Квартира Иваницкого. Вечер.

В прихожей раздается шум открываемой двери.

В кабинет входит Соболев. Видит спящую Нику.

Соболев.

Это что за явление?

Иваницкий.

Ника Румянцева.

Соболев.

Кто?!

Иваницкий.

Ника Румянцева, родная сестра Веры Румянцевой. Ее близнец, так сказать.

Соболев.

Не может быть... Одно лицо. Георгий, ты меня разыгрываешь!

Иваницкий.

А ты думаешь, я похитил Веру из твоей разведшколы?

Я вот только не пойму: как органы это допустили?

Соболев.

А что такого?

Иваницкий.

Ой, не говори... Но дело не в этом.

Ника интересна не только тем, что она сестра нашей разведчицы, а и тем, что она поэтесса... Ты ведь тоже в юности писал стихи!

Соболев.

Ну, когда это было!

Иваницкий.

Когда бы ни было. Есть повод для разговора... И вообще. Снять напряжение...

Соболев.

Что ты имеешь в виду?

Иваницкий.

(поспешно надевает пальто).

Я? Упаси Бог! Ой, ой!

(Уже одевшись, он подходит к зеркалу, похлопывает себя по щекам).

Стыдно по улицам ходить, Николя. Такая ряха! А ведь ем не больше других.

Такая конституция, как говорила мамочка.

А конституция должна быть одна. Сталинская...

Ника.

(открывает глаза. Увидев полковника, спускает ноги с кресла).

Извините...

Иваницкий.

Не стоит извинений. Николай Евгеньевич Соболев, о котором я говорил.

(Смотрит на часы) .Без пятнадцати шесть. У меня через четверть часа эфир на радио!

Вот, Николай, что значит хорошенькая девушка!

Заболтался, не заметил, как улетело время. Надо бежать.

Ника.

Я тоже пойду.

Иваницкий.

Я думаю, вам есть о чем поговорить с Николаем Евгеньевичем.

Соболев.

(неловко).

Я с удовольствием...

Он провожает Иваницкого в прихожую.

Соболев.

(тихо, яростным шепотом).

Зачем ты ее привел? Зачем ты ее оставляешь? Хочешь все время напоминать мне о той гадости, в которую я вляпался? Что мне с ней делать?

Иваницкий.

Много красивых слов, Николя... Это мой подарок. А что делать с ней, я думаю, она лучше тебя знает. Совершенно развартные глаза. Поверь моему опыту.

Соболев.

Ты все о своем!

Иваницкий.

Я о главном. Дерзай! Я полетел.

Соболев возвращается в кабинет. Несколько озадаченно смотрит на Нику.

Ника.

Почему вы на меня так смотрите?

Соболев.

Извините, обыкновенно смотрю.

Ника подходит к полкам.

На простенках висят гравюры и акварели русских художников из «Мира искуства».

Ника.

Господи, просто сказка...

Соболев.

Это были такие художники. Бенуа, Сомов, Лансере... До революции.

Ника.

Вы мне это объясняете, как ребенку. Я их знаю.

Соболев.

Вы знаете Бенуа?!

Ника.

Знаю. И Остроумову-Лебедеву знаю.

Соболев.

Господи помилуй! Откуда?!

Ника.

А вы думаете, Николай Евгеньевич, что после того, как вы этих художников вышвырнули из России, вы также исключили их из русского искусства?

Соболев.

Я не вышвыривал этих художников из России.

Ника.

Ну, не вы лично...

Соболев.

Стоп, стоп... Знаете что, давайте лучше поедим! Чертовски хочу есть!

Ника.

А я уже ела. Угощали булочками. Кстати, откуда у вас булочки? В голод?

Соболев.

Это Георгий Иванович. Большой спец по добыванию пищи.