наслаждения! Никакого ограничения по времени! Платите раз и смотрите, покуда хватит сил!

— Честная игра! Выигрыш — прямо не отходя от стола! Бесплатная выпивка и закуска! Независимо от результатов игры, на выходе — десять монет!

— Загляните в будущее! Пусть магические кристаллы Махтуа прочтут вам грядущее! Удача, здоровье, спокойная жизнь!

— Настоящие ножи! Живая кровь! Молодые самцы готовы принять любой вызов! Если продержитесь три минуты без единой царапины — сотня стергалов ваша!

Зазывала схватил Дюмареста за руку:

— Вот вы, сэр! Бьюсь о заклад, вы умеете обращаться с ножом. Легкий выигрыш всего за одну схватку.

С вашим тупым ножом, прожекторами, слепящими глаза, и пьянящим газом, замедляющим движения. Нет, спасибо, подумал Дюмарест, стряхивая руку.

— Не желаете? — Зазывала насмешливо пожал плечами. — Испугались пары царапин? — Он переключился на группу зевак: — А вы, сэр? Да, вы, тот, что с очаровательной девушкой! Готов поспорить на десять стергалов, что вы не трус. Плачу десятку только за то, что вы выйдете на ринг, и еще сотню, если продержитесь три минуты и не получите ни единой царапины.

Этот «сэр», совсем еще мальчишка, скорее всего, приехал в город откуда-то с ближайших ферм, чтобы предаться взрослым забавам. Ну и его подружка не дала бедолаге проплыть мимо соблазна.

— Ну давай же, Гарфрул. Целых десять стергалов! Мы тогда сможем сходить в Дисафар и попробовать один из их симуляторов.

— Эта маленькая леди совершенно права! — не унимался зазывала. Он уже заводил крючок с наживкой. — Даю десятку сразу, до начала, и шанс получить еще сотню после игры. Только подумайте, сколько всего вы накупите… Лучшую в Нарне еду, вино, место за самым дорогим игорным столом. Кто знает, а вдруг вам повезет, и вы выиграете целое состояние? Такое уже бывало.

— Даже не знаю, — колебался парень. — Я не слишком-то хорошо владею ножом.

— Ты очень ловкий, — наседала на него подружка. Ее жадные глазки уже блестели от предвкушения удовольствия. — Что тебе стоит немного попрыгать по рингу? Три минуты — это совсем недолго, зато сколько всего можно купить на эти деньги. Новый костюм, новое платье… Это же верный шанс разбогатеть! Ох, Гарфрул! Как я буду гордиться тобой! Я расскажу всем нашим девушкам… нет, если я расскажу, они все повиснут на тебе, а я так ревнива!

Дюмарест продолжал наблюдать, заранее зная, что за этим последует. Десять стергалов за порез, который может повредить сухожилие и сделать парня калекой на всю жизнь. Две пригоршни мелочи за раны, от которых останутся безобразные шрамы. И вечер невинных развлечений прервется, не успев толком начаться.

— Не будь идиотом, парень, — предостерег он. — Не поддавайся на уговоры.

Зазывала обернулся к нему.

— Почему бы вам не соваться не в свое дело? — сердито пробурчал он. — Он уже взрослый и может сам принимать решения. Какое вам до него дело?

Никакого, подумал Эрл, однако у парня были светлые волосы и голубые глаза, напомнившие ему Джонделла. Так со временем будет выглядеть мальчик, если ему посчастливится остаться в живых.

— Хочешь посмотреть, во что тебя втравливают? — обратился он к юноше. — Тогда пошли со мной. Я принимаю твое предложение, — резко бросил Эрл зазывале. — Говоришь, за три минуты сотня стергалов?

— Да, если вас не зацепят.

— А если я выиграю?

Зазывала моргнул, в его глазах мелькнула настороженность, но толпа напирала, и он уже предвидел, что сбор будет полным.

