Над головой, под дуновением ветра, слегка поскрипывала виселица.

Дюмарест глянул вверх, рассматривая повешенного. Лицо мертвеца под прозрачной пленкой искажала гримаса, кожа лица с бронзовым отливом не была разрисована, зубы не подпилены, волосы со светлыми прядями. Видимо, чужеземец, поплатившийся жизнью за свой неосторожный язык.

Виселица скрипнула снова, и Дюмарест, протиснувшись в окно, на секунду повис, затем, отпустив руки, спрыгнул на лестницу.

Она оказалась без перил и скользкой от грязи. Ноги поехали вниз, и Дюмарест, падая, выбросил руки вперед, пытаясь удержаться, но не смог зацепиться за скользкую поверхность. Его тело уже съехало за край лестницы, когда пальцы наконец ухватились за что-то там, где ноги, скользя, счистили грязь. Порывистый ветер раскачивал зависшего Дюмареста, отклоняя его тело от стены. Он глянул вниз. Следующий виток спирали находился двенадцатью футами ниже и чуть сзади, поскольку здание расширялось к основанию. Можно было попробовать отпустить руки и упасть на уступ, но если там так же скользко, то ноги снова не удержатся на неровной поверхности и он отлетит к краю лестницы. Другой виток спирали располагался еще ниже. Стоит ему сорваться, и он, перескакивая с одного уровня на другой, загремит вниз с высоты в сотню футов.

Дюмарест почувствовал, как пальцы стали терять опору, едва удерживая его вес под порывами ветра. Стиснув зубы, он впился пальцами в камень и подтянулся, хрустя от напряжения мышцами спины и рук. Вот уже край лестницы оказался на уровне глаз, потом подбородка. Рывком он поднял голову, ощутив подбородком холодный камень. Еще рывок, и он закинул на лестницу локоть. Потом другой… колено… Распластавшись на скользкой поверхности, он немного отдышался. Потом медленно подтянул все тело и, подкатившись к стене, вжался в нее. Поднявшись на ноги, он снова заскользил вниз, но успел затормозить каблуком. Осторожно восстановив равновесие, аккуратно, словно ступая по яйцам, Эрл начал спускаться вниз.

В десяти футах от земли он спрыгнул, приземлившись в цветочную клумбу, затем, вскочив на ноги и отряхнув с одежды грязь, направился в город.

Своими изгибами и причудливыми поворотами улиц город напоминал Саргон. Но если в Саргоне улицы строились ворами из соображений защиты, то здесь их прокладывали как попало люди с расстроенным воображением. Крутые изгибы чередовались с зигзагообразными дорожками самой различной ширины, с неожиданно делавшими петлю улицами, с упиравшимися в тупик проходами. И повсюду с метелками и тряпками трудились хегельты, подметая и наводя блеск; они испуганно сторонились, когда надменные мелевганиане, по одному или парами, шествовали мимо них или проплывали в портшезах и одноместных минирафтах, которые, лишь слегка оторвавшись от земли, двигались не многим быстрее пешего шага.

Одежда мелевганиан, по разнообразию цветов и стилей, вполне соответствовала их зданиям. Лица одних были разрисованы, волосы схвачены украшенными драгоценностями обручами или лентами; другие были одеты в темные костюмы, на головах — грива перепутанных волос, лица бледные, отрешенные. Одни рассеянно улыбались чему-то своему; другие сердито хмурились, едва сдерживаясь от внутреннего гнева. Целый калейдоскоп платьев и разных лиц, однако всех их роднил высокий рост, болезненная бледность лица и спесь, пометившая всех мелевганиан, словно родимым пятном. Почувствовав прикосновение, Дюмарест обернулся, чтобы увидеть стоявшего за спиной человека. Он был разрисован красным и черным цветом, бедра обернуты повязкой, на бритом черепе красовался вычурный головной убор из перьев, развевавшихся лент и драгоценностей. Человек шарил перед собой руками, хотя и не был слепым.

— Передо мной какое-то препятствие, — проскрипел он. — Согласно моим теориям, уплотнение воздуха не может возникнуть само по себе. Ничто не может существовать без моего позволения. Таким образом, то, чего я коснулся, должно быть иллюзией. Сейчас я сконцентрирую свои ментальные силы и развею ее, отправлю обратно в хаос, из которого она возникла. Чистота моего разума не должна оскверняться подобными феноменами. Сгинь, рассыпься!

Дюмарест отошел в сторону, и человек прошествовал мимо, его уста скривила торжествующая улыбка.

— Итак, я получил еще одно доказательство влияния моего разума на все сущее. Сама Вселенная существует лишь благодаря моему желанию. Тьма и хаос вступают в свои права, только когда я закрываю глаза. В этом мире все создано посредством концентрации моих мыслей. Воистину я всемогущий Бог!

Он, конечно, совсем спятил, но не все же такие. Дюмарест почувствовал на себе пристальный взгляд двоих мелевганиан. Они были молоды, их размалеванные лица делали их похожими на честолюбивых Стражей или тех, других, совершивших налет на ферму. Воинствующие «рыцари», обожающие опасность.

Бежать значило выдать себя. Вместо этого Дюмарест зашагал прямо на мелевганиан и, придав своему голосу визгливую скрипучесть, потребовал:

— Вы, двое! Покажите мне дорогу к зданию Администрации! Немедленно!

Сам он был высоким и светлокожим, с темными волосами и высокомерными манерами прирожденного командира. Такую одежду, как у него, мог выбрать любой из мелевганиан, да и набросился он на них в соответствии с поведением, принятом в их обществе.

— Шевелитесь! — Рука Дюмареста потянулась к ножу. — Показывайте путь!

Один из мелевганиан выдохнул:

— Но здесь нет такого места.

— Есть. Должно быть. Я сказал, что есть, значит, так и должно быть. А теперь пошевеливайтесь. Ведите меня, куда вам велено, не то поплатитесь за свою неучтивость!

Резко взмахнув ножом, Дюмарест сделал выпад в сторону ближайшего из двоих парней. Кончик ножа распорол ткань одежды, обнажив плоть под ней.

— А ты! — Кончик ножа нацелился на второго. — Ну-ка, поулыбайся еще! Я видел, как ты улыбался!

— Нет, вы ошиблись! Я…

Мелевганианин отскочил назад в тот самый момент, когда нож со свистом рассек воздух. Удар был слишком коротким, чтобы достичь цели, но парень не мог этого знать.

— Вы осмелились не повиноваться! Вы бросаете мне вызов? Так тому и быть. Поединок до смертельного исхода! До смерти!

Мелевганиане бросились наутек. Эти безумцы уважали чужое безумие, а может, просто оказались намного разумнее, чем он полагал. По его глазам они поняли, что он не отступит. Этим существам в человечьем обличье, привыкшим жечь и убивать, творить и наслаждаться насилием над другими, словно игрой, не стоило рассчитывать на пощаду. Не дрогни они, он пустил бы в ход свой нож. Ввяжись они в драку, он убил бы их.

— Вы смело действовали, сэр, — послышался голос сзади. — Полагаете, вам это сойдет с рук?

Дюмарест резко развернулся на месте. Его нож опустился, когда он увидел того, кто говорил. Это была дама, возлежавшая в портшезе, который поддерживали четыре хегельта, одетые в пурпурные юбки-килты и того же цвета перевязи через плечо. На ногах у них были сандалии; они стояли, тупо уставившись вперед, словно происходящее вокруг их не касалось.

— Спрячьте свой нож, Эрл! — велела женщина. — Он вам не понадобится.

— Вы меня знаете?

— Я знаю о вас, — уточнила она. — Я знаю, что вам не следовало покидать дом и что эти два придурка, которых вы напугали, скоро придут в себя и непременно вернутся, чтобы пустить вам кровь. Возможно, вы с ними справитесь, но у них есть друзья. И если вы не хотите, чтобы вам выпустили кишки, а потом подвесили, словно чучело, то лучше забирайтесь сюда.

Портшез накрывал балдахин, поддерживаемый по углам тонкими столбиками; сдвинутые по бокам занавески были подвязаны пурпурными шнурами. Едва Дюмарест вытянулся на подушках, как портшез слегка просел, а потом с легким гудением снова выровнялся, когда антигравитационный генератор компенсировал лишний вес. Таким образом, хегельтам приходилось не тащить на себе тяжелую ношу, а только подталкивать портшез в нужном направлении.

— Домой! — приказала дама и, едва хегельты засеменили вперед, распустила пурпурные шнуры, позволив занавесям упасть на место. Откинувшись на подушки, она промолвила: — Эрл Дюмарест. Прекрасное имя. Мне оно нравится. Добро пожаловать в Мелевган, Эрл… однако, черт побери, что заставило вас так задержаться?