— Тогда вдвое больше.

— До первой крови, не разнимая, и при пустом ринге?

— Само собой.

— Тогда пошли.

Очутившись в балагане, Дюмарест сразу же поморщился от хорошо знакомых запахов — пахло кровью, смешанной с потом и маслом, все пространство вокруг заполняла едва уловимая атмосфера враждебности и звериной жажды кровопролития. За ним вошел Гарфрул вместе с вцепившейся в его руку девицей, у которой неестественно ярко блестели глаза. Вслед за ними, давясь, втиснулась и толпа с улицы. Предвкушая захватывающее жестокое зрелище, эти люди были готовы приплатить лишнее, лишь бы поглазеть на пару бойцов, полосующих друг друга клинками.

Набившиеся в балаган зрители перешептывались, пока Дюмарест осматривал ринг. Это была приподнятая над полом, посыпанная песком площадка в двенадцать квадратных футов. Прожектора под потолком слепили глаза. Прищурившись, Дюмарест приметил еще четыре незажженных прожектора, направленных в углы площадки. Очевидно, их припасли для того, чтобы, внезапно вспыхнув, они ослепили и сбили с толку слишком опасного противника.

— Все в порядке?

К нему подошел улыбающийся зазывала. В руках он держал ножи, за ним следовал второй боец. Это был высокий гибкий парень; его обнаженный, исполосованный старыми рубцами торс лоснился от масла, круглая голова была коротко острижена, на широком лице над приплюснутым носом горели от нетерпения мутные глаза.

— Я готов, — ответил Дюмарест.

— Отлично. Вам придется раздеться, но, кажется, это вам не впервой.

Зазывала внимательно наблюдал, как Эрл снял куртку и передал ее Гарфрулу.

— Вы уже выступали на ринге?

— Доводилось наблюдать за поединками. Там, где я раньше работал, мы иногда дрались. Так, ради забавы.

К чему лгать, когда вполне можно обойтись полуправдой?

— Я так и думал, — хмыкнул зазывала. — Человека бывалого сразу видно. Забирайтесь на ринг, и я подам вам нож.

Десятидюймовое лезвие оказалось довольно тупым, тяжелым и плохо сбалансированным. Дюмарест примерился к нему, потом протянул обратно.

— Я предпочел бы другой.

— А чем вам не нравится этот?

— И вы еще спрашиваете? — Пожав плечами, Дюмарест отшвырнул нож в сторону. — Тогда я возьму свой. — Вытащив нож из ботинка, он поиграл им, сверкая острым лезвием. — Мой на дюйм короче, так что твой боец получает преимущество, — спокойно произнес Эрл. — А теперь давай свисти в свой свисток, пора начинать.

Однако зазывала колебался.

— Как ты на это смотришь, Кром?

Тот пожал плечами и, уверенный в собственном превосходстве, кивнул:

— Годится.

Зазывала все еще нервничал; он разглядывал Дюмареста, его нож и шрамы на теле, явно опасаясь, как бы не остаться в дураках. Наконец из самых задних рядов закричали:

— Эй, вы, там, начинайте! Долго еще будете тянуть резину?

И вся толпа подхватила крик, доводя его до яростного, требовательного рева, сопровождаемого нетерпеливым топаньем ног. Испуганно втянув в себя воздух, зазывала поспешно покинул ринг. Резкий звук его свистка словно ножом обрезал шум в зале.

Кром двинулся вперед.

Это был умный, отлично тренированный боец, привыкший работать на публику. Нож он держал немного впереди себя, на уровне пояса, задрав кончик вверх и развернув лезвие так, что оно кромкой отражало сверкающий свет. Пританцовывая, он сделал шаг вперед, потом отступил назад, покачался влево-вправо, непрерывно поигрывая ножом. Все это время его стойка с далеко отведенной левой рукой оставалась открытой, как бы дразня противника и приглашая его напасть.